— Эвтидем пытался обокрасть тебя и был наказан, — выступила вперёд Тира. — Прости, но обстоятельства заставляют меня покинуть твой дом и Спарту, — пронзила она зловеще-победным взглядом пошатнувшегося архонта.
Никерат едва успел подскочить, чтобы подхватить хозяина. Гости Востока в тот же день собрались в путь, оставив на попечение врачей разбитого внезапным ударом Поликрата.
— Откуда здесь этот меч? — спросила Тира провожавшего её Паисия.
— Я принял его из рук несчастного Эвтидема, — ответил эконом, глядя на украшавшее стену мегарона оружие.
— Ты ошибаешься, Эвтидем присвоил этот меч незаконно. Вот почему я заберу его с собой. Твой хозяин не станет возражать... если выздоровеет.
— Как будет угодно тебе, госпожа.
Женщина с благоговением взяла оружие, прижала к груди алые ножны.
— Теперь я смогу оплакать тебя, Эгерсид, — чуть слышно прошептали её губы.
XV
— Мой друг так разбогател ловлей беглых илотов и рабов, что двинулся с нами только из любви к делу, — говорил Кебет, качаясь на конской спине, — да и Аргусу не мешает размяться.
Напарник Кебета, человек с чёрной повязкой на глазу, о котором шла речь, ехал чуть впереди небольшой группы всадников. Аргус, чёрный пёс величиной с телёнка, неторопливо бежал рядом, вывалив красный язык из объёмистой пасти. Одноглазый охотник за людьми и его собака понравились Лисиклу: беглецам не уйти! Теперь понятно, зачем Кебет раздобыл срезанные волосы Леоники и старые сандалии врача. Что ж, Поликрат умеет подбирать людей. Критский бегун тоже хорош, самые быстрые ноги в отряде наёмников, хотя и жуликоват.
— Мы задержались не так уж надолго, зато к утру уже точно знали, куда направилась наша парочка, — продолжал Кебет, — конечно же туда, где лежит клер Эгерсида! Простодушные рассчитывали незаметно покинуть Спарту, а ведь вокруг люди, у них есть глаза, чтобы видеть, и языки, чтобы рассказывать! Лысая девица и молодой человек! Парочка приметная, следовали в сторону Гифия. Она верхом, он шёл рядом. Всё сходится. Кстати, этот врач. Помнишь богатого периэка Этиона? Он водил дружбу с Эгерсидом и часто принимал в своём доме Леонику, ещё девочку. Там она могла познакомиться с мальчишкой-рабом, позднее сбежавшим. Думаю, молодой врач и беглый мальчишка-раб одно и то же лицо.
— Почему? — с возрастающим интересом спросил Лисикл.
— Ну, прежде всего, он познакомился с Леоникой не вчера, а гораздо раньше, отлично знает Спарту, её окрестности и местные обычаи, стало быть, сам из местных. Да и возраст подходит. Выучился людей лечить и вернулся.
— А ещё бить их палкой по голове, верно, Мелест? — поддел своего бойца лохагос.
— Скормлю его на мясо этому псу, — пообещал тот.
— Не спеши, если Кебет прав, то право отплатить первым принадлежит Килону, — подзадоривал спутников Лисикл.
Молодой спартиат вспомнил, как получил камнем в лицо при первой встрече с мальчишкой-илотом, сердито засопел и хлестнул коня. Вовремя!
Чёрный пёс издал утробный рык и резко рванул в сторону поросшего маквисом склона. Похоже, взял след!
* * *
Ксандр, кляня себя, бился в крепко держащих его руках. Двое человекообразных существ в отвратительно пахнущих шкурах привязывали его к стволу старого каштана. Ещё четверо им подобных распяливали Леопику на гладком низком валуне... Девушка отчаянно билась, безуспешно пытаясь вырваться, и громко кричала. Один из разбойников попытался зажать ей рот ладонью, но взвыл сам, когда зубы спартиатки располосовали его клешню. В отместку насильник ударил Леонику по лицу так, что голова жертвы с глухим стуком ударилась о камень.
