Максим оглянулся, кивнул на сани с ездоком:
– Сторож?
– Здесь каждый камень - сторож. Тебя не пропустят в дацан, будешь ждать в машине, командир.
– Честно говоря, я бы хотел сам задать настоятелю пару вопросов.
– Я всё узнаю, не беспокойся.
Подъехали к воротам монастыря. Навстречу вышел монах в малиновой накидке и лохматой шапке, поднял руку.
Водитель остановил «Брабус».
Максим и Шаман вылезли.
– Мы бы хотели поговорить с настоятелем… - начал майор.
Монах снова поднял руку, Максим замолчал.
Короткая фраза.
Максим посмотрел на спутника.
Шаман кивнул:
– Приглашают меня одного.
– Черти полосатые, - усмехнулся Максим, - не глянулся я им. Что ж, иди, знаешь сам, что делать.
Монах, не оглядываясь, пошёл к неприметной дверце в стене монастыря, рядом с воротами. Шаман последовал за ним. Максим проводил их взглядом, поёжился под ветром. У стен дацана было ветрено и значительно холоднее, чем в городе, хотя снегу было меньше. Громада монастыря производила странное впечатление. С одной стороны, это было замечательное архитектурное сооружение, очень древнее, тяжеловесное, монументальное, строгое, явно рассчитанное не по канонам золотых сечений и вурфов. С другой - оно бросало вызов стихиям, гордо поднимая к небу башни и стены, уподобясь недалёким горным хребтам. Словно создавали его не люди, а великаны.
Максим побродил вокруг машины, поглядывая на стены монастыря, на безлюдные склоны холмов, выходы скал, горные пики, потом достал из сумки пси-сканер «Беркут».
С виду прибор походил на цифровой фотоаппарат, на самом же деле он представлял собой чудо нанотехники, последнее поколение биолокаторов, «искателей психоэнергетических объёмов», и мог засечь практикующего экстрасенса на расстоянии до полукилометра.
В глазок сканера Иволгинский дацан выглядел стеклянным, полупрозрачным, но стоило только включить прибор, он засиял как осколок солнца, и Максим, зажмурившись, отдёрнул руку, изумлённый и ошеломлённый. Впечатление было такое, будто в монастыре располагался могучий генератор торсионного поля, накрывающего всё сооружение каскадом излучения. Либо это «работал» эгрегор собравшихся вместе для молитвы монахов, либо среди них находился экстрасенс исключительно высокого уровня. Настоятель, к примеру.
Максим снова поднёс окуляр «Беркута» к глазу.
Ничего!
Монастырь как монастырь! Лишь изредка сквозь стены просверкивают алые лучики. Где же только что сиявшее «солнце»?! Или это был сбой системы сканера? Момент настройки? Не может быть! Раньше такого не случалось. Неужели владыка дацана почуял наблюдение и «выключил» свой «пси-прожектор»?
Максим запустил программу поиска на всех диапазонах, но добился лишь того, что прибор обнаружил несколько слабеньких энергоинформационных источников, соответствующих спектру человеческих аур. Монахи, обладавшие экстрасенсорными способностями, среди обитателей монастыря были. Но тот, кто едва не ослепил майора, больше «не высовывался».
Если ты такой сильный, подумал Максим с осуждением, почему допустил, чтобы бандиты украли твоего монаха?
В глубине монастыря - сквозь окуляр сканера - разгорелась лучистая оранжевая звёздочка, погасла. Будто кто-то подслушал мысли майора и подмигнул ему.
Максим усмехнулся. Проработав в Отделе больше двуx лет, он перестал быть скептиком. Кто бы что ни говорил, какие бы доводы ни приводил, феномен экстрасенсов существовал реально, и с этим надо было считаться.
Шаман вышел через сорок минут, сосредоточенный и бесстрастный, как и всегда. Сел в машину:
– Поехали.
– Куда?
– В гостиницу. Потом в аэропорт.
Максим удивлённо посмотрел на Ваню Дрожжевича:
– Шутишь? В чём дело, Иван?
– Наше начальство неправильно оценило ситуацию.
– Конкретнее.
– Монаха из дацана никто не похищал. Он заслан в ряды местной мафии настоятелем.
– Зачем?!
– Бандиты «наехали» на монастырь, решили снимать с монахов дань, как и с остальных граждан, занимающихся бизнесом. Пригрозили в случае отказа взорвать монастырь.
– Монахи занимаются бизнесом?
– Не занимаются, но средства у них есть. Вот бандиты и решили обложить их данью. А так как местная милиция с ними заодно, ничего не предпринимает для защиты монастыря, то монахи и разработали план спасения. Теперь в рядах мафии есть разведчик дацана, который вовремя предупреждает настоятеля о намерениях бандитов. Слух о похищении монаха был распространён намеренно, чтобы «братки» не догадались о шпионе.
Шаман выдохся, замолчал.
Молчал и обалдевший Максим, не зная, что сказать, и что делать дальше. Если всё обстояло так, как рассказал Шаман, группе в Улан-Удэ делать нечего. Однако начальство в Москве едва ли оценит юмор ситуации, если ему доложить о реальном положении дел. Возвращаться в Москву было рано.
В обед группа собралась в гостинице, и майор сообщил подчинённым о замысле настоятеля. После недолгих дебатов решили побыть в столице Бурятии еще день, чтобы начальство не обвинило в нежелании работать серьёзно. Впервые задание оказалось пустой тратой времени, сил и средств, заканчиваясь неудачей. Хотя, с другой стороны, такая неудача стоила многих побед. За преступной группировкой Улан-Удэ теперь присматривали и не только чекисты, но и монахи, что в скором времени должно было дать результаты и уничтожить группировку.
В Москву вернулись в понедельник.
Приехав домой, Максим обнаружил, что дверь в квартиру заменена на металлическую и старые ключи к замку не подходят.
Первой была мысль: убью!
Потом он заставил себя успокоиться, сел на ступеньку лестницы и подумал: может, это к лучшему? Жена решила всё сама, зачем ей мешать? Надо лишь забрать свои вещи и уйти. Или попробовать всё же разрядить обстановку?
Он встал и нажал кнопку звонка.
–
Бытие
–
К обеду небо затянули черно-фиолетовые тучи, предвещавшие снегопад, стемнело. Зато резко проступила белизна заснеженной равнины, будто снег засветился изнутри. Чётче проступили на этом фоне тёмно-зелёная полоса близкого леса и серо-чёрные дома окраины Родомля.
Заигрался под вечер на Николу мороз,
Снег в лесу - не бывает белее.
В колдовскую страну неразгаданных грёз
Я вхожу удивлённо, робея…
Дороги замело, поэтому бабушке с внуком пришлось идти по бездорожью, по крепкому насту, хотя иногда наст не выдерживал и проваливался под ногами. Что, впрочем, не огорчало мальчика, живущего в предвкушении Нового года. Изредка бабушка сажала его на санки, и тогда он вообще чувствовал себя счастливым.
