А потом начался настоящий балаган. Допрошенный мужчина встал со своего места, спрятал фляжку во внутреннем кармане, опять подмигнул мне и повис на руках товарищей, изображая бессознательность. То же самое проделала и пришедшая в себя, но неестественно бледная дамочка.
Дверь отворилась и якобы пребывающих без сознания военных выволокли из комнаты, а ко мне подошли магистр и еще двое охранников. Это что они удумали?!
Принимать протянутую Крантом руку совсем не хотелось, но кто бы поинтересовался моим мнением… Сграбастав мое запястье, он буквально выволок меня из-за ряда стульев.
— И чего ты испугалась? — улыбаясь, поинтересовался магистр.
— А… — начала я.
— Немного отдохнешь и успокоишься, — усмехнулся он и, резко выбросив руку, положил ладонь мне на затылок.
Проваливаясь в темноту, я успела расслышать врывающийся в тишину многоголосый гомон и почувствовать, как меня подхватывают под руки.
Глаза открывала медленно и неохотно. Так хотелось еще поспать, но что-то не давало покоя. Какая-то мысль крутилась на границе сознания, не желая ни полностью оформиться, ни оставить в покое.
Над головой был потолок… знакомый такой, с приметной трещинкой, похожей на молнию. Выходит, я в институтском лазарете. И вот вопрос — что я опять натворила? По ощущениям, руки-ноги целы, голова хоть и пустая немного, но тоже вроде на месте. А что пустая, так это не беда, наполнить всегда успею… если раньше не открутят.
Рядом кто-то хмыкнул. Повернулась на звук и узрела устроившегося в кресле возле кровати Тэрана.
— Как спалось? — поинтересовался он.
— Неплохо, — ответила как на духу. — А чего…
— Не помнишь? — слегка удивился он.
И тут меня накрыло. Уж лучше бы голова и дальше оставалась пустой! Вспомнилось все и сразу, и столько вопросов появилось, я даже растерялась, с какого начать.
— Все разговоры потом, — правильно расценив мой глубокий вдох, жестом остановил Крант. — Запомни одно, на все вопросы ты должна отвечать, что ничего не помнишь. Уяснила?
Отрицательно помотала головой и открыла рот, но мне опять не дали и слова сказать.
— Будем считать, что уяснила, — заявил он, вставая. — А сейчас подъем и на занятия.
— Какие занятия? Разве их не отменили? — совсем запуталась я.
— На время восстановления пострадавшей аудитории вам выделили другую. Занятия решено продолжить в прежнем режиме. Иди уже учиться, несчастье ты мое, — вздохнул Крант.
Ну и пойду. Надо же! «Несчастье», видите ли! Да больно он мне сдался, сам прицепился, еще и обзывается.
Пыхтя, встала с кровати, одернула одежду, поправила волосы и, гордо задрав нос, направилась к выходу из палаты. Но не успела я сделать и пары шагов, как была схвачена за руку и рывком усажена на колени возмутительно довольным собой магистром.
— Не дуйся, — прошептал он мне на ухо. — Беру свои слова обратно, ты не несчастье, ты мое счастье, но больно беспокойное и взрывное во всех смыслах.
Не успела я осознать сказанное, как он встал, поставил меня на ноги и, легонько коснувшись щеки, смылся в стену. И чего я, спрашивается, стою тут и улыбаюсь, как последняя идиотка? Тряхнула головой и поспешила покинуть палату.
За дверью меня ожидала вся моя охрана в полном составе. Вот только пострадавшие от допроса, в отличие от остальных, не стояли на страже, а распивали чай с институтским целителем и на меня даже не взглянули. А остальные тут же взяли в кольцо и предложили проследовать к выходу из лазарета. Пробурчав приветствие целителю, опустила голову и поплелась учиться.
Аудиторию для эксклюзивных студентов выделили по соседству с разрушенной. В воздухе витал запах гари, а из-за стены доносились приглушенные звуки восстановительных работ. Но это было такой мелочью в сравнении с вытянувшимися лицами сокурсников, когда я вошла. Расстановка охранников была прежней: двое следовали за мной по пятам, остальные остались под дверью. В полной, не нарушаемой даже вздохами тишине я прошла к своему месту и буквально упала на стул. А сейчас… Раз… два… три…
— Даяна! — выкрикнула Мия, срываясь с места, и, отпихнув локтем охранника, плюхнулась на соседний стул.
Эх, а раньше здесь Сан сидел. Как бы избавиться от охранничков да с ним поговорить?
— Как ты? — схватила меня за руку и сжала ее подруга. — Что они с тобой сделали?
— Даянка, ты чего молчишь? — очутился рядом со мной и Колин.
За ним подтянулись Элиша, Нил с Леном, Берт и все остальные. Даже Ален подошел и с участием посмотрел мне в глаза. И только Санье остался сидеть на месте. Ну да, ему-то запрещено приближаться…
— Что он с тобой сделал? — потребовала ответа Мия, встряхнув мою руку, в которую вцепилась так, что у меня пальцы побелели.
— Тебя допрашивали? — тихо спросил Берт.
— Ничего не помню, — выдала всем и сразу.
— Да как же так-то? — покачала головой блондинка, прикрыв рот ладошкой.
— У них свои методы, — шепотом произнесла Элиша.
— Мы, когда увидели, как твоих охранников выволакивают, не знали, что и думать, — признался Нил.
— А когда и тебя такую же белую следом без сознания вынесли, вообще все потрясены были, — добавил Лен.
— Вот мерзавец! — отпустив мою руку, сжала кулачки Мия. — А как галантно себя вел, придерживал, улыбался, весь из себя такой обходительный. А потом! Тебя, значит, в лазарет без чувств поволокли, а он идет следом, довольный, будто так и надо!
— Да, куратор у нас зверь, — покосившись на невозмутимо стоящих в метре от нас охранников, протянул Ален.
Уж зверь так зверь — козел называется! Ну я ему устрою! Еще не знаю, что, но точно устрою!
Сигнал о начале занятия заставил всех разбрестись по своим местам.
Лекция прошла как в тумане. Радовало только одно — сегодня она была последней. Я автоматически записывала все, что диктовала Ангелина Азаэровна, не то что не вникая в суть темы, но даже не улавливая смысл отдельных слов. Все мои мысли сейчас были заняты двумя проблемами: Санье Эсанэлом и Тэраном Крантом. С первым было желательно поговорить начистоту, а потом уже, по итогам беседы, либо придушить, либо простить. Второго предпочтительнее было сначала придушить, а уже потом, может быть, если очень постарается, то и выслушать. Но я понимала, что планам в отношении обоих не суждено сбыться. Во-первых, Крант не позволит разобраться с Саном, а во-вторых, себя придушить он тем более не даст. Сплошные разочарования с этим магистром, никакой свободы выбора, никакого удовлетворения жажды крови. Я девушка некровожадная, но ради Кранта готова была сделать исключение. Зачем он устроил этот балаган?! На меня теперь все как на несчастную, безвинно обиженную сиротку смотрят. Ненавижу это ощущение, когда все тебя жалеют. Сразу накатывает гадкое, мерзкое, липкое чувство слабости и беспомощности. Не зря дедуля говорит, что жалость подрезает крылья.
