– Что-то я лебедки у него не видел наверху, когда по лестнице поднимался, – заметил Харон.
– А ее и нету, – хмыкнул лесник. – Мародеры сперли давным-давно, еще до того, как я сюда заехал. Но стопор кабины точно цел, иначе б дом мой давно вниз рухнул. И приемник внизу, надеюсь, тоже в порядке. Короче, держитесь.
И нажал на самую нижнюю кнопку.
Пол под нами дернулся, будто живой… и ничего не произошло. Лесник нажал на кнопку еще раз.
Без толку…
– Заржавело всё, – сказал он с досадой. – Снайпер, а чего там на поле делается?
Я снова глянул в окно.
Из всех пяти порталов медленно выползали носы турбоплатформ, над которыми угрожающе маячили раструбы «смерть-ламп». Если они разом выстрелят, от дома лесника останется куча серой пыли. И от нас, соответственно, тоже.
– Думаю, секунд тридцать у нас еще есть, – сказал я. – А потом трындец.
Лесник глянул на Хащща, на его автомат АШ-12, с которым мутант не смог расстаться несмотря на подаренный лесником «Винторез»…
– Сюда стреляй! Быстро! – рявкнул он так, что ктулху аж вздрогнул от неожиданности.
– Куда? – не понял Хащщ.
– Сюда! – заорал лесник, топнув ногой по тому месту, где стоял.
И ринулся к своему «Корду», всё еще раскорячившемуся на столе.
Ктулху не заставил себя долго упрашивать. Вскинул автомат к плечу и принялся хреначить из него в пол. Громко, блин! Особенно когда лесник к нему присоединился, со сноровкой, не свойственной его возрасту, развернув пулемет.
Полминуты как раз им и понадобилось, чтоб пробить в полу дыру размером с канализационный люк. Я же стоял у окна и просто наблюдал, как от выехавших из порталов турбоплатформ по серой траве Зоны тянутся к нам пять длинных теней. Интересное это дело – смотреть, как к тебе смерть приближается. Сколько раз уже видел, а всё никак привыкнуть не могу. Залипательное зрелище, прям не оторваться…
Однако досмотреть его у меня не вышло. По ходу, Хащщ с лесником всё-таки выбили своими очередями ржавый стопор.
Пол под ногами дернулся еще раз – и огромная кабина старого лифта рухнула вниз. При этом возникло сразу два забавных эффекта: над нами внезапно разверзлось стремительно удаляющееся серое небо Зоны, а на наши головы посыпалась знакомая серая пыль.
– Крышу моего жилища снесли, ироды, – вздохнул лесник. – Вместе с жилищем…
Слова его я услышал смутно – их изрядно заглушал мерзкий поросячий визг кабины, скользящей вниз по насквозь проржавевшим направляющим. Кстати, на наше счастье проржавевшим. Будь они в первозданном состоянии, летели бы мы вниз гораздо быстрее.
И приземлились бы, думаю, не столь удачно – если, конечно, можно назвать удачей подобное приземление.
* * *
Я был готов к удару, поэтому стоял слегка согнув колени. При любом падении лучше, если оно придется на ноги – тогда всегда есть возможность уйти в перекат, гася разрушительные последствия для суставов и позвоночника.
Но здесь случился нюанс.
При падении старая кабина вместе с полом развалилась на части, поэтому перекатился я прямо на выломившуюся из пола доску с гвоздями, вылезшими от удара шляпками наружу. Хорошо хоть не полностью, а то б пропороли до кости. А так я лишь зашипел от тупой боли, ощутив, как ржавые железяки впились в бочину…
Ладно, переживу, и не такое терпел. Главное, что все мы живы и относительно целы. Только Хащщу вон полщупальца на морде срезало разбитым стеклом от дверцы шкафа, да Лютый трясся со страху – шерсть дыбом, глаза как блюдца. Когда стрельба началась, сел себе на койку лесника и смотрел спокойно. А тут испугался. Ничего страшного, бывает. Главное, не покинул поле боя, остался со всеми. Мой котейка, ничего не скажешь, хоть и страшный стал на морду – жуть!
Я поднялся на ноги и осмотрелся. Понятно.
Рухнули мы в бетонную кишку размером примерно с метрополитеновскую. Необычные размеры для подземелья Зоны. Обычно в местных лабораториях тоннели поскромнее диаметром. С чего бы это такое?
– Удивляешься? – спросил лесник, потирая спину – видать, тоже изрядно приложился при падении.
– Да есть немного, – признался я.
– Добро пожаловать в Припять-два, – хмыкнул лесник.
– Это еще что за нафиг? – прогудел Харон. – Первый раз слышу про такое.
– Всё просто, – пожал плечами лесник. – До аварии в Припяти жили люди, работающие на ЧАЭС. А в подземном засекреченном городе проживали те, кто работал в лабораториях, расположенных под станцией. Передвижение людей на поверхность и обратно могли отследить иностранные шпионы, которых немало ошивалось возле электростанции, поэтому весь персонал годами не выходил из своих подземелий.
Лесник кивнул на обломки своего жилища.
– Всё необходимое поставлялось вниз посредством вот таких грузовых лифтов, замаскированных под радиолокационные сооружения, вокруг которых дежурила круглосуточная охрана из сотрудников Комитета госбезопасности. Само собой, результаты научных разработок поднимались из-под земли на тех же лифтах.
– Теперь понятно, отчего у лифтовой кабины такие размеры, – кивнул я. – И пол, усиленный стальными листами, тоже ясно зачем. В случае чего в такую кабину головорука свободно запихнуть можно и возить его туда-сюда сколько угодно, не боясь, что лифт сломается.
Под то, чтоб пихать в кабину габаритный груз, был, видимо, предусмотрен навеки замерший неподалеку мощный четырехосный грузовик. За десятилетия машина проржавела насквозь, грозя рассыпаться от малейшего прикосновения, что неудивительно – в подземелье воняло гнилью и сыростью. В кабине грузовика сидел человеческий скелет, навалившийся грудью на баранку. Дочиста обглоданный череп скалился в нашу сторону на удивление хорошо сохранившимися зубами, будто издеваясь: мол, привет, гости дорогие. Заходите, будьте как дома. Скоро совсем тут своими станете, такими же, как я.
Не исключаю, что мертвец был прав: в пропитанном влагой воздухе чувствовалось дыхание Сестры. Подземелье не вымерло. Здесь наверняка присутствовала своя жизнь – холодная, расчетливая, безжалостная.
– Ты спускался сюда раньше? – спросил я у лесника.
– А как же, – кивнул тот. – Еле ноги унес. Но когда нет другого выхода, лучше выбрать тот, что есть, чем превратиться в кучку праха раньше срока…
– Тихо! – внезапно прервал нас Рудик, навострив уши. – Слышите?
Над нашими головами зияла огромная квадратная дыра лифтовой шахты, отчего казалось, что мы стоим на дне огромного колодца, откуда видно небо Зоны, похожее на унылую заплатку из скучной серой ткани. И там, наверху, сейчас что-то шуршало, словно несколько огромных крыс медленно, но настойчиво подбирались к краю колодца.
Внезапно заплатка исчезла, будто лифтовую шахту закрыли большой, непроницаемой заслонкой. Или заткнули пробкой, отчего в подземелье стало немного темнее. Но я успел разглядеть, что это за пробка такая, и понять, что происходит.
