– Правда? – Джеймс посмотрел на меня в первый раз с тех пор, как я забралась к нему на кровать. – Я не знал.
Я пожала плечами. Весь этот эпизод – лишь очередное напоминание о моей никчемности.
– Мне все равно никто не поверил.
– Почему?
– Потому что, по её словам, нападавшие выглядели в точности как мы с ней, – сказал Финн.
Джеймс нахмурился.
– В каком смысле – в точности как вы?
– В том смысле, что там были парень и девушка с пистолетом, и они выглядели один в один как мы с Финном. Что не ясно? – сказала я. – А, неважно! Очевидно, я просто дура.
– Старший агент подумал, что она чокнулась, – сказал Финн.
– Ну спасибо!
Финн рассмеялся.
– Ну, он правда так подумал. Но я тебе верю.
– Это очень меня утешает, – сказала я. – Потому что твое мнение очень важно для всех.
Финн улыбнулся, но в улыбке его не было ни капли веселья. Он отвернулся к окну, и меня кольнуло чувство вины. Финн не виноват, что у меня плохое настроение. Хоть он и довел меня своими поддразниваниями насчет Джеймса, но какой смысл срывать злость на нем?
Сидящий между нами Джеймс опустил голову и провел рукой по лбу. Шестеренки в его голове завертелись, но если дать ему сейчас погрузиться в размышления, кто знает, когда он оттуда вынырнет? Надо его остановить прежде, чем он зароется слишком глубоко.
– Так Вив сказала что-нибудь про стрелявших? – спросила я. – Их поймали?
Джеймс поднял голову. Ему потребовалось несколько мгновений, чтобы осознать мой вопрос.
– Даже не знаю. Они ей ничего не говорят. Конечно же.
– Я уверена, что их найдут.
– Угу. – Он сел ровнее. – Угу.
Когда мы добрались до больницы, оказалось, что там уже нет строгого запрета на вход и выход. Видимо, стрельба на автостоянке их не особо обеспокоила. Даже на третьем этаже снова были люди, хотя между палатой Ната и остальными стоял заслон из полиции Капитолия. Может, все это и вправду было совпадением, как сказал агент Армисон.
Как только мы вошли в комнату ожидания, на Джеймса налетела кузина Алиса – прицепилась к его прическе, состроила гримасу из-за его помятой одежды, как будто это ниже достоинства Шоу – выглядеть как нормальный человек, у которого выдалась тяжелая ночь. Еще пара родственников Шоу, которых я смутно помнила по ежегодным рождественским празднованиям, встали при нашем появлении. Аарон Шоу, кричавший в мобильник что-то насчет юриста, и Джулия Шоу-Латэм – я думала, она еще на реабилитации, – поздоровались с Джеймсом, но проигнорировали нас с Финном. Только дядя Перри – на самом деле он был не дядей, а другом семьи, он дарил мне леденцы и учил нас с Джеймсом языку жестов, чтобы мы могли тайком переговариваться через комнату, – подошел и обнял меня. Вивианна перевела дух, радуясь тому, что она больше не одна в этой компании.
– Со мной все в порядке, Алиса, ну правда, – сказал Джеймс, уворачиваясь от ее попытки изучить швы у него на голове. – Ничего страшного.
– Ничего страшного?! Это пулевое ранение!
– Это всего лишь царапина от осколка…
– Мне никогда не нравилось, что ты остаешься в этом городе, особенно в одиночку! – заявила Алиса, усаживая Джеймса рядом с собой. – Натаниэль – Господь его помилуй! – слишком молод и слишком загружен работой, чтобы опекать подростка. Ты поедешь жить ко мне.
От испуга у Джеймса глаза сделались как блюдца.
– Я не могу оставить Ната! Кроме того, у меня здесь школа…
– Школа, для которой ты слишком молод. А твой брат сейчас не в состоянии позаботиться о тебе!
Вивианна устало потерла виски, словно в бесплодной попытке избавиться от головной боли.
– Алиса, мы это уже обсудили…
– Да, Вивианна, но это семейное дело! Никого не хочу обидеть, но…
– Пожалуйста, не ссорьтесь.
Мы с Финном уселись в дальнем углу, и я попыталась слиться со стеной. Алиса не одобряла меня еще сильнее, чем Джеймса, – это при том, что он, считай, был святым. Финн взял первый попавшийся журнал и принялся рисовать какие-то закорючки у него на обложке, а я включила мобильник и попыталась осилить десятки накопившихся сообщений. Едва включившись, телефон стал пищать каждую секунду, возвещая о прибытии новой эсэмэски.
ТАМСИН: Ты все еще с Дж?
Я напечатала в ответ:
Да, в больнице.
ТАМСИН: МАРИНА! Вот это да! Что происходит?
Я: Просто ждем. Нат все еще без сознания. Можешь передать всем, что у меня все в порядке и не надо мне писать?
ТАМСИН: Ладно, но я умираю от любопытства! Что там творится?
У меня заныло под ложечкой. Там, конечно, не образец тактичности, но все равно я поверить не могла, что она написала такое. Недаром внутренний голос, который я столько лет пыталась заглушить, спрашивал: уж не затем ли Тамсин и София в седьмом классе стали дружить со мной, чтобы оказаться поближе к Джеймсу? От этого сообщения – как и от десятков других, в большинстве своем написанных людьми, которых я почти не знала, – у меня появилось ощущение, будто для Тамсин это всего лишь зрелище, а я – ее личный журнал «Пипл». Я отключила звук у телефона и сунула его обратно в карман.
– Тамсин? – спросил Финн.
– Угу.
– Та еще сука, – спокойно сказал он. – Не понимаю, почему ты с ней дружишь.
При других обстоятельствах я бы взбеленилась от такого заявления, но поскольку в данный момент я была совершенно согласна с Финном, сердиться на него не получалось.
– Я и не дружу.
Финн улыбнулся, и в кои-то веки у меня не возникло ощущения, что он насмехается надо мной. Я даже слегка улыбнулась ему в ответ.
Вскоре пришла медсестра и сказала, что Ната снова можно навещать. Все родственники тут же вскочили, и медсестра поспешила добавить, что все сразу там не поместятся.
– Иди ты, Джеймс, – сказала ему Вивианна со слабой улыбкой. – Мы видели его недавно.
– Хорошо. – Джеймс немного побледнел и повернулся к нам с Финном. – Ребята, вы пойдете со мной?
Мы встали и пошли за ним к палате Ната. У ее двери Джеймс сказал:
– Извините. Мне просто как-то жутковато быть там с ним одному.
– Все в порядке, бро, – сказал Финн. – Мы понимаем.
Мы с Финном остановились у дальней стены, давая Джеймсу подобие уединения. Джеймс взял Ната за руку и стал тихо разговаривать с ним. Финн вернулся к своим каракулям, а я сгрызла последние остатки розового лака с большого пальца.
– Слушай, ты не обязан находиться здесь, – шепотом сказала я Финну. – Тебе бы лучше было остаться дома. Ну, ты понимаешь.
