– Скорее всего, – подтвердил Руперт. – При удушении человек теряет сознание из-за отсутствия притока крови к голове, но при этом умирает не сразу. А если учесть, что холодная погода способствовала резкому понижению температуры тела, Локвуд стопроцентно принял тебя за покойника.
– Что было недалеко от истины, – ответил я. – Вы вроде говорили, мою машину нашли на дороге, предназначенной для эвакуации?
– Угу. Припаркована в квартале от автобусной станции, – сообщил Руперт. – Локвуд наверняка уже катит куда-нибудь на автобусе.
– Он что, в бегах?
– Очень может быть. Впрочем, возможно, он хочет, чтобы мы решили, будто он ударился в бега. Мы проверили покупки по кредитной карте на его имя, но ничего не нашли. Хотя он вполне мог купить билет за наличные. Я попросил пару ребят проверить записи камер видеонаблюдения на автобусной станции. Но пока им не удалось обнаружить на пленках Локвуда. Мы дали на него ориентировку.
– Ориентировку?
– Поместили в список разыскиваемых.
– Значит, теперь вы мне верите? – спросил я. – Что это он убил Кристал Хаген?
– Похоже на то. У меня достаточно оснований, чтобы арестовать его за твое похищение, а значит, мы сможем получить образец ДНК… когда найдем его.
– А что, если отправиться к нему домой? – предложил я. – Он пил виски прямо из бутылки. На бутылке наверняка сохранилось его ДНК. Или, например, на его зубной щетке.
Руперт тяжело вздохнул:
– Я отправил наряд полиции в дом Локвуда. Когда они туда прибыли, пожарный расчет уже заканчивал работу. Дом сгорел дотла. Пожарный дознаватель почти на все сто уверен, что это поджог.
– Неужели Локвуд спалил собственный дом?
– Он пытался замести следы – спрятать концы в воду. Нам не удалось найти даже сигаретного окурка или пивной бутылки. Короче, ничего со следами ДНК.
– И что мы будем делать дальше? – спросил я.
– Больше никаких «мы»! – отрезал Руперт. – Ты выходишь из игры. Я не желаю, чтобы ты шлялся где ни попадя в поисках Локвуда. Тебе все понятно? Мы уже ведем расследование. Остальное – лишь вопрос времени.
– Но в этом-то и вся загвоздка. Времени практически не…
– Локвуд едва тебя не убил, – сказал Руперт. – Понимаю, тебе не терпится закончить дело, пока Айверсон еще жив. Чего мне тоже очень хотелось бы. Но тебе нужно перестать светиться и уйти в тень.
– Теперь, когда вы задействовали ваших ребят, он больше не явится по мою душу.
– Ты полагаешь, что Локвуд – разумный человек, не способный убить тебя просто так, чтобы свести счеты. Ты действительно считаешь его разумным?
– Что ж, давайте посмотрим, – произнес я с плохо скрытым сарказмом. – За то короткое время, что я провел с Локвудом, он успел сто раз процитировать Библию, разбить о мою голову бутылку из-под виски, затянуть на моей шее ремень, засунуть меня в багажник и попытаться подстрелить. Такого человека трудно назвать разумным.
– Я тоже так думаю, – согласился Руперт. – Нам нужно за тобой приглядывать. Если Локвуд ошивается где-нибудь поблизости, он, вероятно, попытается до тебя добраться. Поскольку считает тебя корнем зла и источником своих проблем. Не сомневаюсь, он знает твою фамилию и твой домашний адрес. Все это можно было узнать, порывшись в твоем бумажнике.
– Проклятье!
– У тебя есть какое-нибудь место, где можно было бы на время отсидеться? У родителей, например?
– Ну, я могу пожить у Лайлы. Вы с ней уже знакомы.
Я решил не упоминать о том, что Лайла жила со мной на одной лестничной площадке. Ведь о том, чтобы вернуться в Остин, не могло быть и речи.
Руперт порылся в бардачке и достал еще одну визитку:
– На случай, если он, не дай бог, объявится. Я написал здесь свой личный номер мобильного телефона. Если тебе вдруг понадобится со мной связаться. Можешь звонить в любое время дня и ночи.
К совету Руперта отойти в сторонку я отнесся довольно кисло. Ведь это был мой проект. Именно я нарыл эту историю. И принес ее Руперту на блюдечке с голубой каемочкой. И вот теперь, когда мы вплотную подошли к решению проблемы и Локвуд был практически у нас в руках, Руперт хотел выкинуть меня из игры. Он сказал: «Мы продолжаем вести расследование». Но я услышал совсем другое: «Мы добавим это дело к общей куче текущих дел и, если Локвуд объявится, арестуем его». В отчаянии я закрыл глаза, у меня в голове вдруг промелькнуло странное видение. Я увидел, как Карл барахтается в реке, уходя под воду, его руки запутались в спасательном жилете моего дедушки. В своем видении я держался за якорный канат и не хотел его отпускать, отказываясь спасти жизнь Карла. Нет, такого больше не повторится, сказал я себе. Я еще не закончил свой проект. Я найду способ совершить невозможное. И сделаю все, что в моих силах, чтобы ускорить расследование и посадить Локвуда за решетку до того, как Карл отойдет в мир иной.
Глава 39
Я позвонил Лайле и попросил забрать меня от здания мэрии. Полицейские оставили у себя мою машину в качестве вещественного доказательства, чтобы снять отпечатки пальцев и все такое. Я в общих чертах рассказал Лайле по телефону о том, что произошло. Конец истории я изложил уже в автомобиле, на обратном пути домой. Лайла погладила правую сторону моей головы, о которую разбилась бутылка «Джека Дэниэлса», а затем – оставленные ремнем ссадины на шее. Лайла попросила меня повторить слова, которые произнес Локвуд, прочитав дневник. Я напряг память:
– Вроде бы он называл Кристал вавилонской блудницей. Бормотал нечто невнятное, будто мне не понять его любовь к ней… будто это библейское, будто она… Он что-то говорил насчет того, что дети – это награда мужчине, ниспосланная ему свыше. А потом он сказал, что ему приходится делать вещи, которые ненавидит, и зафигачил мне бутылкой по голове.
– Похоже, он психопат, – заметила Лайла.
– Не стану спорить.
Всю обратную дорогу домой я старался быть начеку, вглядываясь в лица всех мужчин, мимо которых мы проезжали. Когда мы припарковались возле нашего дома, я огляделся по сторонам, всматриваясь в ветровые стекла машин в поисках тела, скрючившегося на сиденье водителя, или выглядывающего из-за приборной доски лица. Моргающий фонарь в конце квартала заставлял тени шевелиться и танцевать. На секунду мне показалось, будто я вижу поникшие плечи Дугласа Локвуда за мусорным контейнером, но оказалось, что это всего-навсего проколотая шина. Я не стал объяснять Лайле причину своей благоприобретенной паранойи, но, полагаю, она и сама догадалась.
Я понял, как сильно перенесенные испытания сказались на моем физическом состоянии, только тогда, когда начал подниматься по узкой крутой лестнице в свою квартиру. Все тело буквально горело огнем: икры, плечи, спина болели так, будто до сих пор были сведены судорогой после неукротимой дрожи. Порезы и ссадины покрывали грудь, руки и бедра, словно после единоборства с диким кабаном. Я остановился на повороте лестницы, чтобы, прежде чем подниматься дальше, мысленно отметить все свои больные места.
