Но внезапно из ниоткуда на меня свалились новые козыри.
Тем утром ко мне пришел Робин, чтобы помочь разобраться, почему я должна создать корпорацию. Всему виной налоги, ответственность, страховка и ипотека, короче, все, что я так ненавидела. Я напевала себе под нос, буквально пытаясь не думать ни о чем другом, а Робин вдруг замолчал и уставился на меня так, что я покраснела.
– Где ты слышала эту песню? – спросил он. Как странно. Робин так старался не выходить за рамки профессиональных отношений. Я даже слегка опешила, что он задал вопрос не по работе.
– Честно? Кажется, во сне привязалась. Странно, да?
Теперь Робин посмотрел на меня так, что я практически вспыхнула.
– Ты в порядке?
– Расскажи об этом сне, пожалуйста.
– Ну, он странный. Уже четвертый раз снится. Я в холле какого-то модного офисного здания…
– …за стойкой робот, а на фоне звучит странная назойливая песенка, та самая, которую ты сейчас напевала.
– Откуда ты знаешь?
– Я сам его уже несколько дней вижу. Каждый раз, как пытаюсь заговорить с роботом…
– …он просит пароль, и, если у тебя никакого пароля нет, ты просыпаешься, – закончила уже я.
– Если никакого нет?
– Да! – радостно воскликнула я. Я знала больше, чем Робин. – Во сне я разгадала ребус и получила пароль. Вернулась к роботу и ушла, напевая: «Шесть, семь, шесть, четыре, пять, F, ноль, ноль, четыре, D, шесть, один, семь, четыре».
– Это… – Ему не было нужды договаривать.
– Энди и Миранда! – вспомнила я.
– Что?
– Энди напевал ту мелодию, когда мы были в Лос-Анджелесе, – пояснила я, уже хватая телефон. После второго сигнала приятель ответил.
– Эйприл?
– Подожди, я сейчас добавлю Миранду.
– Да? – отозвалась уже она.
– Эй, ребята, вам когда-нибудь снился сон, где вы в вестибюле модного офисного здания, за стойкой робот, он спрашивает у вас пароль и звучит назойливая музыка?
Стало очень тихо.
– Это… – начала Миранда.
Прошло еще несколько секунд, прежде чем Энди сказал:
– Эйприл…
Я молчала, пока они переваривали информацию.
– Ну и хрень, – наконец заключил Энди.
– Вам обоим это снилось.
– Да, – одновременно ответили они.
Повисла долгая пауза, а я разрывалась между восторгом и страхом.
– Я включила громкую связь, рядом Робин. Он тоже видел этот сон. Кто-нибудь пытался пройти мимо стойки?
Нет, не пытались. Я рассказала им о ребусе, о странной последовательности цифр и букв.
– Мне сейчас резко захотелось уснуть, – признался Энди.
– Эйприл, ты еще раз этот код не повторишь? – Через микрофон голос Миранды казался таким тоненьким.
– Шесть, семь, шесть, четыре, пять, F, ноль, ноль, четыре, D, шесть, один, семь, четыре. – Последовательность так застряла в голове, что я выпалила ее на одном дыхании.
– Похоже на гекс.
– Ладно, а что это? – спросил Робин.
– Шестнадцатеричный формат. Наша привычная система счисления – десятичная. У шестнадцатеричной целочисленное основание шестнадцать. В компьютерном программировании каждое число от девяти до шестнадцати представлено буквой. То есть ноль, один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, A, B, C, D, E, F.
– Что?
– Не очень легко объяснить, – ответила она. – Это один из самых простых способов общения компьютеров. Он удобнее, потому что шестнадцать – это два в четвертой степени, а компьютеры говорят только на двоичной.
– Все еще ничего не понятно, но мы тебе верим, – сказал Энди.
– Ладно, думаю, есть вопрос поважнее: его видим только мы? – спросила я.
– Кто сейчас самый уставший? – спросил Робин.
– Наверное, Эйприл, – сказала Миранда, одновременно с Энди.
– Я? – вместе с ними предположила я.
– Ладно, вопрос был глупый. Эйприл, ты поспать сейчас можешь?
– В любой момент.
– Хорошо, вот и постарайся. Посмотри, что еще сможешь узнать. Мы пока проведем исследования и посмотрим, кому еще явился этот сон и что он значит. Все это просто-таки невероятно.
– Согласна, ничего вероятного тут нет, – поддакнула Миранда.
– И все же! – вставил Энди.
– Ладно, иду спать! Всем удачи!
* * *
Когда я училась в средней и старшей школе, то подрабатывала поиском потерянных домашних животных. В городе в Северной Калифорнии, где я родилась, было около пятидесяти тысяч человек, большинство из которых жили в нескольких километрах друг от друга. Все началось, когда я работала волонтером в Гуманном обществе. Я выгуливала собак, мыла клетки, чистила ящики для мусора и «общалась» (играла) с животными. Довольно хорошая работа, но за нее не платили.
С завидной регулярностью в приюте появлялись собака или кошка, и в течение дня кто-то звонил, спрашивая, не у нас ли его потеряшка. Всегда так приятно помогать воссоединению питомца с владельцем. Но было много звонков и от тех людей, чьих любимцев нам не приносили. Я довольно тяжело на это реагировала. Сотрудники приюта посоветовали мне не слишком увлекаться, но я даже думать не могла, что где-то под крыльцом сидит чей-то питомец, может быть, раненый или больной, но почти наверняка напуганный. Владельцами чаще всего оказывались дети. Они были готовы на все, чтобы вернуть своих животных, в том числе заплатить вознаграждение.
Детектив по розыску питомцев определенно звучит как фальшивая работа, но я погуглила, и оказалось, что люди действительно профессионально этим занимались. Я написала им по электронной почте, мол, делаю проект для школы, и взяла у них интервью, чтобы больше узнать об их бизнесе. Одна женщина была особенно откровенна и сказала мне, что главный трюк профессионального детектива – это получить деньги независимо от того, нашли вы животное или нет, и брать плату, даже если обнаружили животное уже мертвым. Это, видимо, было довольно распространенным случаем. Домашние животные часто попадают в ловушки, предназначенные для енотов или лис, застревают и умирают от голода, но чаще всего их сбивают машины.
Мне было четырнадцать, поэтому я не могла просить посуточный контракт, но всегда звонила по номеру, чтобы сообщить, мол, беру дело, и услышать подтверждение, что мне заплатят независимо от того, нашла я животное живым или мертвым.
Работа по большей части была крайне скучной. Вы узнаете все, что можно, о питомце, его привычках и страхах, а потом бродите по людным улицам в надежде, что худшее не произошло.
Большинство случаев были самыми обыденными, и радость от случайного обнаружения живого питомца стоила намного больше тех двухсот долларов, которые мне платили. Впрочем, и эту награду я считала значительной. Но было и несколько действительно интригующих случаев – с подсказками, странными персонажами и какой-то человеческой драмой. Очень важно сперва узнать немного о владельцах. Огромное количество потеряшек фактически оказывались украдены, обычно другом или членом семьи, как своего рода возмездие.
