Сейчас не время воевать.
Он сосредоточивается, чтобы поточнее сформулировать пожелание.
Мне нужен канун наступления.
И он открывает дверь. Ипполит спит. Рене раздумывает, как быть. В отличие от первого раза он не хочет видеть мир глазами Ипполита. Пользуясь техникой Геба, он мысленно размещается вне своей инкарнации. Теперь он и его прежнее «я» смогут друг друга видеть и переговариваться, как отдельные люди.
– Ипполит?
Солдат просыпается и в ужасе подскакивает.
– Вы кто?
Рене слышит в голосе молодого человека сильное волнение и решает сыграть на его сонном смятении, чтобы облегчить дело.
– Я – персонаж из твоего сна. Считай меня другом, которому понадобились твои способности.
Он чувствует, что дух солдата осознает его присутствие, хотя и не может его толком идентифицировать.
– Персонаж из сна? Чего тебе от меня надо?
– Знаю, это может показаться удивительным. Мне нужно, чтобы ты вошел в меня и управлял мной изнутри.
– Разве так можно?
– В мире снов возможно все. Это всего лишь игра ума.
– Кто ты, откуда ты меня знаешь?
– Я твоя будущая инкарнация.
– Я брежу во сне?
– Да, бредишь. Мне нужно, чтобы во сне ты дал принципиальное согласие на продолжение этого эксперимента.
– Как тебя зовут?
– Рене Толедано.
– Ты утверждаешь, что явился из моего будущего?
– Я рожусь лет через пятьдесят.
Между нами вклинился камбоджийский монах, но сейчас не время усложнять, все и так непросто.
– Что ты здесь делаешь, Рене?
– Я живу в 2020 году, меня упекли в психбольницу. Думают, что я псих.
– Ладно, ладно, видать, перед сном я перебрал винца.
– Я прошу об одном – о доверии. Почувствуй меня и управляй мной изнутри. Это очень важно. Ты мне нужен, ты должен меня спасти. Речь о сохранении моего… нет, «нашего» духа.
Ипполит, похоже, потерял интерес к собеседнику.
– Ты – персонаж из сна, и только. Почему я должен тебе доверять?
Как его убедить? При помощи техники «3+1»!
– Отвечай только «да» и «нет», Ипполит. Ты согласен, что раз все это происходит во сне, то что бы ты ни решил, это не будет иметь никаких последствий?
– Согласен.
– И что если ты откажешься мне помогать, то персонаж твоего сна будет разочарован?
– Допустим.
– И наоборот, если ты согласишься мне помочь, то персонаж твоего сна будет в восторге?
– Да.
– Значит, в твоих же интересах, чтобы персонаж твоего сна не грустил, а радовался. Тем более что тебе это ничего не стоит, ты ничего не потеряешь. Значит, ты согласен, Ипполит?
– Ну… раз мне все равно нечего делать… Почему бы и нет, мсье Толедано.
– Называй меня Рене.
– Хорошо, Рене.
Уф, нелегко же было уговорить эту субличность.
– Что мне делать, Рене? – спрашивает солдат.
– Войди в меня. Завладей моими руками, моим сознанием, но действуй, пуская в ход свои рефлексы, свою реакцию, талант человека, умеющего использовать силу. Мне надо побыстрее отсюда выйти, иначе мое сознание повредится и мы больше не сможем общаться.
И Ипполит Пелисье, верящий, что видит сон в окопе Первой мировой войны, начинает действовать в неведомом мире, считая себя человеком будущего, запертым в психиатрической лечебнице.
56.
Санитар, принесший на подносе обед, схвачен за горло и сбит с ног. Не успев спохватиться, он оказывается на полу, он лишен сознания умелым ударом ребром ладони по затылку. Оценив ситуацию, Рене-Ипполит связывает его и выбегает в коридор.
Все происходящее в этом секторе снимается на камеру. Он крадется вдоль стены к двери. Она накрепко заперта. Надо искать другой выход.
Темные безлюдные коридоры ведут в другие такие же. Этот лабиринт напоминает Рене-Ипполиту подземные ходы, где он бывал, когда участвовал в диверсиях за линией фронта.
Рене кажется, что его тело – машина, руль которой он уступил другому.
Это шизофренический опыт, два сознания в одном теле. Только так можно помешать доктору Шобу полностью разрушить мой мозг.
Фирун умеет управлять болью, Ипполит – боем.
Солдат Первой мировой действует стремительно и эффективно. Он умеет бесшумно двигаться, верно оценивает опасности, быстро анализирует все окружающее, от пола до потолка. Рене слышит вопли.
Палач снова за работой.
Он торопится туда, откуда несутся крики. Через иллюминатор в двери он видит связанную ремнями женщину, которая, как он сам накануне, подвергается электротерапии.
Судя по всему, ей очень больно. Шоб и двое санитаров сидят перед экранами. Давая своим подручным указание за указанием, он гладит пациентке волосы, лицо, переходит к груди. Женщина при каждом разряде изгибается от боли. Шоб наблюдает за ней, как за подопытным животным. Его коллеги, такие же садисты, как он, прилипли к мониторам.
– Что они делают? – спрашивает Ипполит.
Рене некогда объяснять.
– Действуем! – командует дух учителя истории духу солдата.
Рене-Ипполит приоткрывает дверь, просовывает в щель руку и тушит свет. Бросившегося на него санитара он без труда швыряет на пол. Преимущества Рене-Ипполита – темнота и эффект неожиданности.
Его пытается обхватить сзади второй санитар, но диверсант бьет его локтем в печень и заставляет скорчиться с гримасой боли.
С санитарами он справился, но чувствует острую боль в области пупка и с опозданием понимает, что подскочивший со спины доктор Шоб ткнул его скальпелем. Как это ни больно, он твердо знает, что пострадали только мышцы и жировая прослойка.
Вырвав из живота скальпель, Рене-Ипполит оглядывается. Теперь удар скальпелем предназначен Шобу, но тот успевает отскочить и включить оглушительную сирену. Темное помещение озаряется мигающим красным светом тревожной лампы.
Психиатр с белым чубом хочет выскользнуть в дверь, но напавший не дает. Тогда Шоб вооружается другим скальпелем. Теперь они стоят лицом к лицу, готовые к дуэли на мини-мечах.
Учитывая разницу в росте, победителем должен остаться более рослый, но пришедший в чувство санитар спешит на выручку к своему шефу, и численный перевес оказывается на стороне противника. Рене-Ипполит режет кожаные ремни, и молодая женщина срывается с кресла. Выплюнув кляп, она с яростным криком кидается на доктора Шоба. Равенство сил восстановлено.
