Он открывает ящички и проверяет приборы по списку, который предоставило риелторское агентство.
– Электрическая плита! Вот это да, мама обзавидуется.
Бьянка отрывается от телефона и восклицает:
– Покажи! Да-а-а… Пора и нам купить такую же. А то уже достали эти вечно не работающие зажигалки.
– Нужно написать маме, что с нами все в порядке, – говорит Арт. – Она-то думала, что мы будем жить в жутких условиях, а на самом деле тут… Нет, давай еще заглянем в ванную.
– Можно я сначала увижу свою комнату? – нетерпеливо спрашивает Бьянка.
– Конечно, она в конце коридора, – улыбается Арт.
На самом деле он шутит. В этой крошечной квартирке нет коридора. Комната Бьянки находится рядом со входом.
Одним прыжком Бьянка оказывается у двери и поворачивает ручку. В центре комнаты стоят две небольшие кровати, у стены – шкаф. Свет лампочки на потолке делает комнату неуютной и мрачной. Арт заходит и тут же открывает жалюзи.
Бьянка с тревогой осматривает шкаф:
– Что мы будем делать с одним шкафом? Поделим?
– Нет, это для тебя, – успокаивает девочку папа. – Я буду пользоваться комодом в гостиной, а куртку оставлять на вешалке в коридоре.
Арт осматривает комнату. Этот взгляд Бьянке хорошо знаком: папа мысленно оценивает обстановку и думает, что можно изменить. Через секунду он говорит:
– Ну-ка, помоги. Давай передвинем кровати, чтобы освободить пространство.
Бьянка фыркает:
– Да ладно, и так хорошо.
Разумеется, эта комната, где ей предстоит жить с папой, гораздо лучше той, которую Бьянка два месяца делила с другой ученицей Академии. Причем в квартире жили и сами хозяева, согласившиеся присматривать за девочками. Та комната была обставлена очень просто: шкаф и кровати карамельного цвета из Ikea, никаких подушек и ковров, фигурка ангелочка на стене. Бьянка хорошо помнит, что написала Ирис, когда вошла: «Как в монастыре!!!»
Тем временем Арт уже тащит одну из кроватей к стене.
– Поверь, так будет лучше, – бормочет он.
Ничего не поделаешь. Если папа что-то задумал, его не остановить. Бьянка нехотя помогает ему. Затем Арт переставляет вторую кровать к другой стене. Они вместе отодвигают шкаф в угол. Папа оценивает результат и довольно кивает.
– Так-то лучше. Уф, жарко, – восклицает он, доставая носовой платок.
Потом снимает свитер и кладет его на кровать.
– Похоже, ты уже выбрал себе место, – говорит Бьянка, присаживаясь на другую кровать. – Ты был прав, теперь комната кажется просторнее.
– Конечно. Забыла, кем я работаю? – обижается папа.
Бьянка закатывает глаза:
– Но ты ведь дизайнер, а не архитектор.
– Все равно у меня глаз наметан.
– Это точно. Теперь комната выглядит приятнее, – соглашается Бьянка.
– Когда к нам приедут мама с Миколь, для них тоже найдется место. Возможно, купим еще один светильник. Кажется, здесь только люстра, – бормочет папа.
Арт обожает светлые пространства. Если бы он видел, как темно было в комнате, где Бьянка жила до этого, он бы пришел в ужас! Люстру закрывала бумага, а настольная лампа светила слабее, чем экран телефона.
Но та комната в прошлом. Теперь в распоряжении Бьянки не одна крошечная кровать, а целая квартира. Она мечтала жить без хозяев, и папа решил перебраться в город к ней. Бьянка очень тосковала по семье и часто звонила домой в слезах.
Но так было не только у нее. Новые подруги Бьянки тоже говорили родителям, что школа прекрасна и танцевать замечательно, но они скучают по маме, друзьям, нормальной жизни, в которой тебя всегда ждет готовый обед, а в доме слышны голоса родных и близких.
– Она не справится, – заявила Барбара через неделю после переезда дочери.
Они с Артом проводили Бьянку так, словно девочка уезжала на край света. Вернувшись домой, Барбара расплакалась, и Арт сказал ей в утешение:
– Не волнуйся, она скоро вернется. Не вытерпит.
Но в первый месяц Бьянка справилась. Она с удовольствием окунулась в новую жизнь. Направляясь в Академию после занятий в обычной школе, она испытывала чувство гордости. Все-таки Академия – особенное место. По утрам Бьянка была обычной школьницей. Желая показать свою принадлежность к группе избранных, она всегда носила балетное трико с логотипом Академии и с самого утра собирала волосы в пучок. Остальные ученицы Академии тоже выделялись прической и идеальной осанкой. Они не были похожи на других девочек, которые ходили с распущенными волосами и постоянно сутулились. Бьянка гордилась собой и радовалась, что отличается от одноклассниц, которые ведут обычную жизнь, состоящую из уроков, домашних заданий, болтовни, прогулок в центре города, походов в кино по субботам. Бьянка же после обеда вставала к балетному станку и занималась под суровым взглядом Бобуловой.
Ей повезло даже в этом: она попала в класс к лучшей, самой строгой преподавательнице – Бобуловой. В отличие от милой Лауры та никого не удостаивала улыбки, но была окутана аурой удивительного таланта и силы. Любое ее движение притягивало взгляды учениц, ассистентов и пианиста. Энергия Бобуловой заполняла зал, и девочки изо всех сил старались удовлетворить требованиям суровой преподавательницы, желавшей видеть в них гармонию и легкость.
Стоял теплый сентябрь. Бьянке даже не хотелось звонить домой, чтобы не терять время. Вечером она возвращалась настолько уставшей, что сразу же ложилась спать.
Но вот наступил ноябрь. Небо затянуло свинцовыми тучами, и настроение Бьянки тоже стало серым и дождливым. Школа, куда она ходила по утрам, казалась ужасно унылой, что уж говорить о съемной комнате… Бьянка даже начала завидовать ученицам, жившим в общежитии Академии. Тем по крайней мере не приходилось общаться с неприятными малознакомыми людьми.
Однажды вечером Бьянка позвонила маме.
– Как дела, милая? – спросила та.
Мамин голос показался Бьянке самым теплым и сладким в мире, он был похож на горячий шоколад. И настолько отличался от резких голосов школьных учителей и преподавателей Академии, от стальных интонаций Бобуловой… Бьянка расплакалась.
– Хорошо… – прошептала она сквозь слезы.
– Ты плачешь? – напугалась мама. – С тобой плохо обращаются дома? Или в Академии? Ты хочешь вернуться? Что случилось? Проблемы в школе? Плохая оценка?
– Нет, нет… Просто я чувствую… Я не знаю, все в порядке… – пролепетала Бьянка.
Барбара испугалась и передала трубку Арту.
– Дай маму! Я хочу к маме! – закричала девочка, словно маленький ребенок, услышав папу.
