В его королевстве оборотни-подменыши не случайно стояли едва ли выше крыс, которых следовало уничтожать. Он слышал, что ведьмы забирают их в человеческий мир, ценя за верность. Оборотни навсегда привязываются к тому, кого увидят сразу после рождения. Особенно при правильном воспитании. Кроме того, Аластор не мог не признать, что благодаря невероятно острому слуху и зрению из них получаются отменные охранники. Когда они не спят, конечно.
Однако оборотни могут менять внешность и копировать бесов, душегубов и других высших демонов. Но так нельзя! В Нижнем королевстве каждый демон занимает определенное место, таков порядок вещей. И если кто-то нарушает этот порядок, – например, оборотни или пиявицы, – они должны отвечать за свои поступки или умереть.
Тем не менее, Аластор почему-то заинтересовался маленькой ведьмой. Когда мальчик, чье тело он занял, смотрел на нее, что-то просыпалось на дне его памяти. Девочка была очень, очень похожа на… на кого-то. И вот прекрасная возможность рассмотреть ее, пока она спит. За эту отроковицу дорого бы дали на рынке душ в Нижнем королевстве. Соленая спесь и горькая печаль – великолепное сочетание!
Но сейчас он не мог оторвать глаз от ее лица. Она была так похожа на ту юную служанку, в которую его заточили несколько сотен лет назад! Она так рыдала и молила о пощаде, когда огонь подбирался к ее ногам. На сердце стало тяжело, и он ничего не мог с этим поделать. Аластор не мог выбросить из головы образ той девочки. Он подумал, что так и не узнал ее имени, но отчетливо помнил, что у ее страха был металлический привкус, как у крови. А у боли – вкус пепла. И это было ужасно.
Аластор был очень умным и последовательным демоном, и не мог отрицать, что выжил лишь благодаря тому, что та девочка погибла. Без ее страха и агонии, у него не было бы сил выскользнуть наружу и залечь между мирами, спать, мечтать и ждать, когда умрет последний потомок той ведьмы. Ждать, когда он сможет вернуться на Землю. Все это время он придумывал, что бы такого сделать с потомками Реддингов. Аластор окинул комнату взглядом. Он не собирался уходить далеко, просто осматривался на новом месте. В этом мире он успел увидеть совсем немного, пока его тащили в безлошадной повозке (в машине, поправил он себя, вспомнив, как называла ее маленькая ведьма). Он помнил Салем еще по прошлой жизни, когда приезжал сюда с Онором Реддингом.
Онор Реддинг. Прошло почти четыреста лет, и все же… Казалось, что они расстались всего несколько дней назад. Возможно, потому, что мальчик был невероятно похож на молодого Онора. И сходство между ними не ограничивалось внешностью. Сестра Проспера родилась с больным сердцем, а у мальчика слабый характер – это наследство труса. Аластор знал, что отрок, как и Онор когда-то, согласится на контракт. Это лишь вопрос времени. Онор Реддинг не был ему другом. Он и партнером не был. Люди – низшая форма жизни, терпеть их можно только потому, что их тени могут прислуживать демонам. Мальчик был потомком Онора. Если бы Аластор мог заставить его заключить контракт, сил от новой связи хватило бы, чтобы освободиться и вырваться из тела мальчика, пока маленькая ведьма и ее отец не заточат его в другом теле и не убьют.
Аластор был очень умным и последовательным демоном. Он мог бы пожертвовать четырьмя душами, ближайшими родственниками мальчика, если ему достанутся все остальные реддинговские тени, ведь их были сотни. Он мог призвать давно умерших из царства теней и заставить их выстроить ему дворец в Нижнем королевстве.
Рука мальчика, которую полоснули проклятым клинком, безжизненно висела. Он вышел в коридор, потыкал летучих мышей, свешивающихся с потолка, не понимая, почему они так крепко спят, тем более, рядом с людьми.
На оставшуюся часть дома были наложены чары: привидения перелетали между этажами, но почти никто их не замечал. Магия здесь цвела, и Аластор, заточенный внутри мальчика, чувствовал ее кожей, как и мертвую тень ночи, защищавшую дом. Его злоба не могла победить охранную магию, которую приручили когда-то глупые ведьмы с чистыми сердцами.
Аластор направился к окну, но на минутку задержался, чтобы понюхать висевший рядом скелет. У него был странный запах. Не обычный запах, свойственный большинству земных людей, а какая-то пустота… Что-то пережженное. Ему такой запах никогда прежде не встречался. Зачем человеку хранить в жилище почти истлевшие кости? Ладно, люди всегда были странными, но сейчас их странности стали совсем уже… странными.
Он подошел к окну и с силой распахнул его здоровой рукой. Так и есть. Под окном была длинная черная лестница. Тяжеловато было на нее выскользнуть, да и занятие это было недостойным демона столь высокого ранга, но он все равно старался, и наконец оказался на верхней ступеньке.
– Черт! – выдохнул он, прислонясь к ужасно холодному металлу. Лестница с громким лязгом стала раскладываться, опускаясь вниз. Аластор ругался на всех известных ему языках и парочке неизвестных. Когда лестница коснулась земли, он потерял равновесие и упал.
– Чума, чума на этот дом! – прошипел он, грозя кулаком. А затем Аластор, великий князь Третьего королевства, магистр-собиратель душ и главнокомандующий первым батальоном диаволов, сделал глубокий вдох и побежал.
Что-то с этим Салемом было не так. Его воспоминания об этом месте давно покрылись пылью, но тут определенно стало гораздо больше домов, и перед каждым горел фонарь. Демоны явно не сумели контролировать рост населения, но, похоже, украшением домов занимались именно они: Аластор повсюду видел паутину, скелеты и могильные камни. Вот бы еще дома были сложены не только из камня, но и из костей, и поднимались к безлунному небу, закручиваясь в спирали, как в Нижнем королевстве. Тогда можно было бы чувствовать себя как дома. Но люди предпочитали квадратные дома и скошенные крыши. Серьезно?
В прохладном ночном воздухе дыхание мальчика превращалось в белый пар. При каждом выдохе из него как будто вылетал маленький сверкающий призрак. Он шел между домами, пошатываясь и спотыкаясь. Через некоторое время трава и брусчатка сменились каким-то странным покрытием в пятнах и трещинах. Оно выглядело как кожа на заднице старого древесного эльфа.
Пытаясь скрыться от людей, смотревших на него с другой стороны улицы, Аластор заставил мальчика сесть на корточки и понюхал это серое покрытие. Оно пахло мелом, демону понравилось, и он потыкал в него пальцем. Твердое. Хорошо. На высоких столбах над ним висели коробки, в которых, постоянно сменяя друг друга, вспыхивали зеленые, красные и желтые огни.
Что это за язык? Какие секреты он скрывает?
– Говори со мной, величавое сверкающее создание! – потребовал Аластор. – Открой мне свою тайну!
Он нажал кнопку на одном из столбов и стал смотреть, как меняются цвета: зеленый, желтый, красный. Сто раз он нажимал на кнопку, и все повторялось снова и снова. Он прошел дальше по улице, нашел еще одну такую же кнопку, нажал и ее, но результат оказался таким же.
– Грязная задница! Уж не издеваешься ли ты надо мной? – прошипел он, когда стало понятно, что величественное создание не настроено общаться с ним. Он отвернулся и продолжил идти по странным серебристо-серым дорожкам, а похожее на коробку лицо этого создания снова вспыхнуло красным. Чтобы показать свою ярость, Аластор бил по каждой кнопке, которая попадалась ему на пути.
