Процессы распространились и на Страну Басков, невзирая на многочисленные попытки населения взбунтоваться против инквизиторов и спасти невинов- ных.
Так продолжалось до 1610 года. На кострах были заживо сожжены более 600 женщин, заподозренных в колдовстве.
84.
На рассвете она убирает с лица длинные черные волосы, липкие от морской воды.
Первым делом Нут убеждается, что при ней ее четверо детей. Вокруг них с трудом поднимаются с песка люди.
Они понесли потери. Болезни, мятежи и последний шторм, волны и рифы проредили их ряды. Перекличка обнаруживает утрату еще двадцати двух человек. Из ста семидесяти четырех спасшихся из Мем-сета в живых осталось сто сорок четыре.
Шторм утих, встает солнце, небо проясняется, и они могут осмотреть берег. Здесь нет ни кокосов, ни белого песка: только камень и обрывающиеся в море скалы.
Геб замечает наблюдающее за ними существо, которое он сначала принял за крошку-обезьяну. Десятки ее соплеменниц, как выясняется, следят за ними издали с ветвей. Они одеты в звериные шкуры и держат в руках какие-то предметы.
Геб полагает, что этот дикий край населен мелкими приматами и надо быть настороже, чтобы не подвергнуться нападению. Он помнит рассказ Рене о том, что всюду, кроме острова Ха-мем-птах, животные, даже самые развитые, склонны защищать свою территорию и проявлять агрессию в отношении любых чужаков.
Атлант делает жест, призывающий выживших собраться и разложить большой костер. Они сушатся и греются у огня.
– Нам предстоит возродить здесь то, что мы утратили там, – говорит он. – Мы должны приспособиться к новым условиям жизни.
Они жмутся друг к другу, воспроизводя кольцо, которое образовали в штормящем море.
– Я заметила на деревьях обезьянок, – сообщает одна атлантка.
– Я тоже. Они совсем не такие, как у нас. Эти носят шкуры зверей и держат палки. Некоторые агрессивно скалят зубы. Осторожно, они могут быть опасны.
Говоря, Геб чувствует, что с ним пытается связаться Рене.
85.
Геб отходит от соотечественников, садится на камень над морем и вступает в разговор с Рене.
Учитель истории доволен открывшейся ему картиной – собравшимися у большого костра атлан- тами.
– Для меня огромное облегчение узнать, что у вас все получилось, Геб. Теперь все возможно.
– Только благодаря тебе, Рене. Все сто сорок четыре выживших знают, кому они обязаны. Здесь тебя называют Не-хе, так нам проще всего произнести твое имя. Своей идеей большого судна ты, можно сказать, изменил курс нашей истории. Мы нарекли его ковчегом «Не-хе». Это в твою честь.
– Я не достоин такого почета.
Вдвоем они осматривают окрестности.
– Здешняя флора и фауна сильно отличаются от той, что была на Ха-мем-птахе.
– Я предупреждал. Вы послушались моих советов и приплыли в Северную Африку, в страну, именуемую в наши дни Египтом. Конечно, здесь все не так, как в Атлантиде.
В следующее мгновение Рене видит нечто странное: крохотную кошку, нюхающую следы спасшихся после кораблекрушения.
Что еще за зверь?
Рене приглядывается к обстановке вокруг. Его изумленному взору предстает целая мини-экосистема: низкорослые деревья, похожие на пальмы и смоковницы, другие мелкие кошки, ослики, верблюдики, газели и львы – все совсем маленькие.
Все как на подбор какие-то миниатюрные.
– А еще эти, – говорит Геб.
Рене видит пигмеев в шкурах, следящих за ними с почтительного расстояния. Те потрясают копьями и луками.
– У меня родилась одна догадка, Геб… Какой у тебя рост?
– Как это – какой рост?
– А вот так – какой?
– Думаю, у нас разные календари и разные единицы измерения. Надо найти объективную мерку…
Они размышляют вдвоем. Первым находит решение Рене.
– Дельфины. Они есть везде, и в Атлантиде, и в Египте. Ты говорил про дельфинов, тянувших ваши суденышки.
– Да, им приходилось впрягаться по много голов в каждое.
– Сколько требовалось дельфинов на одно ваше судно?
– Много.
– Таких же? Я хочу спросить, дельфины в Ха-мем-птахе и здесь одинаковые?
– Наши уплыли от нас при подходе к Африке, а здесь я дельфинов еще не видел. Думаю, они должны быть одинаковыми.
– Хорошо. Мы, люди моей эпохи, моей страны, ростом примерно с длину дельфина. Во мне, например, метр семьдесят пять, средний дельфин имеет такую же длину. А в среднем атланте сколько… дельфинов?
Геб потрясен.
– В тебе всего один дельфин?! Так ты тоже кроха!
– Нас восемь миллиардов людей ростом примерно с одного дельфина. Это нормальный рост. А вы, атланты, какого роста?
– Во мне, например, дельфинов десять.
Молчание.
– Я не расслышал.
– Десять дельфинов. Чтобы получился мой рост, надо вытянуть в цепочку десяток дельфинов.
– Тогда в тебе 17 метров.
– Да, думаю, наше соотношение – 1:10. Похоже, Рене, там у вас, через 12 000 лет, все сократилось в десять раз: и продолжительность жизни, и рост. Ты совсем малыш.
Учитель истории никак не придет в себя.
– В ТЕБЕ 17 МЕТРОВ РОСТА!
Теперь понятно, почему все кошки, верблюды, ослы кажутся ему такими мелкими: он видит всю эту живность глазами Геба. В Атлантиде кокосовые пальмы и кошки были в десять раз больше. Там все было гигантским.
Становится понятной продолжительность их жизни: крупным организмам, например китам, принадлежат рекорды долголетия. Большое сердце, большой мозг – длиннее жизнь.
– Признаться, Геб, я думал, что все понял о вашем мире. Как оказалось, я был совершено не прав. Тем более необходимо его возродить.
– Без тебя, Рене, я здесь не освоюсь.
– Теперь, после легенд об Атлантиде и о Ноевом ковчеге, то есть о ковчеге «Не-хе», нам предстоит превратить в достоверную историческую информацию третью легенду – о великанах.
– О ком?
– О великанах. Практически во всех мифах упоминаются времена, когда по земле ходили великаны, предки современных людей. Древние греки называли их титанами. В Библии народ великанов – исполины. В индийской мифологии – асуры. У скандинавов – йотуны.
– Ничего не понимаю в твоих рассказах, человек из будущего.
– У меня озарение. То, что мы считаем легендами и мифами, – на самом деле правда: Атлантида, потоп, великаны. Ты не представляешь, что все это значит для преподавателя истории. Знал бы ты, как бы мне хотелось открыть глаза восьми миллиардам моих современников.
