На балкон залетали тропические бабочки размером с развернутую книгу. В доме было так влажно, что приходилось даже осенью топить камин, а в гардеробе постоянно держать зажженными лампочки — для просушки воздуха, иначе все покрывалось плесенью. Обитатели этой маленькой и обособленной в те годы деревушки под названием Каранда жили в ритме, продиктованном муссонами и наплывами туристов. Каранда расположена на более прохладном плоскогорье над тропическим городом Кэрнс, что рядом с Большим Барьерным рифом. Теперь эта деревня стала одним из наиболее популярных туристических мест в Австралии.
Стал писать длинные письма сестре. Та была недовольна нашей матерью. Принимая огорчения и раздражение сестры, я старался все же пробуждать в ней и сострадание к матери, тем самым как будто убеждая и самого себя в ее врожденной, хотя внешне не проявлявшейся из-за трудных условий, доброте.
Мне казалось, что мы все были незримо связаны друг с другом. Любое движение к любви и пониманию или же, наоборот, к отчуждению со стороны кого-либо из нас подсознательно отмечалось всеми нами. Я чувствовал, что отражение нашего согласия или несогласия как бы вибрировало в прошлом, в душах почивших предков, и в будущем, в наших детях и тех, кто еще не родился.
Но это было в моем воображении. Когда я посылал Кате фотографии, на которых была отражена окружавшая меня среда, сестра не хотела верить, что в природе бывают такие яркие краски. Я уверял ее, что в действительности все еще ярче, чем на снимках. Она верила этому, наверное, так же мало, как и тому, что по обочинам улиц и дорог росли деревья с манго и авокадо, которые просто осыпались на землю и их можно было подбирать любому. В Новосибирске тогда вообще не было ни манго, ни авокадо, и даже простым ранеткам ребятишки не позволяли осыпаться на землю.
Вскоре к моей отшельнической жизни присоединились двое друзей — парень и девушка. Молодой человек, уроженец Австрии, был когда-то членом австралийской олимпийской команды по спортивному ориентированию
[25]. Время от времени он подвергал себя жесткому голоданию и почти фанатически соблюдал естественные целительные диеты и применял натуральные средства лечения. Ему часто звонила мать, знавшая об увлечении сына натуропатией, беспокоясь о его здоровье, — чувствовалось, что он получает удовольствие от повышенного внимания к себе, которое сам же провоцировал.
Будучи превосходным садовником, этот юноша помог мне расширить огород и создать быстро растущую плантацию тропических деревьев. Девушка, составившая нам кампанию, изначально была нанята мной в качестве секретарши. Однако когда обнаружилось, что она печатает с ошибками, пришлось ее уволить, но квартировать она осталась по-прежнему с нами.
Я читал, медитировал, беседовал со своими молодыми друзьями, ходил в долгие походы по тропическому лесу с его буйной растительностью. Неподалеку от моего дома были кристально-чистые озёра и горные водопады. По утрам меня будил хохот кукабар, крупных и как бы все время нахохлившихся птиц, любивших воровать с подноса сырое мясо, приготовленное для шашлыка. Белые попугаи-какаду (которых сами австралийцы называют «лесными хулиганами») ловко снимали крышку мусорного ящика и разбрасывали его содержимое по двору в поисках чего-то съедобного. Пришлось положить на крышку тяжелый камень, который они не смогли сдвинуть. Их разочарованный скрежет и выкрики оповещали об их недовольстве. К дому привязалась приблудная собака, хозяина которой разыскивала полиция за торговлю марихуаной. Мы прозвали ее Реф (краткое от «refugee» — беженка), и она немедля начала зарабатывать себе на хлеб, с энтузиазмом отгоняя опоссумов и прочую прожорливую тварь от нашего сада. Я работал в саду и по-прежнему выходил по компьютерной сети на контакт со своими оставшимися клиентами, стараясь сохранить, что можно было, от еще недавно прибыльного бизнеса.
В Каранде я впервые близко познакомился с австралийскими аборигенами. Этот древний народ прожил на территории Австралии 50 000 лет. Помню, что одной из первых книг об Австралии, которую я прочел, уже приехав сюда, была автобиография аборигена Уайпулданья, записанная журналистом Локудом. В книге были описаны верования и приемы аборигенских знахарей, которые я нашел чрезвычайно интересными, такие, например, как вырезание печени под гипнозом и ритуал «указания костью», обычно приводящий к смерти человека, осужденного знахарями племени, при полном отсутствии физического воздействия.
Я иногда подвозил на автомобиле аборигенов Каранды, и они рассказывали мне о своих бывших племенных охотничьих угодьях и о строгом соблюдении территориальных границ между племенами. Не было сомнения, что аборигены пострадали от белой колонизации, основанной на фикции «незаселенного пространства», существовавшего якобы до прихода европейцев на континент. Надо понять, что аборигены не привыкли жить в современных домах, которые они быстро приводят в негодность. Алкоголизм, безработица, плохая гигиена и непривычная для аборигенов еда делают свое дело. Продолжительность жизни аборигенов намного ниже австралийцев неаборигенного происхождения. Потеря прежних устоев жизни, чувство неполноценности, связанное с ощущением принадлежности к побежденной нации — все это оказало свое воздействие. Только в 1967 году коренное население получило право голоса. И только в 1982 году оно получило право затребовать назад земли, если можно было доказать непрерывное проживание на них. Впервые за долгое время население аборигенов начало увеличиваться и за последнее десятилетие достигло почти полумиллиона
[26].
Сложное и похожее на модернистское искусство некоторых художников-аборигенов снискало им всемирное признание. Впервые за все время колонизации аборигены начинают гордиться своим прошлым. Мне довелось переводить материалы об аборигенском искусстве для выставки в Эрмитаже.
Практически по всей Австралии можно найти картины аборигенов в пещерах и на скалах. Они отражают мотивы жизни аборигенов и их взаимоотношений с природой, с другими племенами и с высшими существами посредством стилизованных кругов, линий и образов. Искусство аборигенов одновременно сугубо практично, то есть оно описывает детали обыденной жизни племени, но в то же время оно связано с потусторонним миром и с магией. Понятие искусства как украшения для стен чуждо менталитету коренных аборигенов. Картины аборигенов проникнуты преклонением перед мощью и способностями тотемических предков, создавших все формы жизни и саму землю и космос. Мир и время сновидений — мифическое время предыстории и создания мира — соприкасается с личным миром через ритуал танца, песен и живописи. Места, где духи почили, превратившись в скалы, деревья и черты ландшафта, становятся священными и требуют особого уважения.
Естественно, подобные представления о жизни столкнулись с экономическими интересами колонистов. Если в настоящее время необходимо согласие аборигенов на ведение каких-либо работ или геологической разведки в местах, которые они считают священными, то в прошлом все это просто игнорировалось. Новые боги, вооруженные «огнедышащими палками» попирали мир старых богов. Это противостояние миров и мировоззрений до сих пор не сгладилось полностью. В отличие от Канады или Америки, белое население в Австралии не признало полностью жестокость периода колонизации и не попросило прощения у аборигенов за эксцессы прошлого. Более того, за последнее время наблюдаются попытки обелить эти эксцессы, представляя целенаправленную политику колонистов как серию ошибок местного значения, мало отразившихся на конечном «благотворном влиянии» европейской культуры на аборигенов.
