– Миледи, – сдавленным голосом говорю я. – Могу ли я поговорить с вами наедине?
– Хорошо. – Харпер отходит, прихрамывая. Мне остается только следовать за ней.
Шагов через десять я хватаю ее за руку и поворачиваю к себе.
– Кем ты себя возомнила? – Я смотрю на нее с возмущением.
– А ты кем себя возомнил? – парирует она. – У тебя огромный замок с сотнями комнат. Не можешь выделить им хотя бы несколько?
– А, так ты сбегаешь из замка, но другую женщину можешь просить обречь на подобное? – Я вскидываю брови.
– А ты хочешь оставить их замерзать на снегу? Каков принц! – Девушка отворачивается от меня, но я хватаю ее за рукав ее шерстяной блузы, чтобы удержать на месте.
– Ты знаешь, почему эти люди приходили за ней? – Я указываю на тела, лежащие на снегу. – А знаешь, что они действительно хотели тебя убить? Хочешь пригласить еще больше таких ребят?
Харпер сжимает челюсти.
– Я знаю, что они бы расправились с детьми, если бы я не появилась. Я знаю, что они пытались лишить ее земли в пользу короны. А что об этом известно тебе?
– Они бы расправились с детьми, если бы Грей и я не… – Я замираю; из-за раздражения до меня не сразу дошел смысл второго утверждения. – Что ты сказала?
– Я сказала, что эти люди пытались лишить ее земли в пользу короны. В твою, ведь так? – Она вырывается из моей хватки.
– Если они такое сказали, то это была ложь.
Кто-то из детей громко и весело смеется. Я резко поворачиваю голову.
Грей расстелил свой плащ на снегу, чтобы дети могли встать на него. Кажется, командор корчит рожи ребятне. Мальчишка лет четырех набрался смелости выглянуть из-за матери, а малыш помладше хихикает между приступами дрожи и повторяет: «Еще! Еще!»
Когда Грей замечает мой взгляд, он тут же выпрямляется и становится серьезным.
Харпер теряет терпение.
– Они замерзают, – говорит она. – Или помоги им, или убирайся. Я остаюсь помогать.
Девушка возвращается к Фрее и расстегивает сумку, висящую на плече.
– Здесь немного еды, – говорит Харпер, стараясь не трястись от холода. – Она немного помялась, но это хоть что-то.
Взгляд женщины перемещается на сумку, а затем снова на Харпер.
– Миледи, – шепчет она. – Я не могу…
– Можете. – Харпер слегка встряхивает сумку. – Возьмите.
Фрея сглатывает и берет сумку так осторожно, словно в ней что-то ядовитое. Дети же сразу начинают копаться в ее содержимом.
– Мама! – кричит мальчишка. – Сладости!
– «Кривой Вепрь» не так далеко, – говорю я. – Мы поедем вперед и подготовим комнату для тебя и детей.
Харпер удивлена:
– Ты оставишь нас одних?
Я не обращаю внимания на нее и развязываю свой плащ.
– Грей, распредели детей по двум лошадям. – Я становлюсь перед Фреей и накидываю плащ на ее плечи.
Женщина замирает и отступает на шаг, качая головой:
– Ваше Высочество, я не могу…
– Ты замерзла. – Я смотрю на Грея, который сажает самого старшего мальчишку на лошадь. – Начальник стражи защитит вас в дороге.
Харпер смотрит на все происходящее в замешательстве.
– Ты только что сказал, что вы с Греем поедете вперед.
– Нет, миледи. – Я поворачиваюсь к ней: – Я говорил про меня и вас.
Харпер открывает рот и тут же закрывает.
Шах и мат.
Затем ее губы сжимаются в тонкую линию.
– Лошадей больше нет.
– Есть одна. – Я поворачиваю голову и три раза коротко посвистываю, разрезая ночной воздух.
Копыта молотят по земле, и Железный Уилл появляется из клубов дыма. Конь останавливается рядом со мной и ласково прижимается мордой к моему плечу. Я ловлю поводья и чешу Железного Уилла под гривой – он это обожает.
Глаза Харпер распахиваются от удивления, а затем ее лицо озаряется улыбкой.
– Так он не убежал! – Она гладит коня по переносице, а затем обнимает его за голову. – Ловкий прием. Так все лошади прибегают, когда ты свистишь?
– Не все, – легко отвечаю я. – Только мои.
Харпер перестает улыбаться.
– Только… твои…
– Вы сделали хороший выбор. – Я расправляю поводья, затем хватаюсь за переднюю луку и вскакиваю в седло.
Протягиваю руку Харпер, которая просто смотрит на меня с нерешительностью.
– Никому теплее не становится. Нам не стоит задерживаться, миледи. – Я киваю в сторону Фреи и ее детей, а затем снова смотрю на Харпер. – Хотя я только что вспомнил, что вы покинули Замок Железной розы и отправились по собственному пути. Не желаете ли продолжить свое путешествие в одиночестве?
Мои слова привлекают внимание Фреи, и она мешкает перед тем, как посадить четырехлетнего мальчишку рядом с девочкой. Глаза женщины беспокойно мечутся между мной и Харпер.
Девушка тоже это замечает и упрямо поднимает подбородок.
– Не желаю, – отвечает она и тянется, чтобы подать мне руку.
В другое время и при других обстоятельствах я был бы рад ехать верхом вдвоем через снега и ощущать тяжесть девичьего тела за своей спиной, пока мы скачем в одиночестве по бесшумной дороге. Воздух холоден и колюч, и я не чувствовал снега на коже веками.
Сегодня ночью раны от магии на моем животе болят непрестанно и дают о себе знать с каждым лошадиным шагом. Харпер держится за мой ремень, на котором висит меч, вместо того чтобы обхватить руками поперек тела. Это явный отказ подступать ко мне ближе, чем необходимо. Между нами висит напряженное молчание, нарушаемое лишь стуком копыт Железного Уилла в знакомом темпе.
В конце концов приглушенная боль начинает резать меня словно горячим ножом, и пот копится под одеждой. Я замедляю ход.
– Что случилось? – спрашивает Харпер. – Тут же ничего нет.
Нотка тревоги в голосе девушки заставляет меня повернуть голову, чтобы увидеть часть ее профиля.
– Лошадь измотана.
– Похоже, измотан ты.
Так и есть, но тут я осознаю, что Харпер тоже устала. Ее дыхание, вырывающееся облачками пара, настолько же частое, как и у меня. Я задаюсь вопросом, не из простого ли упрямства она молчала и не просила меня притормозить.
Как и мое собственное упрямство заставляло меня делать то же самое.
– У вас, кажется, талант в поиске неприятностей, – говорю я Харпер.
Некоторое время она молчит в раздумьях. Я жду.
