— Нет, — решительно мотаю я головой, — слушайте на здоровье.
Они перематывают пленку и кладут диктофон на журнальный столик. С торжественными лицами мы втроем слушаем запись. И попадаем в начало моей телефонной беседы с Питером.
— Это я с другом разговариваю, — поясняю я. При этом лихорадочно пытаюсь вспомнить, опережая пленку, что именно я говорила. Очередная фраза заставляет меня потупиться и покраснеть. Я на пленке говорю:
— Если этот долбаный мужик с сиськами не отвяжется от меня, можешь больше не волноваться, что история выйдет наружу. Потому что история тут же прекратится, и нечему будет выходить наружу!
Полицейские останавливают пленку.
— Мисс, вы не разъясните нам, кто такой «мужик с сиськами»?
Я объясняю, что речь идет не о трансвестите, а о девушке по имени Фортуна — мы вместе работаем.
— Стало быть, это не мужчина, переодетый женщиной?
— Нет. Просто она похожа на педика в бабьем наряде. Но эта Фортуна не имеет никакого отношения к сегодняшнему. Не она стояла за моим окном!
Затем на пленке мой разговор с Элен. Поразительно, каким жалким и плаксивым голосом я с ней общалась!.. Затем начинается однозначный шум борьбы. Полицейским даже приходится убавить звук — до того громко я вопила от растерянности и страха!
Я испепеляю парочку возмущенными взглядами: ну, видите, пеньки бесчувственные, как мне досталось и какой ужас я пережила?!
Обоих, похоже, наконец проняло: они сурово молчат, иронически не переглядываются.
Но тут на пленке слышен жалкий голос:
— Бернар! Куси, куси! Ату, ату!
— О! Вот и собака! — восклицает Джим. Теперь оба слушают с энтузиазмом футбольных болельщиков, которые следят за радиорепортажем со стадиона.
— У-у, собачище! — разом кричат они, когда Бернар с рычанием наскакивает на негодяя, вцепляется ему в руку и тот орет от боли.
А когда негодяй начинает бить собаку и та жалобно взвизгивает, полицейские дуэтом причитают: «Ай, ай, ай…»
— Так тебе, получай, получай!
Затем все стихает. После короткой паузы мой истеричный голос — это я звоню в полицию.
Я тянусь к диктофону и останавливаю воспроизведение.
— Мне почему-то кажется, — говорю я новым, жестким тоном, — что вы недостаточно серьезно относитесь к происшедшему. Из пленки явствует, что я подверглась прямому нападению. А вы превращаете это в забавный анекдот!
О, какие они мастера переглядываться!.. Однако на сей раз замечаю некоторое чувство вины в их взглядах. Или что-то вроде страха — а ну как я подам на них официальную жалобу!
— Мисс, — тоже новым, предельно серьезным тоном говорит первый полицейский, — вы совершенно правы. На пленке зафиксирован акт нападения. Позвольте спросить вас: не нуждаетесь ли вы в медицинской помощи в связи с физическими травмами или психологическим шоком?
— Нет, — говорю я.
— Хорошо. Как вы помните, мы при вас передали описание преступника нашим коллегам, и они уже сейчас занимаются его поиском. Если он где-то поблизости, то его обязательно схватят. Мы известим все больницы — на случай обращения к ним с собачьими покусами молодого человека, подходящего под описание. Если нам удастся найти и арестовать этого человека, то ваших свидетельских показаний и этой пленки будет достаточно для того, чтобы осудить его. Позвольте также поблагодарить вас за сотрудничество в расследовании данного прискорбного происшествия.
— Послушайте, я совсем не…
— Извините, мисс, дайте мне закончить. Также было установлено, что вы, согласно вашему заявлению, не знакомы с этим человеком, и поэтому личность преступника остается нам неизвестной. Также было установлено, что это ваше первое столкновение с незнакомцем, который до сих пор, насколько нам известно, не пытался проникнуть в вашу квартиру. Обследование жилых помещений, проведенное мной и моим коллегой, позволяет утверждать, что в данный момент вам ничего не грозит.
— Да нет же, я совершенно не то…
— Позвольте оставить мою визитную карточку и заверить вас, что будут извещены все полицейские патрули. В свете данного инцидента я бы рекомендовал вам сегодня вечером и ночью не оставаться в квартире одной. Побудьте до утра, скажем, у подруги. Однако если вы все-таки решите остаться, обязательно заприте как следует все окна и двери. И не открывайте входную дверь никому, кроме людей, которых вы хорошо знаете. Если заметите поблизости от своего дома что-то подозрительное или кого-то подозрительного — немедленно звоните или в участок (телефон на карточке, которую я вам даю), или просто наберите 999.
Тут оба разом встают и синхронно надевают свои форменные фуражки.
— Не сомневайтесь, многоуважаемая, что мы со всей серьезностью относимся к тому, что здесь произошло. Если что-то в моем поведении или поведении моего коллеги показалось вам легкомысленным или… жовиальным, то мы искренне извиняемся. Если мы и позволили себе некоторую неофициальность, то единственно с целью успокоить вас в этой истинно стрессовой ситуации — то есть из лучших побуждений. Поверьте, мы подходим к этому расследованию строго профессионально и с полной ответственностью.
Неся на лице скорбно-любезные мины, полицейские медленно удаляются — как подростки, которые хотят сохранить лицо, будучи отчитаны за проказу строгой учительницей.
Сама не знаю, что противнее: пережить нападение одного идиота с диктофоном или подвергнуться общению с двумя надутыми слугами закона. Одинаково неприятный осадок.
Впрочем, «жовиальность» полицейских дала свои плоды.
Они заронили во мне сомнение.
Мало-помалу злодей с горящими глазами трансформируется в моем сознании — я постепенно дрейфую в сторону жалости. К тому образу, который рисовали полицейские.
Несчастный малый. Незрелый юнец, запутавшийся в своих чувствах.
Шарахается от собственной тени. Испугался, судя по лаю, почти крохотульной собаки.
Возможно, сегодня я действительно чересчур блондинка и болезненно истерична.
В конце концов я почти переубеждаю себя. Никакой он не преступник, а просто замороченный бурлением гормонов онанист. И он не желал мне зла — хотел записать на пленку что-нибудь для своих мастурбативных фантазий. А в итоге пострадал больше меня — я отделалась испугом, а его собака покусала.
Но тут я беру в руки свою сумочку…
И с ужасом убеждаюсь: этот негодяй таки был в моей квартире! И, возможно, не один день следил за мной.
В сумочке я обнаруживаю жвачку, зажатую в сложенный проездной билет.
Конечно, все проездные одинаковы, но я проверяю дату и время и почти уверена, что это тот самый проездной, который я потеряла два дня назад.
Именно с той потери начались все остальные мои потери: неудача за неудачей…