Ксандр изогнулся, пытаясь разорвать путы. Напрасно! Как мог он потерять бдительность и позволить этим тварям, внезапно прыгнувшим из кустов, захватить дочь Эгерсида? Ведь засаду можно было обнаружить даже по мерзкому запаху гнусных существ...
Между тем один из нападавших всё же заткнул девушке рот, расстегнул пояс и распахнул своё одеяние из козьих шкур.
— Кого сцапали? — раздался голос такой свирепой силы, что разбойники вздрогнули, прекратив своё дело.
Ксандр повернул голову: ему показалось, что чёрный пень гигантского дуба вдруг вылез из земли и явился на поляне. Нет, всё же это двуногое существо, в котором, если потрудиться, можно признать человека, и, судя по виду остальных тварей, их главарь.
— Почему не дали знать? — приблизился вновь прибывший к разбойнику в распахнутой шкуре. — Прикройся. Было бы что показывать. Хотел с девкой поиграть, недоумок? — ткнул он провинившегося огромным кулаком в грудь так, что тот упал, задрав ноги; главарь же склонился над Леоникой, неспешно оглядел её, ощупал шерстистой лапой. Закончив осмотр, сгрёб поднявшегося разбойника за шкуру на груди. — Чуть не испортил товар, безмозглый. Кто бы дал тогда настоящую цену? — и в назидание остальным с силой ударил его о ствол ближайшего дерева. Что-то хрустнуло, и тело сползло к корням. Теперь маленькие злые глазки остановились на Ксандре.
— Привет тебе, Гемофил! — воскликнул узнавший его пленник. — Вели своим людям отпустить нас: я несу важные вести самому Харитону!
Главарь несколько мгновений с недоумением вглядывался в молодого человека, затем оскалил пасть подобием улыбки.
— Ты, цыплёночек? Вижу, подрос, и теперь стоишь дороже. Да тебя даже ободрать как следует не успели, — уставился он на красивый пояс молодого человека.
Верно, не успели: при нём ещё кинжал за пазухой хитона, цел пока и другой пояс, холщовый, надетый прямо на голое тело. В нём зашиты серебряные монеты. «Лишь бы отвязали, — билась мысль, — лишь бы отвязали». Напрасные надежды.
— Что ж, выкладывай свои вести, — злорадно сверлил его глазками разбойник, — потому что Харитон — это я.
— Но как же Хремил? — вырвалось у пленника.
— А твоему дружку я выбил мозги так, что они брызнули из ушей, — подбросил Гемофил свою тяжёлую дубовую палицу.
Внезапный испуганный вопль заставил главаря обернуться. Огромный чёрный пёс стремительной тенью вылетел на поляну, свалил ближайшего к нему разбойника и сомкнул зубастые челюсти на горле обречённого.
— Спартиаты! — раздался истошный крик, и не успел он умолкнуть, как несколько человек с обнажёнными мечами вслед за угрюмым зверем атаковали шайку. Разбойникам стало не до пленников, и Леоника тут же оказалась рядом с Ксандром.
— Кинжал! Возьми у меня за пазухой кинжал! — крикнул молодой человек, и через мгновение острая сталь рассекла крепкие путы.
— Бежим! — Ксандр схватил девушку за руку и увлёк её вниз по склону.
— За ними, Навбол! — выкрикнул Лисикл, уворачиваясь от дубины главаря. Разбойники сообразили, что спасения искать негде, и сопротивлялись с бешенством обречённых.
Ксандр споткнулся в самом конце спуска, упал на четвереньки, да так и выскочил на дорогу почти в том самом месте, где они с Леоникой подверглись нападению. Его посох лежал в пыли — никто не обратил внимания на чёрную палку, казавшуюся такой обычной. Чуть подальше перетаптывался живой круг из шести связанных поводьями лошадей. Охранявший их спартиат, услышав шум и треск ветвей, повернул голову. Взгляды встретились. Они снова один на один, и снова на дороге. Но на этот раз Ксандр не собирался бежать от обнажившего меч Килона. Напротив, он устремился вперёд, успев подхватить посох, сорвать скрывавшее остриё рукоятку и встретить противника.
