– Геб! Я здесь.
– Рене!
– Ты построил корабль?
– Да.
– Бежим туда.
Геб бежит со спутницей жизни и с четырьмя детьми, старшему из которых не больше десяти лет, к пляжу, где Рене встретил его в первый раз.
Вокруг них падают кокосовые пальмы. Океан совсем другой: берег захлестывают свирепые волны. Геб, Нут с детьми и еще полсотни людей достигают верфи. Вокруг мечутся в неописуемой панике атланты, это похоже на разворошенный палкой жестокого ребенка муравейник. Людей ослепляют тучи поднятого ураганом песка.
– Надо спустить корабль на воду! – кричит человек XXI века.
– Он тяжелый! Вряд ли мы успеем дотолкать его до воды!
– Ты сколотил колесницу, как я тебя учил?
Геб сдергивает кожух и демонстрирует изделие.
Сделали! Челн готов. Кажется, Геб послушался всех моих советов.
Под ободряющие крики учителя истории Геб и толпа атлантов толкают корабль, водруженный на огромную колесницу. Рене быстро оценивает ситуацию и обращается к Гебу:
– Чтобы дело шло быстрее, позволь моему духу вселиться в твое тело. Я стану управлять изнутри твоими руками и ногами. Так мы справимся гораздо лучше.
– Я тебе доверяю, Рене. Вселись в меня и спаси нас.
Учитель истории завладевает телом атланта-астронома и тут же берется за дело.
Колесница вязнет в песке и, даже толкаемая большой толпой, ползет невыносимо медленно. Рене в облике Геба карабкается на палубу, распускает парус и виснет на снастях. Парус пузырится от ветра, а колесница катится шустрее. Судно медленно приближается к воде. В последний момент Нут кидает вниз концы канатов, чтобы толкавшие колесницу люди могли вскарабкаться на корму.
Несмотря на толкотню, сотня счастливчиков оказывается на борту. Корабль неуклонно погружается в пучину.
Устами Геба Рене подсказывает Нут немного ослабить парус, чтобы до них смогли добраться вплавь еще несколько человек. Но сила инерции огромного судна такова, что оно продолжает удаляться от берега. Рене приказывает жестом закрепить толстый деревянный брус, который будет служить рулем. Встав на корме, он завладевает брусом. Издалека на берег неспешно надвигается гигантская волна, не чета всем прежним: это темно-зеленая стена высотой в полсотни метров с гребнем из бурлящей серебристой пены.
Думать. Не давать волю эмоциям. Сейчас не время поддаваться страху. Запастись отвагой Ипполита и спокойствием Фируна перед лицом грозной стихии.
Он знает, что, когда это чудовище обрушится на остров, все там будет затянуто течением в водоворот. Ждать пловцов больше нельзя. Всех не спасти. Сейчас главное – отойти дальше от берега.
Вулкан снова издает рев, и в океане, над разломами в дне, разверзаются ревущие бездны. Парус раздут ветром, судно набирает скорость.
Спокойствие. Не уступать страху.
Рене видит, как на палубу карабкаются последние из висящих на канатах атлантов.
После столетий беспечности им придется познать страх, тревогу, ужас смерти – и все одновременно. Они обнаружат, что эти чувства существуют и предназначены не только для человеческого несчастья, но и для спасения ужаснувшихся. Стресс появился не просто так. Он позволяет выживать.
Нут сажает четверых своих детей у мачты. Судно, сотрясаемое волнами, опасно кренится.
– Киль в воду! – кричит Рене-Геб.
Несколько человек опускают в специальный деревянный колодец длинный тяжелый киль. Невзирая на волны, качка уменьшается, и корабль ускоряет ход, убегая от опасно приближающейся злодейской волны.
Вулкан взрывается алыми снопами, осыпая все вокруг дымящимися, свистящими ядрами, скалы лопаются. Темно-зеленая пятидесятиметровая волна добирается до острова и катится по нему, слизывая все, как языком. Атлантов, оставшихся на берегу, смывает с пляжа, как крошки со стола. Скоро приходит черед города-цветка. Дома, устоявшие при землетрясении, уходят под воду. Синяя пирамида захлестнута волной, ни остановить, ни замедлить которую не в силах ничто.
Рене-Геб, вцепившись в руль, держит курс в открытое море, подальше от погибели. Спасшиеся в оцепенении наблюдают за уничтожением всего, что им дорого.
Город Мем-сет скрылся из виду, его больше нет.
Вулкан не перестает плеваться раскаленными ядрами, со свистом обрушивающимися на корабль. О дно дырявит грот, который вот-вот вспыхнет, но Нут успевает заметить опасность и залить огонь водой из ведра.
Темная волна продолжает подниматься, затопляя лесистые склоны вулкана. Вода все покрывает, и остров, кажется, раскалывается надвое, как рыхлая глиняная табличка.
Рене подает знак, что расслабляться рано: им грозит новая опасность. Он знает, что рухнувший в океан остров создаст страшную воронку.
Надо выбраться из зоны, где возникнет центростремительное течение.
Прежде чем потонуть, вулкан выплевывает еще одно облако черного дыма, и Рене чувствует, как движение судна в открытый океан замедляется: дает о себе знать усиливающаяся с каждой секундой тяга вспять.
– Добавьте оснастки, надо поймать парусами побольше ветра!
Опасность быть затянутыми в воронку нарастает. Медлить нельзя.
– Вынуть киль! Будет качать, зато разгонимся, – командует Рене.
После подъема киля корабль кренится правым бортом. Весь он трещит под напором ветра, течения, волн, парусов и руля. Пассажиры, повинуясь команде Нут, переползают на левый борот, чтобы компенсировать крен.
Дальше все происходит замедленно. Судно застыло на месте, притяжение воронки влечет его в одну сторону, ветер, дующий в паруса, – в противоположную.
Сила ветра против силы воды.
Доски корпуса зловеще трещат от натуги.
Нут закрывает глаза. Осирис кидает канаты с носа в воду. Концы ловятся неясными тенями. Из воды выныривает плавник.
Нам на помощь приплыли дельфины!
Атлантида неуклонно погружается в пучину, и только клубы черного вулканического дыма указывают на место, где недавно находился остров.
Уходящие с носа под воду канаты натянуты, как струны, что говорит о том, как напрягает силы дельфинья стая.
Нут не отходит от Рене-Геба. Пассажиры жмутся друг к другу.
Напряженное ожидание.
Дрожь. Стук зубов. Расширенные зрачки. Фонтаны огня. Натянутые канаты. Черные тучи. Ветер. Крики. Вспышки. Сумасшедшие удары волн. Десятки дельфиньих плавников. Безумное биение сердец. Природа бушует. Небо ревет. Вода кипит.
Лишь бы получилось.
Над кораблем с криками кружат чайки, как будто насмехаются над теми, кто так зависит от суши и от моря, в отличие от них, вольных дочерей воздушной стихии.
