Когда они вернулись, разбирательство с уроженкой Кавказа набирало силу.
– Что значит «нэ прапысана»? – Женщина широко улыбнулась золотозубой улыбкой. – Я жи гава-рю: Плиханова; симнадцать.
– Нет там таких, – хмурился Селезнев. – Прописана или проживаешь?
– А что, какой такой разница? – Женщина сделала удивленное лицо. – Живу там. Какой такой прапыска? Я в этом не разбираюсь. Видишь, я женщина темная. – Она развела руками и снова ухмыльнулась без тени смущения. Кавказский акцент вдруг значительно уменьшился. – В первый раз в милиции. Не понимаю про такие тонкости: прописана, проживаю. – Она ехидно посмотрела на капитана:
– Не женского ума это дело. Вот вы – мужчина, вы мне и объясните.
– Ладно. – Капитан Селезнев махнул молодым милиционерам. – Вы идите, а я тут с ней разберусь. Туда сядь. – Он указал южанке на самую отдаленную из скамеек. – А ты сюда подойди, – махнул он Аникиной.
Капитан Селезнев был доволен сегодняшним уловом. Смена скоро кончится, а он, как говорится, и сыт, и пьян, и нос в табаке. Немного подпортила утро эта убитая в электричке, но милиция есть милиция, и мент – он все-таки не дамский мастер.
Кол Шакутин брел по вокзальной площади, не разбирая дороги. Все, все пропало. С тех пор как за долги он лишился квартиры, с ним не случалось такой беды. И надо же было оказаться таким лохом. Ведь сам все показал и рассказал.
Что теперь делать… Вот тебе бананы, вот тебе и киви… Он остановился, тупо разглядывая вокзальные киоски.
– Девочку не надо? – негромко произнес голос совсем рядом.
Кол оглянулся. Перед ним стоял паренек в кожаной куртке.
– Что? – переспросил Кол.
– Девочку, говорю, не хочешь? – повторил парень чуть громче.
Кол хотел было задать дурацкий вопрос «зачем?», но до него наконец дошло.
– Нет. – Он махнул рукой.
– Хорошие, на любой вкус, – не отставал парень, которому Кол казался перспективным клиентом. – Тут недалеко. Нимфетки. Скороспелки, – добавил он.
– Да не надо мне никакой нимфетки! – громко сказал Кол.
– Ты чего разорался. Козел! – прошипел парень и испарился.
Через секунду Кол забыл о нем. Он отошел от ларьков и поплелся дальше.
– Билет не нужен? – деловито спросил его второй парень, копия первого.
– Какой билет? – машинально спросил Кол.
– А какой надо? Купе? СВ? Любые направления. Только фамилию скажите.
– Фамилию? – Кол все еще находился в ступоре, а потому соображал плоховато.
– Ну да, – кивнул парень. – Вишь, сейчас, фамилию на билете пишут.
– Что?! – заорал Кол и пристально уставился на перекупщика. – Ну конечно!
Да! Ну верно! – Он хлопнул обалдевшего парня по плечу, резко повернулся и бросился бегом.
– И чего недолеченных выпускают, – проворчал перекупщик.
– Слышь, Серый, – окликнул его коллега, – говорят, новый Чикатило объявился.
– Так давно объявился вроде, – ответил Серый. – Я слыхал, на Островах где-то промышляет…
– Не, у нас тут, на Ладожском. По электричкам ходит. Охотится на блондинок с родинкой на щеке. Насилует, а родинку откусывает прямо с куском кожи. Иначе кончить не может.
– И глотает?
– Наверное, глотает. Кусков-то этих нет. В морге труп как мозаику складывали. А складывается не все. Прикинь? Каннибализм.
– Дает мужик, – покачал головой Серый. В кассовый зал вошла интеллигентная дамочка и встала, растерянно озираясь. Серый немедленно подскочил к ней:
– Куда едем? Есть любые билеты.
Кол распахнул дверь с такой силой, что она непременно слетела бы с петель, будь это технически возможно.
– По какому делу? – строго спросил из своего аквариума дежурный. У него под столом стояла открытая литровая банка с сациви.
– Я уже был у вас. Хочу снова увидеть следователя.
– Какого? – важно спросил Селезнев.
– В очках, с усами…
– Березин, – кивнул капитан. – Тут ли он еще? Сейчас выясню.
Он не спеша набрал номер, хотя прекрасно знал, что Березин никуда не выходил:
– Алло, следственный отдел? Там Березин далеко? Да по поводу кражи.
Фамилия? – рявкнул он в окошечко.
– Шакутин, – ответил Кол.
– Потерпевший Шакутин. Хочет что-то сообщить. – Селезнев кивнул:
– Пройдите, седьмой кабинет.
В седьмом кабинете стояло четыре стола, но занят был только один – за ним сидел тот самый молодой человек, с которым Кол уже разговаривал.
– Господин, то есть гражданин следователь, – Кол навис над столом, – фамилия! Ведь на его билете, этого Василия, который меня ограбил…
– Обокрал, – поправил его следователь. – Грабеж предполагает открытое хищение личного имущества граждан, а вы спали.
– Хорошо, обокрал, – не стал спорить Кол. – Но все равно на его билете должна стоять фамилия. Вагон третий, место седьмое. Если еще не выбросили билеты.
– Гм, – сказал Березин, – не должны были. – Он внимательно посмотрел на Шакутина, а потом сурово сказал:
– Подождите в коридоре.
Кол послушно вышел и уселся на обтянутую дерматином скамью. Со стенда «Их разыскивает милиция» на него взирали однотипные физиономии фотороботов. Он успел до тонкостей изучить их.
– Шакутин! – позвали наконец.Колпоспешно поднялся,
Ему повезло – проводника удалось найти, он не выбросил билеты и сообщил следователю, что вместе с Колом ехал КОНСТАНТИНОВ.
– Ну что же, вы подсказали интересный ход, – серьезно сказал Березин. – Значит, Василий Константинов, если это его настоящая фамилия…
– Так продают по паспорту, – заметил Кол.
– По паспорту даже не бьют, – ответил Березин. – Знакомая кассирша вам выпишет билет, хочешь – на Ленина, хочешь – на Гагарина. Просто улыбнись ей ласково или десятку сунь. Да что вы, маленький, что ли? Да и паспортов у вас может быть не один.
– Может быть, – на всякий случай согласился Кол.
– Ну что ж, пока все. – Следователь захлопнул папку, давая понять, что время, отпущенное на это мелкое дело, давно истекло.
Но на Кола снизошло криминалистическое просветление.
– Отпечатки пальцев! – воскликнул он. – На стакане! Мы ведь с вечера пили… – Он замялся.
– А вот с пальчиками вы недодумали, – с упреком покачал головой Березин. – Надо было сразу сообразить, как только вы заметили пропажу. Теперь вон сколько времени прошло – проводник давно перемыл стаканы. Так что поезд ушел, – следователь заглянул в протокол, – дорогой Николай Георгиевич. Кол понял, что начинать расследование, отрабатывать версии, а возможно, и проводить медицинскую экспертизу должен тот, кому это надо, – потерпевший.
