Я и не знала, что так могу. Я просто пела, прижимаясь к статуе, боясь одного: не успеть, не найти сил.
— Ари, еще раз! Давай!
Боль разлилась уже во всем теле, но вместо проклятий темному магу я снова запела, зовя вернуться ту, что могла справиться с любым злом. Силы, которую дал древний источник, хватило лишь на то, чтобы укрепить защиту Серебряного города. Но я об этом решении не жалела. Даже если умру, мои близкие останутся в безопасности!
Как же мне хотелось сдаться! И не будь где-то там Лира, наверное, так бы и поступила. Но это был тот самый миг, когда я вспомнила, ради чего держалась.
Так много пройти — и сдаться? Нет уж!
Я пела. Боль уже не играла значения. Я слишком верила, что свет победит. С последними словами из носа хлынула кровь, лопнул защитный купол, который отделил меня от магов. Я прижалась к статуе… и внезапно поняла, что больше не чувствую камня. Вздрогнула, чуть отодвинулась, опуская руки.
Белоснежная ткань платья, расшитого золотом, струилась, мягко падая вниз. Подняла глаза и столкнулась с пронзительным взглядом Аранатариэль.
Сейчас, живая, она была еще прекраснее, чем в камне. Стройная, хрупкая, беззащитная. Черты лица нежные и мягкие. Волосы почти серебряные, чуть светящиеся, рассыпались по плечам. Губы цвета розы. Да разве можно оторвать от нее глаз? Слишком долго я ждала этой встречи!
Звезда сделала вдох, посмотрела на темных магов и раненого Лира, медленно подняла руку и взмахнула…
И время остановилось.
ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ
Наверное, мне все-таки стоило подняться, хотя бы попытаться это сделать, но я так и сидела возле ее ног, чувствуя, как медленно расползается по телу боль.
Аранатариэль оглядела меня, сверкая прекрасными, как безграничное небо, но холодными глазами. Создавалось впечатление, будто это не глаза, а льдинки. И не могут они растаять, как слезы, замерзшие на морозе.
А сила, исходящая от звезды, чувствовалась еще острее. Окутывала, лишала возможности думать.
— У тебя есть одно желание, русалка, — тихим мелодичным голосом сказала она.
«Сейчас я бы умер, но не поступил бы так, как тогда. Не предал бы Эль».
Слова вспыхнули в голове, но принадлежали они не моему магу. Лира я перестала слышать, едва ожила Аранатариэль.
Я посмотрела на звезду.
Желание. Одно желание. Только одно. Самое важное, заветное. Было бы это так просто!
Вытащить из камня Арана? Даринель, которая сгорает от тоски, не желая показывать ее даже близким, держится лишь ради сына. Она заслуживает счастья. Да и как лишить Ринуреля отца? И в то же время…
Есть мой отец, которому не удалось вернуть зрение.
А еще… сколько я готова отдать за возможность увидеть маму, обнять ее? Я так сильно в ней нуждалась!
И важно ли именно это? Тезуэль с армией, призывающий призраков и темных существ из-за грани, по-прежнему жив. На его счету Даринель, окровавленная спина Лира, убийство короля Шерантанеля, обман моего отца… и много смертей, за которые должна последовать расплата.
И Лир. Без него я все равно что…
— Я оставлю тебе жизнь в любом случае, Ариадна. Можешь об этом не просить, — вдруг сказала звезда.
Она не скрывала, что читает мои мысли.
— Только твои желания, Ариадна. Я могу увидеть лишь их, — ответила Аранатариэль, догадываясь, о чем я думаю.
— Я просто хотела вас спасти, — очень тихо заметила я. — Просто спасти.
Как выбрать одно, если все кажется важным?
— Я могу исполнить только одно желание, такова природа моей магии, — неожиданно мягко повторила Аранатариэль.
«Сейчас я бы умер, но не поступил бы так, как тогда. Не предал бы Эль».
Аранатариэль посмотрела на меня, сверкнув глазами. В ее взгляде сквозило едва заметное любопытство. И я вдруг поняла, что за внешней холодностью в ней по-прежнему прячется живая, любящая женщина.
— А вы совсем другая… Не такая, как о вас рассказывают, — заметила я, ощущая, как чужая магия касается меня, словно изучает. Могучая, великая, настолько непривычная, что вызывала дрожь.
И я вдруг осознала: ведь действительно, могу загадать невозможное! Сила Аранатариэль велика. Ее хватит на любое из моих сокровенных желаний.
И я могла попросить у звезды все что угодно. Остановить войну. Мира во всем мире. Уничтожение болезней и голода. Но все, что я хотела, это — пусть Лир останется жив.
Лир…
Без него я не спасу Арана. Не остановлю Совет магов. Не найду способ вернуть отцу зрение. Без него я вообще ничего не смогу.
Лир.
— Ты определилась, Ариадна, что ж…
«Сейчас я бы умер, но не поступил бы так, как тогда. Не предал бы Эль».
Воспоминание обожгло огнем.
Тогда я смотрела на озеро, а не на лорда Арасамина, хоть расспрашивала его о дайари.
Выбирай, Ариадна! Что важнее?
Спасти любимого человека — это понятно, и никто за такое не осудит. Только как жить с тем, что поступила неправильно? Тяжелая ноша… Это ведь как убить свет в том, кто еще верит в невозможное. Чувствую, тогда нигде, ни на земле, ни на небе, не смогу обрести покой.
Что ощущает человек, когда теряет все? Отчаяние? Я, как ни странно, почувствовала легкость, принимая непростое решение.
— Аранатариэль, а вы потом уйдете от нас? — спросила я, заранее зная ответ.
— Да. Мне незачем здесь оставаться, — спокойно заметила звезда.
В ее глазах клубилась ледяная стынь. Она, конечно, прочитала мои мысли, связанные с желанием. Не понимала их. Однозначно.
— А как же лорд Арасамин? — решилась я.
Звезда вздрогнула. Значит, не все еще потеряно?
— Не хочу об этом помнить.
Придется. Я упрямая.
— Почему? — спросила я, ощущая себе зайцем, попавшимся лисе на обед.
— Слишком много боли, особенно для такой бессмертной, как я. Сейчас я хочу быть свободной, — соизволила ответить Аранатариэль.
— На вашей руке до сих пор цветок его дайари. Не разлюбили же…
— Любовь не исчезает, Ариадна. Иногда, чтобы сохранить ее и сберечь, нужно расстаться.
— Любовь — это дар, ее нужно отдавать. Любая жемчужина прекрасна, когда сияет. Сердце… оно бьется только ради тех, за кого готова отдать жизнь. Я точно знаю.
— Ты так молода, — неожиданно улыбнулась звезда, и глаза ее при этом как-то странно засветились, льдинки стали таять. Правда, продолжалось это недолго.
«Сейчас я бы умер, но не поступил бы так, как тогда. Не предал бы Эль».
