— Если мы тут надолго, мне нужны кое-какие вещи из дома, — говорит она.
Возразить нечего. Неблагоприятные ветры пригнали бедняжечку в незнакомый порт, где у нее нет ничего, даже зубной щетки.
— Тут проблема, — говорю я с совершенно искренним сочувственным вздохом. — Может, вы немного подождете с этим? Прежде я должен сделать кое-какие важные вещи. А позже прокатимся к вам домой и возьмем всё необходимое. Поедем вдвоем, чтобы вам не было страшно.
— В моей спортивной сумке много чего плюс комплект одежды, — говорит Хайди. — На первое время хватит.
— Ну и чудесно. Просто замечательно. Тогда отдыхайте себе и ни о чем не думайте. Вы в безопасности. Я о вас забочусь. Вы под моей защитой.
— О’кей.
— А сейчас я вынужден отлучиться. — Эх, так хочется подоткнуть простынку, ненароком коснувшись этого дивного тела! — Я ненадолго. Вернусь через час-полтора. Вы тут одна справитесь?
Она кивает. Я встаю, отвратительно хрустнув коленками. Со столика на меня призывно глядит недопитый стакан водки. Хороший глоток мне сейчас жизненно необходим. Поэтому я напоследок опрокидываю стакан в себя — надеюсь, Хайди решит, что это вода.
В коридоре слушаю звуковое послание на своем сотовом:
— Гриэл, Гриэл, ты мой миэл! Решил вот звякнуть — напомнить о себе, если ты вдруг про меня, любимого, забыл…
Хрен тебя, любимого, забудешь! Я торопливо вырубаю сотовый.
Он допивает то, что украл из мини-бара, и сваливает. А я тут же выскакиваю из постели и начинаю соображать, что делать дальше.
Убила бы Питера за его подлые проделки! Убила бы того козла с желтой перчаткой! Ненавижу Холли, Соню, полицию и Фортуну! И свою лихую фортуну! Всё сговорилось против меня так, чтобы я потеряла контроль над собственной жизнью. А это самое противное, что может случиться! Быть марионеткой, которая не вольна в своих решениях, — куда уж хуже! А как я отношусь к журналисту? Нет, его я не ненавижу. Он просто делает свою работу. Он — составная часть следствия, а не причины.
Незваная слеза катится по моей щеке — я сердито стираю ее и бросаюсь к сумке. Там у меня комплект нормальной одежды: прокуренное клубное платье — это не я, это другая Хайди, которой я стараюсь быть только в определенные часы.
Звонок застает меня головой в сумке — достаю из-под других вещей джинсы. Я сперва проверяю, кто звонит.
— Привет, Холли! — отвечаю я.
— Привет!
За этим следует долгая пауза. Похоже, мы обе тщательно выбираем следующие слова.
— Нам надо поговорить.
— О, еще как надо! Для начала извольте сказать мне, по какому праву вы совались в мои кастинговые дела? Кто разрешил вам лезть в мою жизнь?
— Хайди…
— Второе. Почему я уже в отеле с журналистом, который работает над нашим сюжетом, а ни Питер, ни вы и словечком не предупредили меня о том, что он появится?
— В отеле? С журналистом? Хайди, ну-ка завязывай с глупыми упреками и давай всё по порядку!
— Какого…
— Тихо. Тихо! Итак, где ты находишься в данный момент? С каким журналистом? В каком отеле?
У меня пробегает холодок по спине. В какую историю я влипла?
— Вы не в курсе, где я нахожусь?
— Нет, Хайди, я понятия не имею, что происходит. А теперь давай как в школе: я задаю простые вопросы, ты мне даешь простые ответы. О’кей?
— О’кей.
— Только «да» и «нет». На случай, если кто-то контролирует твой разговор. Этот сукин сын, журналист, он рядом с тобой?
— Нет.
— Его зовут Гриэл, да?
— Да.
— Он в комнате?
— Нет.
— Ага, уже легче. Ты знаешь, где он сейчас?
— Нет, он ушел из номера несколько минут назад.
— Надолго?
— Послушайте, что происходит?
— С интервью завязывай. Никакого интервью не будет, Хайди! Это ужасное недоразумение. Так он сказал тебе, когда вернется?
Я паникую. Что за недоразумение?
— Сказал — примерно через час. Мне ничего не грозит?
— Не дергайся. Спокойно жди меня. Буду через полчаса. Назови отель и номер комнаты.
Я бегу к двери и узнаю номер комнаты. Слава Богу, накануне у меня хватило ума заметить хотя бы название отеля.
Еще десять минут назад я люто ненавидела Холли, а теперь беспрекословно подчиняюсь ее властным командам.
* * *
Солнца меньше, чем вчера, но жутко парит. В небе мрачного вида тучки, которые обещают полномасштабную грозу. Город — среднее между царством теней и огромной сауной. Господи, подуй на нас — нам жарко!
Я в распрекрасном настроении бегу вприпрыжку к подземке. Пиджак на плечо — и плевать, что всем видны мои мокрые подмышки. На сдачу, полученную от вчерашнего таксиста, покупаю детский билет, в вагоне борюсь с желанием вздремнуть, мысленно подгоняю поезд и дышу — язык наружу — как больной старый пес на припеке.
В душе непокой. А ну как Хайди за время моего отсутствия возьмёт и передумает! Возможно, именно в данный момент она решает слинять — собирает свои вещички и ходу, прочь из отеля! Перед мысленным взором мелькают мои добрые друзья с тостерами наперевес… Теперь вся надежда на интервью с Вегас.
В квартире прохладно — занавески задернуты. И несмотря на спешку, я на несколько секунд задерживаюсь — блаженствую в прохладе.
Перед выходом заглядываю в ванную.
Рожа в зеркале еще та. От «Экла» не осталось ни экла.
Если что и поджило, то без очевидных изменений. Видок отпадный: вдобавок к синякам и ссадинам всклокоченные и мокрые от пота волосы да мешки под глазами.
Когда-то мне суждено с чувством и расстановкой залить за воротник и отоспаться, но не теперь, не теперь…
В тысячный раз смотрю на часы. Ничего, укладываюсь вовремя. За час обернусь, если не подведут поезда и никто не схватит за задницу из-за детского билета. Быстро вешаю сумку с ноутбуком на плечо — и вперед, к подземке!
Через обещанные полчаса Холли не появилась. Пришлось еще минут пятнадцать поволноваться. Собирать мне особо нечего, и я без дела пригорюнилась на краю кровати — изводя себя догадками и страхами. Когда в дверь постучали, я тревожно вскинулась: кто там?
Опять тук-тук.
— Да?
Из-за двери:
— Хайди?
Ура, это Холли!
— Ты одна?
Я открываю дверь. Холли стоит на пороге комнаты. На ней свободный полотняный костюм. В который раз отмечаю про себя ее красивые и ухоженные волосы. И ногти у нее в полном порядке. На запястье браслет с брелоками, которые позвякивают, когда она обнимает меня. Мы церемонно щечкаемся — как светские дамы перед ужином в ресторане. На самом деле мы в непонятной комнате непонятного отеля, и по крайней мере у одной дамы ум за разум заходит от тревоги и растерянности.
