– И есть! – закричала я.
Его глаза стали влажными, и он отвернулся:
– Господи, за что мне это? Почему я обречен на эту боль? Я не понимаю!
– Юра, я люблю тебя! И это не жалость! Это единственное, в чем я уверена в жизни! Ты привез меня сюда, чтобы я решила, чего хочу, чем буду заниматься дальше. А я не знаю, что ответить тебе! Я не придумала! Я одно знаю – я люблю тебя! – эти слова заставили его посмотреть на меня.
– Ты же без наркоза режешь! Ты понимаешь, что…? – он ушел и опять сел перед камином. Дышал.
– Я не понимаю. Почему ты не веришь? Ты сердишься из-за того, что случилось с Мишей? На меня? Если бы ты сказал, я бы нашла способ приехать, – сказала я.
– Ты бросила меня. И ты. Ты тоже меня бросила, – сказал он, уставшим голосом.
– Юра, это уже паранойя!
– А я знаю! И что теперь?
– Надо с этим как-то бороться…
– Зачем?
– Чтобы жить. То есть это все от того что… Да, я забыла о вас с Мишей, и это правда…
– Правда? И о ком же ты думала? – так же устало и без надежды спросил он.
– О Николае, Малине и гномах…
Он нахмурился и поднял на меня непонимающий взгляд.
– Юра, на меня опять нашло. У меня так бывает. Я не умею тормозить. Я не умею себя контролировать в полете. И на меня нашло!
– Что нашло? Что ты делала здесь? С кем? Почему молчала? Я же чувствовал, что ты не думаешь обо мне. Ты рада была избавиться от меня! От моей ревности, от моей паранойи, от Мишки, который требовал тебя постоянно. Я ждал твоего звонка каждую минуту. Я ненавижу свой телефон! Я разбил ноутбук, потому что ты не выходила на связь! А потом ты еще и позвонила и попросила отсрочку! Я думал, что больнее уже не может быть. Приехал, а ты говоришь: «Люблю тебя». Да как же ты любишь!? Неужели ты думаешь, что я могу принять твою любовь, согласиться с неизбежностью и отпустить тебя с бывшим мужем? Может, еще предложишь мне быть твоим другом? Хочешь, чтобы я, как Вадим, звонил тебе и рассказывал о том, как прошел мой день? Ты ведь так придумала? Ты – хорошая, ни с кем не ссоришься. Все твои бывшие прекрасно себя чувствуют. Скажи, что же ты не осмеливаешься?
– Нет.
– Как, нет? Ты замолчала! – он опять подчеркнул это слово.
– Да, но я боюсь тебе признаться в том, что делала здесь…
Он вздохнул.
– Так, я уже не знаю что и думать. Не Вадим? Не к нему? Кто здесь был?
– Никого! Я одна! И Хорошо. И мои… сказки.
Я думала, что он меня сейчас убьет. Он замер и приглядывался ко мне, пытался понять. У него не получилось.
– Объясни мне, почему ты молчала? Ты позвонила мне за три недели два раза! На мои звонки отвечала коротко и безжизненно. Почему?
– Я писала.
– Я это тебя и просил делать.
– Не диссертацию…
– Ты не написала диссертацию? За все это время?
– Я доделала список литературы!
– Что? – он не верил своим ушам.
– Список… Юра, я писала сказки! Мне было так хорошо, я… я… – я закрыла лицо руками и заплакала. – Я эгоистка, я знаю, вам было плохо, но я… – я старалась собраться с силами. Он сидел напротив и просто смотрел. Не пытался успокоить меня, ничего не говорил, а просто ждал, когда я закончу. Я вытерла нос. Шмыгнула. – Я не могу отказаться от того, что пережила здесь удивительные, прекрасные, счастливые три недели. Так было.
– Ты придумывала сказки?
– Да. На всякий случай я тебе напоминаю, что ты не можешь от меня сейчас уехать. Я понимаю, что тебе хочется, но не надо лезть в пробку, пожалуйста! Это все был недостойный повод игнорировать тебя и Мишу, но это правда.
Он обвел глазами комнату, дотронулся до лба, до своего лица, посмотрел на меня:
– И ты их написала?
– Да… Шестнадцать сказок.
– О чем?
– О любви, о приключениях, о семейным ценностях… – на этом слове я опять расплакалась. – Наверное… – я собралась с духом: – Наверное, не правильно писать о том, в чем я сама не разбираюсь, но вышло, по-моему, очень правдиво!
– Да?
– Д-да…
– Ну, в приключениях ты знаешь толк…
– В приключениях знаю…
Мы замолчали.
– Я все себе представлял, но не это… – он встал. – И ты из-за этого забыла все? Майдан, меня, родителей? Они мне звонили!
– Да.
Он сел на корточки.
– Ты…
– Я так буду еще делать!
– Ты уже знаешь?
– И ты знаешь.
– То есть ты не уезжаешь с Вадимом? Ты не собираешься возвращаться на телевидение? Ты остаешься со мной?
– Да, я это и пытаюсь тебе сказать. Если ты хочешь, конечно. Если не хочешь меня, то я… Я не знаю, что я буду делать. Плана «Б» я не приготовила…
Он удивленно молчал.
– Тебя занесло из-за сказок?! Тебя все время заносило, я это видел. Но чтобы так!
– Именно так! Мне так очень понравилось. В одиночестве, на отшибе…
– Ты никогда не говорила, что что-то пишешь!
– А я и не писала, хотя хотела…
– А Вадим? А программа путешествий? А репортерство?
– Не нужны мне.
– Надолго это? Можешь не отвечать. Это вопрос риторический. У тебя завтра же опять поменяются жизненные ориентиры!
– Нет.
– Да! – он сел на диван. – Уму непостижимо! Мне так нужна была верная женщина, а более изменчивого существа, чем ты, мне не приходилось еще встречать.
– Тебе никакая не была нужна…
– Но у меня же был какой-то идеал… Ну это логично. Мне, с моими проблемами, нужны верные, преданные, стабильные отношения. А ты кем только не была за этот год: журналистка, сектантка, революционерка, массажистка, аспирантка. Теперь ты писатель!
– Нет, мне не нужны эти названия и статусы.
– Я знаю, это я понимаю. Ты просто дегустатор. Тебе нужно попробовать, и, не наедаясь, ты пробуешь новое.
– Но я же довожу до конца!
– Смотря что считать концом.
– По сравнению с тобой у меня нет ни одного оконченного проекта, но мне хватает…
Мы замолчали. Он назвал меня дегустатором. Это заставило меня задуматься, я обняла колени руками и уставилась на огонь в камине. Юре тоже нужна была пауза. Через некоторое время я сказала:
– Ты прав. Я – дегустирую. Мне мало одной жизни для всех желаний, и все хочется попробовать. Мне нравится так жить, Юра. Мне нравится узнавать что-то, пробовать, отдавать часть себя, получать взамен новый опыт и оставлять это. И идти дальше. Я так живу. Меня, на самом деле, страшит мысль проработать всю жизнь на одном месте, в одной компании, в одной области. Я – все понемногу и никто. И знаешь, мне не обидно. Ты – нейрохирург. А я… Меня не все помнят, как журналиста. Не все знакомые вспоминают, чем я занимаюсь, когда встречают на вечеринке или в спортклубе. А я и не хочу этот ярлык. Я – это я. Меня всегда носило и будет носить, Юра. Пока смогу, я буду двигаться таким образом. Но разве ты можешь меня обвинить в том, что меня так же носит от мужчины к мужчине? – я посмотрела на него.
