Словом, я быстренько оделась, сгребла всё нужное для ночевки вне дома в спортивную сумку, заперла за собой дверь и застучала каблучками в сторону подземки. Всю дорогу меня трясло от страха — пока шла к подземке, пока ехала, пока поднималась к «Меховой шубке». Только в клубе я ощутила себя в безопасности.
Там я сразу двинула в кабинет Терри. Постучала и вошла. За его столом сидела Сэнди, наша клубная «мамочка», которая на самом деле хуже мачехи.
— А где Терри? — спросила я.
— Он сегодня придет с опозданием, — сказала Сэнди и толкнула в мою сторону денежный ящик. — Хочешь заплатить, да?
Она смотрела на меня с нескрываемым презрением. Хотя про нее говорили, что миллион лет назад она и сама была стриптизеркой. Глядя на нее, я четче понимала, почему мне так остро хочется навсегда вырваться из мирка «Меховой шубки». В другой день я бы подумала, что ее презрение относится ко всем танцовщицам и она воротит от нас нос, как домохозяйка от плохо попахивающего помойного ведра, которое уже ничем не отмоешь. Но вчера, в кабинете Терри, мне казалось, что меня она презирает особенно сильно. Выделяет из всех девушек — и ненавидит!
— Да, я хочу заплатить. И с Терри побеседовать.
— Можешь побеседовать со мной. Я ведь ваша «мамочка».
Поскольку выбор у меня был небогатый, я решила проверить, что за сердце у этой завистливой мегеры — есть ли в нем хоть крупица золота.
— Мне кажется, кто-то меня преследует, — сказала я. — Возможно, кто-то из клубных посетителей. Был у меня в квартире. Пришлось вызывать полицию.
Сэнди немного оживляется. Самую малость.
— Да ну? Досталось тебе, бедняжке. И что конкретно произошло, голубка?
— Наверное, мне лучше поговорить с Терри, — сказала я. Уж слишком велик был разрыв между ее словами и равнодушной интонацией.
— Что конкретно произошло, голубка? — повторила Сэнди. В ее голосе почти что звучала угроза.
Я, дурочка, не смогла удержаться и все ей тут же выложила.
Сэнди молча выслушала сбивчивый поток моих слов, потом процедила:
— Д-да, жвачка! Какой ужас! Жевательная резинка. И диктофон. Понятно, что ты перепугана до смерти. Этим клубным глазелам всё мало — подавай им еще приключений!
Этот монолог завершился доверительным хихиканьем. То ли от возраста, то ли от вечной презрительной мины губы у Сэнди в вертикальных морщинах.
Я, кипя от злости, уставилась на нее.
— Так могу я поговорить с Терри или нет?!
— Пожалуйста — когда у него будет свободное время. Хотя вряд ли нам удастся тебе помочь. За то, что происходит вне клуба, мы не отвечаем. И ты сама знаешь — давать свой адрес или телефон посетителям строго запрещено.
— Я никому ничего не давала!
Сэнди остановила меня царственным жестом.
— И тебе отлично известно, Хайди, что мы не одобряем, когда девушки выступают под своим настоящим именем. Это, разумеется, упрощает дело искателям талантов, внимание которых ты надеешься привлечь…
— Я не…
Снова последовал царственный жест «заткнись-ка, милочка!».
— С другой стороны, это упрощает дело и тем «искателям талантов», внимание которых ты не хотела бы привлечь…
Всем я не угодила, что внимание к себе привлекаю!
Довольная своим остроумием, Сэнди снова захихикала.
Счастливая самодовольная корова! Яснее ясного, что она упивается моими неприятностями — мол, поделом, голубка! Любо за денежки раздеваться — на, кушай и несимпатичные стороны бизнеса!
— Кого вы называете «искателями талантов»?
— Ну, Хайди, не прикидывайся дурочкой. Ведь именно из-за этого ты не взяла псевдоним. Хочешь, чтобы тебя нашли. Воображаешь, что слишком хороша для нашего клуба!
«А эта откуда знает про Соню? — подумалось мне. — Сама угадала, или кто подсказал?»
— Вот что, Хайди, — сказала Сэнди после многозначительной паузы, — я поговорю о твоих затруднениях с Терри. А пока что можешь переночевать у любой из танцовщиц — ведь у тебя здесь столько подруг. Только спроси в раздевалке — и выстроится очередь желающих тебя приютить.
Рот Сэнди собрался в куриную гузку.
Убила бы глумливую суку!..
Вместо этого я швыряю деньги на стол мимо денежного ящика (Сэнди игнорирует мою выходку), испепеляю «мамочку» ненавидящим взглядом (Сэнди и на это плевать) и ухожу.
В раздевалке я первым делом заметила комбинацию, наброшенную на глаз веб-камеры. Ага, девушки таки нашли решение проблемы, хотя бы и временное.
Для человека непривычного наша раздевалка — сущий ад. Вещи разбросаны, девушки полураздеты или в чем мать родила, из динамиков наяривает хип-хоп, не продохнуть от сигаретного дыма, стоит вечный дух потных тел, косметики, лака для волос. Но для меня в тот момент это была успокаивающая, привычная атмосфера. Рядом со мной две девушки громко и оживленно обсуждали, что делать с ниточками тампона — одна предпочитала их обрезать, другая — просто заталкивать внутрь.
Вбежала только что отработавшая у шеста танцовщица и запыхавшимся голосом известила всех:
— Сегодня в зале такой красавчик — я не разобрала, то ли знаменитость, то ли просто дикая обаяшка!.. Привет, Хайди!
— Привет! — сказала я и покосилась в опасную для меня сторону, где за гримерным столиком восседала Фортуна. Разумеется, с голой исполинской грудью. Чтобы мы не забывали, кто тут самый женственный.
— С красавчиком уже работают? — деловито осведомилась Фортуна.
— Ага. Чайна.
— А, эта шалава… Посмела меня обозвать колодой на сцене!
Фортуна как раз красила губы. Если не ошибаюсь, она пользуется помадой «Риммель». Или другой дешевкой. Отложив помаду, она взялась за карандаш для губ — вся сосредоточена на себя в зеркале. Громкая музыка и гам в комнате ей были нипочем — она знала, что ей достаточно в любой момент повысить голос — и все затихнут. Уж такая властная у нее аура. Харизма сисек, которые впору на тачке возить.
Не оборачиваясь в мою сторону, Фортуна вдруг обронила:
— Да, кстати, Хайди…
Разговоры в комнате автоматически закончились. Все внимали гласу силиконовых монстров.
— Да? — отозвалась я. В ее сторону я тоже не обернулась. Сидела и думала: жалкая корова, даже имя ты себе украла с сигаретной пачки. Но почему же я так внутренне робею перед тобой — как в свое время перед школьными хулиганками?
— Ты, Хайди, ни за что не угадаешь…
— Что?
— Меня взяли на работу в модельное агентство.
Ее голос был полон торжествующего ехидства.
По комнате прокатился одобрительный смешок. Чувствуя на себе все глаза, я машинально протянула руку к своему шкафчику. Так и есть: мой портфолио лежал на полке открытым. Я точно помнила, что оставила его закрытым. И на другой полке, выше. Шпионки чертовы! Альбом был открыт на моей фотографии в бикини. Вот и объяснение, почему Сэнди язвила насчет «искателей талантов».
