Он распахнул двери в кабинет Ната и заглянул внутрь. Мы с Финном заглядывали ему через плечо. Не знаю, чего я ждала, но, увидев эту комнату, я облегченно вздохнула. В темных стенах и массивной мебели не было ничего, прямо напоминавшего о Нате. Пахло здесь полиролью, а не одеколоном Ната, и на столе нас не ждали ни его недопитая кружка кофе, ни ручка со снятым колпачком.
Это была просто комната.
Я обошла Джеймса и направилась к картотеке в углу. Я открыла со скрипом первую дверцу и стала перебирать папки. Налоговая декларация, налоговая декларация, налоговая декларация…
– Все в порядке, – негромко сказал Финн. Я подняла голову. Они с Джеймсом так и стояли на пороге. Финн коснулся руки Джеймса. – Мы пришли сюда, чтобы помочь ему.
Джеймс что-то ответил, но так тихо, что я не расслышала. Я поняла, что мне этот кабинет может казаться обычной комнатой, но Джеймс, наверное, тысячу раз видел, как брат сидел в этом кресле, перебирал эти папки, работал за этим компьютером.
Финн улыбнулся.
– Я понимаю, но что нам еще остается?
Джеймс тихо рассмеялся, вошел в кабинет и открыл второй шкаф. Я на миг встретилась взглядом с Финном. Я никогда не понимала, почему они подружились – ну, не считая того, что у Финна не было других друзей, а Джеймс всегда ценил людей, на которых не производила впечатления его фамилия. Но, может, все даже проще. Может, дело в волшебной способности Финна заставить человека улыбнуться, даже когда все паршиво. Джеймсу этого не хватало.
Финн устроился перед компьютером; Джеймс сказал, что не знает пароля, но Финн каким-то образом справился. Пока мы с Джеймсом доставали документы из шкафов и раскладывали на персидском ковре, Финн стучал по клавиатуре. Мы не нашли ничего, кроме рядовых бумаг – старых налоговых деклараций и счетов, – но они не имели никакого отношения к человеку, выпустившему две пули в грудь Нату.
Я закрыла шкаф, хлопнув дверцей чуть сильнее, чем следовало, и от удара металла о металл по комнате разнесся звон.
– Здесь ничего нет. Может, у него в спальне? Или в гостиной?
Джеймс вздохнул.
– Может.
– Или, может, тут нечего искать? – сказал Финн.
– Нет. – Я встала и потянулась, разминая затекшие ноги. – Нат не стал бы тратить силы и просить меня ехать сюда, если бы это не было важно.
– Но он ведь на самом деле не сказал тебе этого, разве не так? – сказал Финн.
Я открыла рот, захлопнула его и лишь потом подобрала нужные слова.
– Ну, не совсем. Времени не было. Но он именно это подразумевал. Я уверена.
Финн скептически посмотрел на меня, но прежде, чем он успел что-либо сказать, Джеймс вдруг встал и вышел из кабинета.
– Ты куда? – крикнула я ему вслед.
– На кухню. Есть хочу – умираю.
Мы с Финном спустились следом за Джеймсом вниз, и он достал хлеб, арахисовое масло и джем. Джеймс мазал масло быстрыми, сильными движениями, ломающими хлеб. Намазав два куска, он схватил буханку и с гортанным криком швырнул ее в стену. Я вздрогнула, а Финн дернулся. Джеймс спрятал лицо в ладонях, и некоторое время не слышно было ни звука, кроме его тяжелого дыхания. Никто не двигался.
Потом Финн шагнул вперед и вынул из руки Джеймса нож, испачканный в арахисовом масле. Нож он сунул обратно в банку, а потом собрал с пола хлеб. Грязные куски он выбросил в мусорное ведро, а из чистых стал спокойно делать новые бутерброды.
Джеймс сидел на полу в углу кухни и тер рукой лоб; губы его беззвучно шевелились – он разговаривал сам с собой.
Я застыла у рабочего стола, не зная, как себя вести и могу ли я чем-нибудь помочь.
Финн положил готовый бутерброд на бумажное полотенце и пододвинул его мне. Еще один он положил перед Джеймсом – тот даже не взглянул на него, – а потом сел рядом со мной, чтобы съесть свою порцию.
Когда наши взгляды встретились, Финн нахмурился и покачал головой. Он беспокоился. Я отвела взгляд и откусила кусок от бутерброда.
Тут раздался звонок лежащего на столе телефона, и мы встрепенулись. Джеймс вскочил и кинулся к столу – посмотреть, кто звонит.
– Это Вивианна, – сказал он.
Бутерброд у меня во рту превратился в опилки. Я отложила остаток.
– Я думаю, тебе стоило бы ответить, – сказал Финн.
Джеймс покачал головой.
– Она просто пытается вычислить, где мы.
– Ты этого не знаешь, бро, – тихо сказал Финн.
– Мы через несколько часов будем дома, – сказал Джеймс, но так и стоял рядом с телефоном, пока тот не замолчал.
Я порвала свое бумажное полотенце на мелкие кусочки. О Господи, зачем я притащила нас всех сюда? Раньше все казалось таким очевидным, а теперь я ничего не соображала, и мне было стыдно, что я утащила Джеймса от его семьи в такой момент. И все из-за одного странного разговора с Натом во время снегопада и пары показанных знаками букв, которые я, может, и вовсе неверно истолковала. Может, я все неправильно поняла.
А Джеймс, он…
Финн доел свой бутерброд и принялся убирать кухню – вернул на место банки и хлеб и смахнул крошки.
– Ну что, может, поехали уже обратно? – спросил он.
Мне тут же представился грохот выстрелов, кровь и разбегающиеся люди. Здесь Джеймс в безопасности. Может, в остальном я и ошиблась, но по крайней мере это я знаю точно.
– Мы еще не везде посмотрели, – сказала я. – Мы еще можем что-то найти…
– Черт побери, Марина! Эта твоя сумасбродная затея зашла слишком далеко! – взорвался Финн. Он повернулся к Джеймсу. – Извини, бро, но она оказывает тебе медвежью услугу, делая вид, будто всему этому есть какое-то разумное объяснение. А правда в том, что мир иногда – хреновое место, вот и все.
Не знаю, почему меня так задели эти слова. Возможно, потому, что они были очень похожи на правду. Но не успев додумать эту мысль, я уже накинулась на Финна:
– А тебя никто не заставлял ехать с нами! Ты мог бы и остаться в округе Колумбия. Один. Как обычно.
Финн сжал зубы. Между нами повисло напряжение, словно газ, ожидающий одной-единственной искры.
– Ему стоило бы быть сейчас рядом с братом, и ты сама это знаешь, – сказал он. – Не сваливай свою вину на меня.
– Я только пытаюсь…
– Стойте, стойте! – выкрикнул Джеймс. Он раскачивался с пятки на носок, запустив пальцы в волосы. – Вы мне мешаете думать!
Мы с Финном встревоженно переглянулись. Эта его вспышка снова объединила нас. Повисла густая, удушающая тишина. Я нерешительно потянулась к Джеймсу.
– Тебе нехорошо?
– Сейф. – Джеймс внезапно обмяк. – Какой же я дурак!
И он вылетел с кухни, не дожидаясь нас.
