– Кто «они»? – спросил я.
Лучше б не спрашивал.
В Зоне оно ж как. Если сильно чем-то интересуешься, узнать что-то желаешь, она часто тебе на вопрос отвечает. Ищет, например, ученый уникальную смертельную аномалию, которую ранее никто не видел, чтоб рассказать о ней мировому сообществу и Нобелевскую премию получить за открытие, – да на, пожалуйста, не жалко. И вот уже ползет по Зоне тот ученый без ног, оставшихся в вожделенной аномалии. Нобелевки он, конечно, уже не получит, умершим от потери крови она без надобности, но зато желание его исполнилось, нашел что искал. Для исполнения таких вот простых желаний даже к Монументу ходить не надо, стоит только захотеть – и вот оно, смотрит на тебя из-за полуоткрытой двери лаборатории глазами, похожими на темные глазницы мертвых мумий. Такими же огромными и такими же бездонными, словно пропасти, в которые затягивает, затягивает, затягивает тебя темный водоворот, которому нет ни сил, ни возможности сопротивляться…
Я уже был весь там, в этих жутких омутах, из которых грубо и больно для ушей выдернул меня выстрел «мосинки», раздавшийся практически рядом с моей головой. В закрытом помещении это как одновременно садануть двумя молотками по барабанным перепонкам. Разом пропало черное очарование, к которому я потянулся всем своим существом, и вместо него перед глазами заплясали багрово-красные пятна, которые случаются в тех редких случаях, когда человеку удается вырваться из ментальных сетей мощного псионика.
– Бежим! Быстрее!!! – заорал лесник, хватая меня за рукав. И я подчинился рывку, осознавая, что против воли сделал уже несколько шагов к существу, легко и просто подчинившему мое сознание, а теперь валяющегося возле той двери с дыркой от пули между неестественно больших мертвых глаз. При этом на его плечах словно умирающие толстые змеи корчились два щупальца, которые пока что жили своей жизнью, как живет ею любая отрубленная, но все еще рефлекторно сокращающаяся конечность.
Мы неслись по коридору, перепрыгивая через кучи мусора, которые в большинстве своем состояли из костей и высушенных трупов. А позади нас хлопали двери. Это из своих убежищ выходили существа, которые когда-то были работниками данного лабораторного сектора. Или, может, мутанты, созданные этими работниками, биологическое оружие, теперь живущие бок о бок со своими создателями.
В мои виски колотились неслышные приказы остановиться, повернуться и идти на зов, которому у меня едва хватало сил сопротивляться. Но пока что хватало. Теперь я был готов к ментальной атаке, и, главное, – смотрел только себе под ноги. Сильный псионик способен моментально подчинить себе жертву, если она посмотрит ему в глаза. Но в случае, когда добыча прячет взгляд, монстру приходится постараться, чтобы захватить ее разум. И тем более это сложно, когда та жертва несется прочь, не разбирая дороги, подхлестываемая инстинктом самосохранения.
Может, они были спросонья. А может, недавно плотно покушали и просто поленились гнаться за нами. Так или иначе, через несколько минут шебуршание настойчивых голосов в моей голове сначала утихло, а после и вовсе сошло на нет…
Зато появилось другое. Знакомое еще по прошлым посещениям подземных коридоров, ведущих к Монументу.
«Ты вернулся, сталкер, – зашептал внутри моего черепа беззвучный, мертвый голос. – Ты снова вернулся. Приди ко мне. Я знаю твое желание…»
– Ни хрена ты не знаешь, чертова дыра между мирами, – выдохнул я, переходя с бега на шаг. – Что ни выполнишь – всё через одно место.
– Ты тоже это слышишь? – удивленно воззрился на меня Хащщ.
– Все слышат, – хрипло произнес лесник. – Монумент на психику давит в радиусе полукилометра, притягивает к себе потенциальных жертв. У него это что-то типа рефлекса – выдавать постоянный пси-призыв, излучаемый в пространство.
– И зачем ему это надо, чужие желания исполнять? – не отставал ктулху.
– Дойдем – узнаешь, – сказал я. – Только лучше ничего не проси у него, как прибудем на место. Потом пожалеешь.
– Побывать возле Машины желаний и ничего не попросить – это все равно что найти источник вечной молодости, плюнуть в него, развернуться и уйти, – хмыкнул Хащщ.
– Снайпер верно говорит, – сказал лесник. – Наше дело предупредить.
«Согласен, – коротко мявкнул Лютый, вздыбленная шерсть которого понемногу возвращалась на старое место. – Брату мало кто нравится. Но если ты ему понравишься, он может помочь».
– Вот! – Хащщ наставительно поднял указательный палец кверху. – Вообще-то я мутант обаятельный и умею располагать к себе не только бестолковых хомо, но и несговорчивые аномалии.
– Ну, давай-давай, флаг тебе в руки, – кивнул я. – Может, и правда Монументу твои роскошные щупальца приглянутся, и он развесит их по своему залу вместо гирлянд. За ним не задержится, у него это как два пальца об асфальт.
Хащщ насупился и заткнулся. То ли осознал бесперспективность просить что-либо у самой знаменитой аномалии Зоны, то ли на меня обиделся. Ну да, есть у меня такой грешок – могу подколоть, да так, что собеседник обижается, не найдя что ответить. Но, с другой стороны, кто не без греха?
…Иногда путь к Четвертому энергоблоку охраняют полубезумные сталкеры, которых Монумент подчинил себе. Порой дорога к нему завалена трупами тех, кто пытался пройти сквозь сплошные поля аномалий. Случается, что смельчак просто кружит по совершенно одинаковому лабиринту и погибает от голода и жажды, хотя цель была рядом, рукой подать, просто не хотела, чтобы ее нашли.
Но такое, как сейчас, было впервые.
Прямой как стрела коридор закончился, и мы вошли в знакомый огромный зал… который на этот раз не был залит холодным, призрачным светом, исходящим от Монумента. Так, лишь слегка подсвечен хилыми лучами, пробивающимися сквозь какие-то толстые лианы, которыми была обмотана аномалия, похожая на большое кристаллическое надгробие, поставленное вертикально.
Может, потому, что в зале царил полумрак, они нас и не заметили, и мы успели спрятаться за большой горой мусора, которых в зале Монумента было предостаточно.
Их было шестеро. Они расположились вокруг аномалии, и не было сомнений, с какой целью – охранять. И при приближении любого биологического объекта стрелять на поражение.
Это, несомненно, были «мусорщики», сжимающие в лапах «смерть-лампы». Только броня у них была заметно массивнее – сквозь плотное облако, окутывающее пришельцев из соседней вселенной, едва можно было различить контуры их тел. А еще из спины у них торчали щупальца, которые шевелились, словно живые.
– Спецназ ихний, – прошептал лесник. – Видал я таких пару раз. Защита у них что-то типа нашего тяжелого экзоскелета, с ходу и не пробьешь.
– А если не с ходу? – осторожно поинтересовался я.
– Не с ходу, говоришь? – прищурился лесник. – Насчет этого можно, конечно, подумать. Есть у этих ходячих танков одно слабое место. Неповоротливые они. Хотя, когда у тебя в лапах «смерть-лампа», а расстояние позволяет прицельно стрелять, то особая ловкость вроде как и не нужна.
