Наступило молчание.
Все смотрели на Северцева и ждали. Варвара закусила губу, щеки ее пылали, словно она была виновата в происходящем.
– Хорошо, – твердо проговорил наконец Северцев, преодолев свои сомнения. – Давайте работать. Варя, что нужно делать?
Варвара вздохнула с каким-то тайным облегчением, взвесила в руке имплантор.
– Ничего не надо делать. Я выбираю режим и… стреляю. Если порог блокады вашего друга высок, он просто потеряет сознание… и самостоятельно прийти в себя не сможет.
– Ничего, мы ему поможем, – успокоил женщину Николай. – А если порог низок?
– Импульс нейтрализует наведенное пси-поле. Но как чисто, с какой вероятностью, я не знаю.
– Будем рисковать. Начинайте.
Варвара подошла к Виктору, по-прежнему не проявлявшему интереса к суете вокруг.
– Одну секунду, – сказал Анатолий Романович. – Вы случайно не знаете, что с ним? Почему он так себя ведет?
– Скорее всего он сознательно привел себя в состояние «тумана».
– Что это значит?
– Это состояние немысли. Возможно, он таким образом защищает свой мозг от разрушения, от срабатывания самоликвидатора.
– Стреляйте.
Варвара подняла имплантор, но рука ее задрожала, и она опустила оружие.
– Не могу…
Северцев, поняв ее переживания, подошел к Варваре, отобрал имплантор, навел на Виктора и нажал гашетку.
Красницкий вздрогнул, широко раскрывая глаза… и упал со стула лицом вниз. Если бы его не подхватил Николай, он бы разбил лицо.
– Шок… – прошептала Варвара, прижимая ладони к щекам. – У него очень высокий диасхизический порог…
Мужчины уложили тело Виктора на диван. Николай взял его за руку.
– Пульс не прощупывается… помоги-ка.
Северцев наклонился над Виктором.
– Заведи сердце, я попробую подпитать его и восстановить пирамидные пути.
Оба положили руки: Николай – на лоб и под затылок, Северцев – на грудную клетку Виктора.
– Начали!
Северцев закрыл глаза, разогрел ладони, вошел в состояние экстрасенсорного восприятия и толкнул сердце Виктора мысленным усилием, одновременно надавливая ладонями на грудь пациента и заставляя руки мелко вибрировать.
Сердце Виктора сократилось… и заработало!
Северцев взмок, продолжая вибрационный массаж грудной клетки, потом отнял руки и вытер выступившие на лбу капли пота.
– Молодец! – скороговоркой проговорил Николай. – Не забыл навыки. Сейчас он очнется.
Виктор пошевелился, открыл глаза.
Николай отнял руки, разогнулся. Лицо его было чуть бледнее обычного, но спокойное.
– Кажется, врачи не потребуются.
– Вы… волшебники! – недоверчиво прошептала Варвара.
– Ну что вы, какие мы волшебники, – отмахнулся Николай. – Мы просто профессионалы по выживанию.
Северцев наклонился над Красницким.
– Витя, ты меня слышишь?
Виктор медленно перевел взгляд на него. Глаза актера, темные и слепые, наполнились светом, пониманием, жизнью.
– Север?
– Чертушка! Узнал! – Северцев в порыве радости сжал руку друга. – Как ты себя чувствуешь?
– Как после падения с десятого этажа без страховки… Что случилось? Почему я здесь? Кто эти люди?
Виктор посмотрел на обступивших его мужчин.
– Ты ничего не помнишь?
– А что я должен помнить?
– Словечко СКонС тебе ни о чем не говорит?
Виктор прислушался к себе, помолчал. Глаза его вдруг как бы провалились сами в себя, потемнели, обрели острый блеск. Он вспомнил!
Северцев почувствовал морозный ветерок страха, внутренне напрягся. Показалось, что Виктор сейчас вскочит и начнет драку в надежде освободиться, оставаясь по-прежнему углархом, то есть человеком, зависимым от внедренной в подсознание пси-программы. Однако этого не произошло.
Красницкий медленно приподнялся, сел, продолжая прислушиваться к своим ощущениям, потом оглядел ждущие лица присутствующих, заметил Варвару.
– И вы здесь… тетрарх?
– Она уже давно не тетрарх, – хрипло проговорил Северцев. – И ты это знаешь.
Виктор усмехнулся.
– Знаю… похоже, и я уже не совсем угларх… странное ощущение: будто у меня покопались в голове и часть мозга удалили… теперь там пустота…
– Ты можешь говорить с нами?
– Говорю же…
– Я имею в виду – о тайнах СКонС?
Виктор снова прислушался к себе, удивленно поднял брови.
– Ничего не понимаю! Что произошло?
Анатолий Романович показал ему имплантор.
– Мы убили в тебе дьявола.
– «Просветлитель»? Вы стреляли в меня?! Ешкин кот! Вот в чем дело! Вы нейтрализовали мою программу!
– Слава богу, что нам это удалось, – хмыкнул Николай. – Были определенные сомнения, что ты останешься…
– Нормальным, – добавил Анатолий Романович.
Виктор улыбнулся, окончательно приходя в себя.
– А вот на это не рассчитывайте. Какой каскадер нормален? Нет таких. Однако спасибо. Я думал, так и сдохну углархом, гоняясь за Сабировыми и за тобой. – Он повернулся к Олегу. – Признавайся, это твоя идея – декодировать меня?
– Общая, – сказал Николай. – Мы в цейтноте и не нашли другого выхода.
– Мы очень волновались… – тихо добавила Варвара.
– Что ж, хорошо то, что хорошо кончается. Я действительно благодарен вам за освобождение. Вы не представляете, какая это замечательная штука – внутренняя свобода!
Виктор засмеялся, развел руки в стороны, набрал полную грудь воздуха, выдохнул и обнял Северцева.
– Я страшно рад, что мы снова вместе!
– Я тоже, – пробормотал Северцев, отбрасывая последние сомнения. Виктор стал прежним Виктором, это было видно.
– Пора подумать о делах, – напомнил Анатолий Романович.
Красницкий посерьезнел, оглядел присутствующих.
– Какую проблему вы решаете?
– Проблему освобождения Лады, – сказал Северцев.
– Ее дочери, – кивнул на Варвару Николай.
– Где она?
– Разве ты этого не знаешь?
– Мне дают только ту информацию, которая необходима для решения строго определенной задачи. Я вообще не знал, что дочь Сабировой пропала.
– Она не пропала, ее захватили системники казахского экзарха и передали велиарху. Предположительно, Лада сейчас находится в руках российского экзома.
