– Ма, что происходит?
– Нам нужно кое-что обсудить, – сказала она. В комнату вошел отец. Его брюки помялись во время полета. Он явно не принял душ и не переоделся сразу же по приезде, как это сделала мама.
– Марина! – Он наклонился и поцеловал меня в лоб. – Как дела?
– Неважно, – сказала я, хотя это и так должно было бросаться в глаза. Ну и как мне теперь выбраться из дома? Их же удар хватит, если я им скажу, что собралась ехать в Коннектикут. Может, сказать, что я собираюсь снова провести ночь у Финна – только не уточнять, где Финн живет? – Я все время была с Джеймсом в больнице, с момента покушения…
– Лус позволила тебе поехать в больницу прошлой ночью? – Мама напряглась. – Когда преступник бродит на свободе, а вокруг больницы кишат журналисты? Иногда я готова поклясться, что у этой женщины нет мозгов!
Я рассердилась.
– Она мне не позволяла! Я просто поехала. Я не могла оставить Джеймса одного.
Мама разгладила складочку на моих джинсах.
– Нам нужно обсудить еще кое-что…
– Аманда! – Папа выразительно посмотрел на нее. – Не сейчас. Дело в том, Мими…
Я скривилась, услышав это младенческое прозвище, а папа уселся на поручень дивана и положил руку мне на колено. В сочетании с рукой мамы у меня на плечах это заставило меня занервничать.
– Я понимаю, что сейчас не самый лучший момент, но, к сожалению, мы не можем это оттягивать, – сказал папа. – Мы с твоей мамой много думали об этом и решили, что лучше будет, если мы некоторое время поживем отдельно.
Я уставилась на него. Это что, происходит на самом деле?
Они действительно затеяли это вот сейчас?
– Отдельно? – переспросила я. – Ты имеешь в виду, что вы разводитесь?
Папа с мамой переглянулись.
– Именно так, милая, – сказал папа.
– Я… зачем вы говорите это мне? – Я встала. – Я только что видела, как Ната ранили, а вы приехали домой, чтобы сказать мне, что вы разводитесь?
– Ужасно неудачный момент, милая, – сказала мама, – но мы не могли больше это откладывать.
– Почему? – спросила я. – Как давно вы это решили?
Возможно, уже не один год назад. Я попыталась вспомнить, когда в последний раз видела их счастливыми вместе, и сперва у меня вообще ничего не вышло. Но потом мне вспомнилось, как мы втроем были в Париже. Я смотрела, как уличный торговец специальным скребком разгоняет блинное тесто по сковородке, а когда обернулась, то увидела, как папа наклонился поцеловать маму и они улыбались другу другу. Мне тогда было двенадцать. Я опустилась обратно на диван.
– Не так давно, – сказала мама. – Мы, можно сказать, уехали из города, чтобы разобраться с некоторыми вещами, так, чтобы это не коснулось тебя, но потом твоего отца вызвали на совещание.
– Я утром улетаю в Рим, – сказал папа.
– Я собираюсь, пока его нет, навестить твоих бабушку с дедушкой в Нью-Йорке, – сказала мама, – и возьму тебя с собой.
– Что? – прошептала я.
Папа сжал мое колено.
– Мы не хотим, чтобы происходящее травмировало тебя, милая.
– Вы хотите, чтобы я уехала? – переспросила я. – Сейчас?
– Так будет лучше, милая, – сказал папа. – Я пробуду в Риме не меньше недели, и мы не можем оставить тебя здесь одну, когда прямо по соседству творится такой кошмар.
Я попыталась подавить нарастающую панику.
– Тогда можно ты останешься? Я не могу бросить Джеймса…
Папа покачал головой.
– Я должен лететь. Меня ждут.
Я повернулась к маме.
– Тебе не обязательно ехать! Побудь здесь со мной!
– Лучше будет, если мы уедем в Нью-Йорк, дорогая, – сказала мама. – Я думаю, нам всем полезно будет сменить обстановку. Ты же знаешь, что твоя бабушка давно дружит с директрисой школы Спенс, а семестр только начался. Я думаю, мы можем навестить эту школу и посмотреть, понравится ли тебе там.
– Зачем?!
Родители посмотрели на меня с таким видом, будто не могли найти слов. Лишь некоторое время спустя правда просочилась в мой затуманенный мозг. Я повернулась к маме.
– Мы переезжаем? – шепотом спросила я.
– Это пока не точно, – сказала она, – но я раздумываю над этим. Я понимаю, тебе придется адаптироваться к новой среде, но тебе же всегда нравился Нью-Йорк, и там твои бабушка с дедушкой и тетя Челеста. Подумай о всех новых возможностях, которые откроются перед тобой в таком городе.
У меня перехватило горло, и не было сил вытолкнуть слова наружу.
– Но я не хочу уезжать!
– Пока еще ничего не решено, дорогая, – сказала она. – Я просто хочу, чтобы ты подумала об этом на свежую голову, пока мы будем там.
– Я не поеду.
Мама вздохнула.
– Марина. Я понимаю, что сейчас сложный момент, но я всего лишь пытаюсь сделать так, как будет лучше для тебя…
– Чушь собачья! – Внезапно туман у меня в мозгу развеялся, и я разозлилась. Настолько разозлилась, что меня начало трясти, как будто гнев рвался наружу, пытаясь пробиться сквозь тело.
– Дорогая…
– Ты приехала сюда не ради меня! – Мой голос сорвался. – Тебе наплевать, насколько тяжелыми были для меня последние сутки. Ты приехала, чтобы упаковать меня, словно багаж.
Лицо матери окаменело.
– Довольно, Марина. Нам всем нелегко.
Папа шагнул ко мне.
– Милая…
Я попыталась сдержать слезы, но не смогла. Я увернулась от папы и отскочила к выходу.
– Я вас ненавижу, – сказала я совершенно искренне. Финн ждал меня у лестницы. На плече у него висела одна из моих сумок-шопперов. Его я тоже ненавидела – за подслушивание, что бы он ни услышал.
– Идем! – бросила я.
– Мими! – крикнул мне вслед папа.
Я еще услышала, как мама сказала ему: «Пускай идет, Даниэль» – и выскочила из дома. Финн шёл за мною следом.
Семнадцать
МАРИНА
Мы прошли к соседнему дому и забрали машину Джеймса, белый «БМВ», доставшийся ему после Ната. Джеймс уже должен был ускользнуть от своей охраны и ждать нас. Я только-только получила права, но Финн все равно попросил меня сесть за руль.
– Марина, слушай… – начал было он, когда я вывела машину с подъездной дорожки дома Шоу.
– Давай не будем об этом говорить, а? – сказала я. Я готова была расплакаться и сдерживалась изо всех сил. Я не могла говорить, контролировать себя и ни во что не врезаться одновременно.
– Хорошо.
– И не говори Джеймсу, ладно?
