– Всем привет! – весело сказала она.
– Привет! – вторил Мишка, который уже переходил из рук в руки, все по нему соскучились. Шутка ли, друзья делили Мишу между собой четыре месяца, и каждый как минимум раз в неделю проводил с его сыном целый день. Но последние два с половиной месяца мальчика почти и не видел никто.
– Вы такие все загорелые! На пляже были?
Юра пододвинул ей стул, она, не глядя, села и куда-то в воздух выпустила корзинку с вышиванием. Юра подхватил ее и отнес в комнату. Налил в стакан воды. Она молча взяла стакан и сделала глоток. Провоцировала мужчин на разговор, а те то и дело поглядывали на Юру. Он сел за стол.
– Будешь пиццу? – спросил у нее Саша.
– Нет, – ответил Юра. Все повернули к нему головы. – Она не ест такого. Вечером. Вообще никогда. Что?
– Ничего, – ответил Олег.
Маричка вышла из кухни, чтобы ответить на телефонный звонок. Остальные вопросительно смотрели на Юру. Но не успели и рта раскрыть, как она вернулась, все еще держа телефон возле уха. Повернулась к ним спиной, изучая календарь на стене. Юра обрадовался, что она была одета в длинный свободный сарафан. Хотя она будоражила бы его друзей даже в мешке.
– Юра, у тебя в среду по-прежнему две операции? – обернулась она к нему.
– Вообще-то три.
– Вообще-то две. Клипирование аневризмы переносится на неделю.
– Да?!
– Да, анализы показали плохую свертываемость крови, и дедушка признался, что аспирин принимал. Ты не знал?
– Почему ты об этом знаешь, а я нет? Я Валю убью!
– Не убьешь. На какой день ты его поставишь? – Она опять всматривалась в календарь.
– Может, ты мне еще скажешь, и когда он аспирин принимал?
– В пятницу.
– Прекрасно! – Юра точно устроит Вале взбучку. Как можно было сообщать об этом Маричке прежде, чем ему? Он уже высказывал секретарю, но не помогало. Он подозревал, что Маричка чем-то ее задабривает. – На пятницу тогда.
– Хорошо. Тогда в среду я еду на вечеринку? Но в пятницу я тоже хотела вечер. Ладно, придумаю что-то. Вечер среды – мой?
Он кивнул. Она пошла договариваться о вечеринке.
– Это что такое? – Олег еле дождался, пока она скрылась из виду.
Юра ждал уточнения вопроса.
– Юра, что это? – переспросил Никита. – Она тебе расписание составляет? И раз уж так, у тебя третья зубная щетка появилась!
– Что, правда? Это исключено! – изображал испуг Олег.
– Ты не видел?
– Не обратил внимания. Юра, она что, живет здесь? Почему мы не знаем об этом? И почему она… такая?
– Какая?
– Ну… медленная.
– То есть?
– Что «то есть»? Мне расшифровать? Я ее никогда рассмотреть толком не мог: она проносилась мимо, как ветер.
– Нечего тебе ее рассматривать.
– Это почему?
– Потому что она теперь с Мишей иногда целыми сутками, и меня это устраивает. Хотя живет она у себя. Я не хочу, чтобы вы испортили ее с Мишей отношения.
– Ее с Мишей? – уточнил Никита.
– Да. Она ушла с работы.
– Как? Почему? Когда? – забросали они его вопросами.
– У нее диссертация, и я ее попросил об этом. В конце мая.
– Ты не говорил… Она ушла с телека, потому что ты попросил? – изумленно спросил Саша. – Юра, если бы я не знал тебя, то я бы предположил невозможное.
– Не надо ничего такого думать. Она – Мишина няня. И все.
Няня вернулась.
– Юра, ты поговори с Валей. Потому что она уже начала привыкать к тому, что я тебя предупрежу, но я же могу и не знать о том, что ты чего-то не знаешь. Секретарь должен быть один, а то будет путаница, и однажды мы попадем в страшную ситуацию.
– Да… – Он достал аптечку и подал ей тюбик. Только потом он пожалел о такой откровенности, но было поздно. Она взяла у него «Пантенол» с непониманием.
– У тебя плечи подгорели, – объяснил он.
– Где? Нет такого…
– Есть. Совсем чуть-чуть.
– Но это не подгорели, а подрумянились. Посмотри на своих друзей!
– Обработай, – настаивал он. – И Мишкин нос тоже…
– У нас тут строгий контроль, – улыбнулась она ребятам. Ушла.
Он ждал нового шквала вопросов, но все молчали, пока она не вернулась.
Она пыталась их разговорить, и у нее получилось. Они не привыкли, чтобы она с ними общалась. Раньше все ограничивалось приветствием и они получали только холодные, надменные взгляды. Теперь она потеплела к ним. Юра наблюдал за ней и сделал вывод: она не заигрывает, она стала проще. Еще одна сторона того, что она расслабилась, – в том, что перестала спешить и контролировать. Его график не в счет, ей же нужно планировать свое время. Она не работает уже три или четыре недели, и это уже третья вечеринка за это время. Ему не нравились эти вечеринки. Он видел, что она на них надевает. Синее платье по сравнению с этими юбками – просто форма унисекс.
Саша спросил ее о диссертации, она отвечала. Юра встал, приготовил для нее чай с лимоном, нарезал сыр, поставил на стол. Она поблагодарила и сказала еще пару слов о своей работе. В подробности не вдавалась, к счастью. Юре нравилось, когда она что-то рассказывала, но эти ее возбужденные глаза лучше было бы никому не показывать. Он напомнил себе, что еще недавно эти ее глаза каждый день видели десятки людей, с которыми она работала и с которыми встречалась на съемках. Юра начал помогать Мише, разрезая пиццу на кусочки. Он заметил ее взгляд.
– Что-то не так?
Она молчала. Он смотрел на нее, понимая ошибку: малому ж нельзя салями, и каперсы, и тем более майонез. Он резко отставил тарелку, и Мишка поднял вой.
Она вздохнула и укоризненно посмотрела на Юру. Ничего не сказала.
– Міша, а давай ми самі зробимо піцу сьогодні?
– Хочу цю!
– А ми зробимо смачнішу. Зараз ти будеш хлібчик із сиром, як я. А потім ми зробимо піцу з оченятками і з посмішкою. Хочеш піцу-клоуна?
– Да…
– А ще в нас є супчик.
– Смачний. – Миша подхватывал ее убаюкивающий темп.
– Да. Ходімо, повечеряємо на балконі? А потім, коли тато піде з друзями на футбол, ми прийдемо сюди і все зробимо, хочеш так?
– Хочу.
Они забрали еду и ушли.
– Энергично дожевывайте, и сматываемся. Остальное после игры съедим, – сказал Юра, закрывая коробки и складывая их в столбик.
– Ты чего? – возмутился Олег.
– Мишка к пицце последнее время неравнодушен, а ему нельзя. Ее баек хватит на пять минут, он сейчас вернется.
