И практически тут же прервалась.
Я не знаю, как решили «мусорщики» проблему с Хароном и его гвардией. Распылили подбитую турбоплатформу с погибшими товарищами по оружию, а потом рванули напролом. Или же долбанули из «смерть-ламп» прямо сквозь стену, рискуя обрушить потолок подземелья. Но, как бы там ни было, выстрелов мы больше не слышали. Что ж, спасибо тебе, Харон, за те подаренные нам лишние минуты, благодаря которым мы еще живы. И упокой тебя Зона…
Мы бежали, стиснув зубы. Не потому, что положено так, чтить память погибших минутой молчания. Просто тяжело осознавать: вот только что рядом с тобой бежал боевой товарищ, с которым ты побывал во многих передрягах, – и вот уже нет его больше. Лишь серый прах, в который он превратился, сейчас оседает на пол, смешиваясь с такой же серой бетонной пылью, накопившейся в подземелье за долгие годы…
Первым не выдержал Хащщ.
– И куда мы несемся, нах? – зарычал он, угрожающе встопорщив щупальца. – Не лучше ли, как Харон, развернуться и…
– И помереть? – перебил его лесник. – Отвечаю: не лучше. Не затем он погиб, чтоб мы через пятнадцать минут следом за ним отправились. Потерпи, ктулху, уже скоро.
– Я не ктулху, я сталкер, – буркнул Хащщ. И тут же поправился: – Ну, типа, ктулху, конечно, но модифицированный до хомо. То есть почти хомо, но…
– Но всё-таки ктулху, мы поняли, – хрипло произнес Рудик, тоже изрядно уставший.
– Блин, я же объясняю! – взревел Хащщ. – Кольцо Черного сталкера, которое мне осталось от дедушки…
– Вот она, Припять-два, – прервал его рев лесник – и Хащщ заткнулся, как и все мы, пораженный картиной, появившейся из полумрака подземелья.
И без того широкая бетонная кишка расширилась как минимум втрое – и мы оказались в подземном городе, напоминающем огромную станцию метро.
Припять-два разделяла напополам широкая центральная улица, по бокам которой возвышались пятиэтажные дома, крышами упирающиеся в потолок колоссальной рукотворной пещеры. Они же и поддерживали ее свод, в который были вмонтированы стандартные советские круглые плафоны, в данном случае по задумке архитекторов имитирующие звезды. Благодаря такому дизайнерскому решению Припять-два заливал тусклый, неприятный свет, навевающий мысли скорее о колоссальном склепе, чем о городе, раскинувшемся под звездным небом.
То, что в этом подземелье давно никто не живет, было очевидно. Стены домов заросли колониями грязно-серых грибов-паразитов, редкие не выбитые стекла в окнах были покрыты плотными слоями бетонной пыли. Двери в подъездах либо отсутствовали, либо были изуродованы – некоторые покосились от времени, а на двух я заметил глубокие параллельные царапины, словно какой-то опасный мутант пытался точить об них когти.
А еще я обратил внимание на разрушенный блокпост, что находился слева от нас прямо на входе в город. Построенный добротно, со стенами в два кирпича и наблюдательной вышкой, сваренной из толстого стального профиля. Кто-то изрядно потрудился над этим сооружением, пытаясь снести его, но остановился на полпути, бросив это занятие. Но, несмотря на плачевное состояние блокпоста, и сейчас еще можно было понять его конструктивные особенности. А именно: узкие бойницы в стенах строения были направлены и в сторону бетонной кишки, из которой мы пришли, и в сторону города. Плюс дыры в растрескавшемся асфальте свидетельствовали о том, что когда-то здесь стояли мощные опорные столбы, на которые в несколько рядов была намотана колючая проволока.
– Как-то городок этот слегка концлагерь напоминает, – пробормотал я.
Лесник пожал плечами.
– А это и была секретная зона для заключенных с высшим образованием. Многих осужденных ученых вместо лесоповала направляли сюда. С одной стороны, для них всяко лучше было здесь – в тепле, кормежка поприличнее, чем у обычных зэков, плюс работа по профилю…
– Что-то подозрительно много знаешь ты о Припяти-два, – прищурился Рудик.
– Знаю, – вздохнул лесник. – Потому что сам здесь работал. До аварии… Но хватит об этом. Идти надо.
– Куда идти-то? – нахмурился Хащщ.
– Известно куда, к ЧАЭС, – отозвался пожилой сталкер. – В Зону снова «мусорщики» поперли, и я чувствую – неспроста это. С Монументом что-то не так. Связано с ним такое массированное вторжение хозяев Зоны. А вот как именно связано, надо выяснить, пока эти твари всю Зону не захватили и на Большую землю не поперли.
Лесник запнулся, но почти сразу же продолжил слегка изменившимся голосом:
– Подозреваю, что их миру кранты настают, поэтому как раньше уже не будет. Им теперь не несколько свалок на нашей планете нужно. Им вся планета понадобилась.
– Откуда такая уверенность? – поинтересовался я. И удивился, увидев знакомый лазурный отблеск в глазах лесника, замершего в неестественной позе – у него сейчас только рот открывался в такт словам, а само застывшее лицо напоминало каменную маску.
«Это не он, – прозвучал у меня в голове мяукающий голос. – Это сейчас Брат говорит через него. Брату нужна помощь».
Я еще не разобрался почему Лютый называет Монумент своим братом, но смысл происходящего до меня дошел. Под разрушенным Четвертым энергоблоком творилось что-то жуткое, грозящее глобальной катастрофой не только Зоне, но и всему остальному миру. И это надо было исправить, только и всего. Интересно, я теперь по жизни буду этот мир спасать от всякой хрени, или всё-таки моё Предназначение когда-нибудь позволит мне расслабиться и пожить по-человечески?
Пока я размышлял о своей нелегкой судьбе, лесника отпустило. Он зажмурился, тряхнул головой, после чего посмотрел на меня:
– Я чего-то говорил?
– Ага, – сказал я. – Типа, снова нам надо к Монументу идти. По ходу, мне проще там поселиться, а то у меня уже чуть ли не каждый роман про поход к этой чертовой аномалии.
– Судьба твоя такая, по Зоне ходить и книги про Зону писать, – наставительно произнес лесник. – В Зоне же все дороги ведут к Монументу.
– А поновее ничего не будет? – проворчал я. – Иначе скоро меня читатели проклянут именно за то, что в моих романах все дороги ведут к Монументу.
– Будет, – загадочно прищурился лесник, и в его глазах я уловил тот самый мистический лазурный отблеск. – Такое будет, чего раньше в твоей судьбе никогда не бывало.
– Ну тебя нафиг, старик, с твоими предсказаниями, – отмахнулся я. – Хорош жути нагонять, и так не по себе.
Вот так, переговариваясь, шли мы по подземному городу, ощетинившись стволами. Конечно, не дело трепаться в подобные моменты, но есть такие места в Зоне, где молчать просто невозможно. Иначе – как сейчас, например, – с ума можно запросто сойти от гнетущей ауры подземного города, самого похожего на гигантскую аномалию, внутрь которой нас угораздило забрести.
Обветшалые дома, смотрящие на нас пустыми глазницами выбитых окон…
Тяжелый потолок, который вроде и высоко, но в то же время будто давит сверху на макушку, плюща шейные позвонки, отчего хочется встать на колени и больше не подниматься…
