– Лампудель, человек, который непонятным образом внедрил яд в организм Евгении, не хотел, чтобы она погибла. Токсин не убивает, – мрачно пояснил Костин. – Преступник задумал иное: из-за припадков ярости Ковалева должна была потерять друзей, работу, семью, ощутить себя сумасшедшей, мучиться и морально, и физически. Ну к какому врачу пойдет женщина, беспричинно впадающая в гнев? К эндокринологу? Тот не будет делать анализа на яды, измерит уровень гормонов и, если понадобится, попытается скорректировать их количество таблетками. Станет ли больной от приема лекарств лучше? Нет. И тогда доктор отправит ее к невропатологу, тот, с большой долей вероятности, посоветует ей обратиться к психиатру. Она получит неприятный диагноз, типа биполярного расстройства. Просто убить Жеку преступнику показалось мало, ее решили измучить. Учитывая наличие в крови отравы, надо под другим углом посмотреть на то, что случилось в доме Ковалевой.
– Под каким? – охрипшим голосом спросила я.
– В момент ярости она не владела собой, не осознавала, что делает, – сказал Вовка. – Понимаю, как тяжело тебе это слышать, но версия нападения матери на сына весьма правдоподобна.
Я возразила в десятый раз:
– Жека обожала Всеволода, она не могла…
– Это была не она, – перебил меня Костин, – а безумная фурия, которая в беспамятстве ударила сына ножом. Спустя несколько минут после содеянного Женя очнулась, сообразила, что натворила, и кинулась к окну. Полно улик, подтверждающих мои предположения. На раме остались кровавые отпечатки пальцев, они принадлежат Ковалевой. Положение тела на земле говорит о том, что она сама шагнула вниз. Во дворе найден нож, тот самый, которым Всеволоду нанесли два ранения. Одно, правда, очень легкое, лезвие слегка повредило кожу на груди. Крови от него было много, но ущерба здоровью никакого, зато второе… Ладно, не буду об этом. Так вот, о коже. Если на Севу напала не мать, зачем ей хватать орудие убийства и прыгать с ним из окна?
– Незачем, – с усилием ответила я.
Костина обрадовала моя реакция, и он заговорил чуть громче:
– Другой коленкор, если Евгения Ивановна обрела разум, стоя над окровавленным Всеволодом с тесаком в руках. Кстати, нож был взят на кухне, он из набора.
Мне стало совсем плохо.
– Керамический светло-фиолетовый, очень острый, со слегка изогнутой ручкой? Их восемь штук, они разных размеров, стоят в специальной подставке?
– Тебе знакомо орудие, которым порезали Севу? – удивился Вовка.
– Я подарила Жеке на Новый год этот комплект, – выдавила я из себя. – Последняя новинка, специально ездила за ним в магазин на Кутузовском проспекте. Женя мне за презент монетку вручила.
– Твоей вины в случившемся нет, – быстро сказал Костин. – Ковалева схватила первое, что ей попалось на глаза, это могла быть сковородка, чугунок, шампур…
– Но Жеке подвернулся нож, – перебила я Володю. – Она не виновата, настоящий убийца тот, кто отравил ее! Вот кого надо искать.
– Ну да, – без особого энтузиазма ответил Костин.
Я резко выпрямилась. Очень трудно принять позицию Вовки и согласиться с тем, что Жека напала на Севу, но, учитывая наличие в ее крови специфического яда, придется признать: скорее всего, Вовка прав. Я помню, как выглядела Жека в кафе, когда она ни с того ни с сего впала в ярость. У орущего существа, которое швыряло на пол посуду, не осталось ничего общего с моей интеллигентной, сдержанной, безукоризненно воспитанной подругой. Необходимо найти гадину, которая придумала этот иезуитский план.
– Вовка! Немедленно выясни, где продается яд медуз! – потребовала я. – Посмотри дела об убийстве бармена Кости и посетителей клуба «Туннель». И вот еще! Уточни, где официально работает Всеволод, в каком заведении лежит его трудовая книжка.
– Что ты задумала? – с беспокойством осведомился приятель.
Я постаралась говорить убедительно:
– Жизнь Жеки – открытая книга, никаких асоциальных поступков она никогда не совершала, ну разве что родила в школьном возрасте ребенка. Она кристально честный человек, была замечательной дочерью, верной женой, превосходной матерью. У них с Мишей получилась крепкая семья. Отчим относился к Севе лучше, чем иные родные отцы к своим детям. Бизнес супруги вели по-белому, всегда платили налоги, никогда не обманывали ни родителей, ни учеников. Женя принципиально не давала взяток сотрудникам разных структур, которые приходили инспектировать ее школу. Если по инструкции требовалось иметь в здании сто огнетушителей, то Ковалева их покупала и держала в надлежащих местах. Владельцам гимназии удалось создать в коллективе творческую обстановку, Женя всегда говорила: «Мы единомышленники».
С какой стороны ни посмотри, она все делала хорошо. За что ее ненавидеть? Да, порой случались трения, дети получали двойки, нескольких учащихся Ковалева исключила, некоторые учителя не нашли общего языка с коллегами и уволились, но это рабочие моменты.
– У Миши была любовница? – неожиданно спросил Вовка. – Знаешь, преступления условно делятся на мужские и женские. То, что произошло с Жекой, смахивает на дело рук сильно оскорбленной бабы.
– Исключено, – решительно ответила я.
– Может, у Жеки возник роман на стороне? – предположил Костин. – С женатым мужчиной? И его супруга взревновала.
– Невозможно, – отмела я и этот вариант. – Оставь Евгению в покое, дело не в ней, а в Севе. Похоже, он совсем не тот парень, каким казался матери. Надо порыться в биографии Всеволода, а еще лучше поговорить с Мишей.
– Он не идет на контакт, – пояснил Костин, – не общается с врагами.
Я посмотрела на часы.
– Сегодня непременно заеду в клинику и побеседую с ним.
– Попытайся, – вздохнул Вовка, – но я бы на особый успех не рассчитывал, у мужика шок. Не всякий сохранит здоровую психику, увидев окровавленное тело сына, а затем труп жены во дворе.
* * *
За Валентиной я заехала точно в оговоренный час, но она оказалась неаккуратной. Когда я позвонила в дверь, из-за створки раздраженно спросили:
– Что надо?
– Здравствуйте, Валя, я готова забрать вас для поездки к стилисту, – сказала я.
– Ну и сиди внизу, – заявила она.
Оставалось лишь удивляться, каким образом невоспитанная дама умудряется создавать психологические романы, помогающие женщинам справиться с их проблемами. Ждать ее пришлось около часа. Наконец, дверь подъезда распахнулась, и оттуда вышел большой откормленный леопард. Увидев существо, покрытое желтой шерстью в мелких черных пятнах, я испугалась, но потом сообразила: хищник не ходит на задних лапах, держа в передних громадную ярко-красную сумку, на которой стразами размером с голубиное яйцо выложено слово «Shanel». Что бы случилось с бедняжкой Коко при виде чудовищного аксессуара, который предприимчивые, но малограмотные пираты решили выдать за оригинальное произведение дома «Chanel»?
