– Все в порядке. Вселенная не взорвется.
Лицо Финна напряглось.
– Что?
– Встреча с самим собой – не больший парадокс, чем все остальное, что вы сделали, – сказал мой Джеймс. – Он вам соврал.
– Я подумал, что это может выиграть мне немного времени, если вы двое отправитесь за мной в прошлое. – Джеймс-старший ухмыльнулся. – В конце концов, мы трое были неразлучны.
Мой Джеймс сделал шаг вперед, к себе самому.
– Пожалуйста, не трогай их. Отпусти их.
– Я не могу. Они пытаются убить нас.
– Только те, которые из твоего времени! Делай с ними что хочешь, если так надо, но Марина…
– Марина на каждом шагу пыталась помешать нам, раз за разом, всеми мыслимыми способами. Эта девчонка, – он положил руку мне на макушку, – не остановится, пока мы не умрем.
– Пожалуйста! – взмолился мой Джеймс. Я смотрела, как он спорит сам с собой, и у меня ум за разум заходил. – Я не хочу, чтобы она страдала, – а значит, и ты в глубине души этого не хочешь!
– Тебе еще предстоит узнать, что все меняется. А теперь я буду вам признателен, если мы покончим с этой жалкой попыткой отвлечь меня, – он повысил голос, – пока Эм крадется через черный ход! Вы думаете, я не знаю, что ты велел бы ей сделать в этой ситуации?
Финн-старший помрачнел.
– Думаю, это потому, что гений – ты, а не я.
– Эм, честное слово, если ты не выйдешь немедленно, я тебя заставлю об этом пожалеть! – крикнул Джеймс.
Тишина. Я задрожала. Я не желала знать, кто такая эта Эм. Эта невозможная картинка уже сложилась в моем мозгу, но я не могла взглянуть ей в лицо.
Джеймс-старший наклонил голову. Казалось, он искренне разочарован.
– Ну ладно же.
– Не-е-ет! – всхлипнула я, ожидая, что моя кровь снова вскипит от электрического разряда. Но ничего не случилось. Я открыла глаза и увидела, что он стоит на коленях рядом со мной. Он коснулся моих пальцев, и на мгновение это показалось объятьями – это успокаивающее тепло его кожи. А потом он быстро рванул мои мизинец и указательный палец назад, и я услышала тошнотворный треск. Через секунду пришла боль, и я взвыла.
Мой Финн выкрикивал ругательства, а Финн-старший кинулся ко мне. Даже в полубессознательном состоянии я почувствовала, как к моей шее прижался металл, и Финн-старший застыл.
– Прекрати! – крикнул кто-то. – Прекрати это! Я иду!
В комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь моими приглушенными всхлипами. Я не могла думать о том, кто это идет, о том, каким знакомым мне кажется этот голос. Мой мозг, перегруженный болью и страхом, заблокировало, словно дверь между мною и миром. Наверное, так он пытался защитить меня.
– Марина, – сказал кто-то, – закрой глаза.
– Не нужно. Она может…
– Я не хочу, чтобы она это видела. И меня.
Я закрыла глаза, и мимо меня кто-то медленно прошел.
– Брось пистолет! Кидай его сюда, или я… – Шокер сильнее вдавился мне в шею.
– Хватит! Только тронь ее еще раз – и я тебя убью, подонок!
Что-то тяжелое упало на пол и проехалось по нему.
– Очередные пустые угрозы, малявка?
При этом слове мои глаза распахнулись. Этого не может быть! В руке у Джеймса-старшего был пистолет, и движением дула он заставил девушку в дальнем конце комнаты встать рядом с остальными. Я моргнула. Она была ко мне спиной, но в ее напряженной походке чувствовалось что-то знакомое. Я сложила все фрагменты воедино и почувствовала себя тупым тормозом. Девушка повернулась, и я поняла, почему другой Финн заставил моего Финна закрыть глаза. При виде этой девушки, такой худой и напряженной, с затравленным лицом, мне стало так погано, что захотелось отгородиться от мира, пока она не уйдет.
Потому что это была я.
Тридцать семь
ЭМ
Марина смотрела на меня, и мне показалось, что ее глаза полны ужаса. Мне захотелось спрятать от нее лицо, убедить ее, что она никогда не станет мной. Она ушла от Джеймса в том ресторане, а я так этого и не сделала. Она уже сильнее меня.
– Марина, закрой глаза, – сказала я. Она заколебалась. – Пожалуйста! Я не хочу, чтобы ты это видела.
Она быстро зажмурилась. Доктор прижал дуло моего пистолета к ее голове, и все его тело напряглось.
– Скажи, где документы, – сказал он.
Несколько мгновений я только и могла, что смотреть на него, уронив челюсть.
– Ты устроил все это лишь затем, чтобы задать мне этот идиотский вопрос?
– Я хотел, чтобы ты почувствовала себя преданной, как чувствовал я, но я прекрасно могу попутно решить некоторые деловые вопросы. Возможно, ты наконец ответишь. Тебе больше нечего терять, но, – он пнул ножку стула Марины, – ей очень даже есть что.
– Какая тебе с этого польза? Время уничтожит нас всех прежде, чем… – Эм, ты дура! – Рихтер. Ты поддерживаешь связь с ним даже сейчас. Ты скажешь ему, где документы, прежде чем время поглотит тебя, а он будет знать это в нашем будущем, еще до того, как мы уйдем.
Лицо доктора не дрогнуло, и я поняла, что угадала.
– Точно так он же изначально узнал о твоей работе на Джона Хопкинса, да? Это ты его нашел, а не он тебя, – сказала я. – Мы никогда не могли понять, как тебе удалось так быстро создать «Кассандру» и обеспечить ее работу – а дело в том, что он уже ее строит! И он должен знать и про Ната тоже. Боже, какая же я дура!
Джеймс повернулся ко мне.
– При чем тут Нат?
Мы с Финном переглянулись у него над головой. Теперь все встало на свои места. Мы никогда не могли понять, каким образом стрелок сумел так легко проскользнуть мимо спецслужб из сопровождения вице-президента и добраться до Ната. Но если существовал человек, который изнутри всей этой системы дергал за нужные ниточки, переставлял агентов, устроил так, что определенные двери будут открыты, а определенные камеры слежения отключены, тогда все становилось ясно. Неопровержимое дело «Государство против Мишлера», который, как мы выяснили, не имел ничего общего с тем покушением, тоже, должно быть, было сработано Рихтером.
В глазах доктора появилась тень паники. Его тайна оказалась на грани разоблачения.
– Какая же ты сволочь, – сказала я.
В ответ он сильнее прижал пистолет к виску Марины.
– Где документы?
Это было так дико, что я невольно улыбнулась.
– У меня их нет.
– Значит, ты их где-то спрятала или кому-то отдала.
– Да блин, Джеймс! – не выдержала я. – Я их сожгла много лет назад!
– Нет! – Он затряс головой. – Нет, ты же знала, что они – твой единственный козырь! Ты не стала бы рисковать…
