– Полмиллиона рублей минимально, – ответила ученая. – Для обычного человека это очень дорого. И циплер ему без надобности. Оборудование предназначено для профессионалов, для компаний, которые используют редкие растения. Но мы с вами обсуждаем то, чего в чае нет. А именно замечательный плод Вантри.
В первую секунду я хотела воскликнуть: «Зачем тогда вы мне поведали сказку про английских ученых?» Но я сдержалась, просто спросила:
– Вы уверены?
– Конечно, – усмехнулась собеседница, – этот фрукт, когда высыхает, приобретает ярко-фиолетовый окрас.
– А что у меня в чае? – не успокоилась я.
Гонкина вздохнула:
– Ни листьев, ни семян не вижу. Крошечные кусочки, похоже, стебля. Для идентификации материала совсем нет. Определенно это растение. Какое? Не знаю. Извините, я не очень вам помогла.
Дверь кабинета без стука распахнулась, появился парень в зеленом халате.
– Марина Анатольевна, группа готова.
– Иди, Паша, – кивнула Гонкина, – мы уже все обговорили.
Я попрощалась с Мариной и, уже стоя на пороге, поинтересовалась:
– Что можно подмешать в чай, чтобы превратить его в отраву?
Гонкина показала на шкаф с толстыми книгами.
– Большую часть того, о чем сказано в этих справочниках.
Марина Анатольевна толкнула дверь, мне пришлось выйти в коридор.
– Опасных растений в природе масса, – пояснила Гонкина, – поэтому не рекомендую вам грызть незнакомые травинки-листики. Давайте провожу вас, мне на первый этаж. Как обычно, придется ждать лифта.
– У вас какие-то интересные исследования? – для поддержания беседы спросила я. – Разрабатываете новые лекарства?
– Занимаюсь ядами, – ответила Гонкина, – они активно используются. Например, в мазях, кремах, гелях от мышечных болей. Долгое время я работала в разных научных центрах. Потом устала от бюрократических проблем, большого количества бумаг, которые требуется заполнять. Обидно, когда много времени уходит не на творческую работу, а на тупое выбивание реактивов, заявки, которые подписывает человек, ничего не смыслящий в деле. Ох уж эти лифты! Жди их по часу.
– Но вы работаете в центре для тех, кто хочет молодо выглядеть! – воскликнула я.
– Верно, – согласилась профессор, – последние десять лет меня очень увлекла тема антиэйдженговой терапии. Есть интересные разработки.
– Вроде вы специалист по ядам, – напомнила я.
– Про уколы ботокса слышали? – осведомилась Марина, входя в наконец-то приехавшую кабину, где уже стояла дама лет пятидесяти.
– Конечно, – подтвердила я, – его применяют для избавления от морщин.
– Ботокс – медицинский препарат, который получают из бактерий вида клостридий. Говоря по-иному – ботулотоксин, очищенный вирус ботулизма типа А. Нейротоксин. Если совсем просто: яд. Только ослабленный и очищенный до такой степени, что он не способен навредить здоровью, – объяснила Марина, – а я разработала замечательное средство на растительной основе, оно намного эффективнее ботокса, но на старом месте никто мне ни лабораторию, ни бюджет не выделял. А потом мои исследования привлекли внимание холдинга «Красота Парижа». Теперь я здесь, чему очень рада, тут прекрасные условия для творчества. Оказалось, мне нравится делать людей красивыми. Раньше смыслом жизни я считала восстановление здоровья больных, но не каждому можно помочь. Сейчас же вокруг меня нет никаких смертей, одна радость и восторг пациенток. Если хотите обрести молодость, приходите.
Я отреагировала так, как должна себя вести в подобной ситуации обычная женщина:
– Я плохо выгляжу?
– Нет, – засмеялась Гонкина, – но возрастных изменений не избежать. Мы можем «законсервировать» ваше лицо, шею, руки, тело. Процедуры недешевые, поэтому основная масса клиентов ограничивается лицом.
Мы вышли на первом этаже.
– Вынуждена вас покинуть, – завершила беседу Марина, – рада была познакомиться. Мой вам совет: не принимайте подарков от незнакомых людей. Лучше самой купить чай, потратить некую сумму, чем бесплатно выпить напиток и отбыть в последнее путешествие на катафалке. До свидания!
И Гонкина быстро пошла по коридору.
– Девушка, – раздалось за спиной.
Я обернулась и увидела соседку по лифту.
– Не слушайте Гонкину, – сказала она, – она на своих ядах помешалась. Всем в холдинге про фрукт Вантри уши прожужжала. Мне, например, раз пять про англичан, которые его поели и умерли, рассказывала. Говорят, она гениальный спец. Не знаю, мы работаем в разных местах. Но я уверена – вам ботокс не нужен. Ваше лицо в прекрасном состоянии. Уносите отсюда ноги, пока вас не развели на чушь вроде растительного лифтинга. Лет через пятнадцать приходите.
Я выбралась на улицу, вернулась на парковку у нашего офиса, посмотрела на часы и поняла, что надо спешить в дом Красавина. Сев в джип, я позвонила Аверьянову и рассказала ему о беседе с Гонкиной.
– Значит, не Вантри, – повторил Илья. – Не знаю, что подмешали в чай, но постараюсь определить. Тут Дима у меня трубку вырывает.
– Журналюга из газеты, которая дала сообщение про ужасное обращение с Ксенией в морге, не Нострадамус, – заговорил Коробков, – это девица по имени Оля. Она год назад окончила гимназию, учится на журфаке, набирается мастерства в листке, который выпускают для жителей местного околотка. Информацию она, если говорить прямо, сперла в онлайн-издании, которое выпускает одна девушка. А та хитрая бестия. Хочешь читать ее статейки, сначала подпишись, иначе получишь дулю. Я к ней зашел. Мамма миа! Дерьмо бьет фонтаном. Очаровашка учится в гимназии, которая расположена неподалеку от Крохина. И, похоже, мамзель в курсе всех деталей жизни педагогов: кто с кем спит, развелся, родил, к врачу ходил. Сейчас уточню ее настоящие имя-фамилию. И потом тебе мобильный телефон папарацци местного разлива скину. Она свои данные не скрывает, но то, что в ее газете указано, может оказаться враньем. Возможно, это и не девочка, и не школьница, а взрослый дядя. Но ноги растут оттуда. Ольга призналась, что постоянно там информацию черпает. Вернее, тырит, первоисточник не указывает. У нее правило: перед тем как ехать на занятия, порыться в чужой помойке и выудить там чего повкуснее. Первоисточник выбросил рассказ про труп в семь сорок пять. Вот так.
– Значит, у нас другой кандидат на роль Нострадамуса, – вздохнула я. – Разузнай все, ничего не упусти.
– Обижаешь, начальник, – хмыкнул Коробков. – Эх-ма, забыла Танечка, кто ее деревянной головушкой о стол стучал, уму-разуму учил. Теперь она крупный ананас на елке, а я не пойми кто!
– Ты гений! – сказала я. – Но они рассеянны. Я просто напомнила. Пока-пока! Сворачиваю на шоссе.
Приехав в дом Красавина, я отвезла Леру и Анюту в деревню, где им сняли избу, поменяла свой джип на старенькую иномарку, вошла в дом, хотела переложить ужин, который приготовила Рина, в кастрюлю и разогреть его, но не нашла сумку с судками. Обыскав холодильник и осмотрев кухонные шкафчики, я позвонила Лере с вопросом:
