— Значит, по-твоему, она… Она управляла действиями Йоно?
— Вероятней всего, да. Да, похоже, Эми, она являлась, кроме всего прочего, и субъективным фактором, необходимым для его появления. А именно эти появления и насылали на детей болезни.
— Подожди! Неужели и ты, как и Вал, считаешь, что Йоно превратился в вампира? Что пил их кровь… подстрекаемый ее подсознательной «жаждой»?
— Не знаю, но я убежден, что сентиментальное решение того, первого Валентина, вернуть в дом свою бывшую няню, стоило жизни его двухлетней дочери. И заметь: он начал строительство этого дома еще до того, как Глория заболела. Да, именно тогда он решил, что необходимо покинуть дом уже мертвого отца!
— Однако некоторое время спустя, довольно большое время, пастор, который, может быть, приходил в имение по разным поводам…
— Не «может быть», а действительно приходил, я проверял это и по церковным архивам. В первый раз он был здесь двадцать пятого июля тысяча восемьсот семьдесят четвертого года, крестил внука вышеупомянутого Валентина, и в тот же вечер некоторые из приглашенных видели Йоно. Видели те, кто не убежал, несмотря на кошмарное нашествие бабочек… Но как бы там ни было, пастор Ардис Берден был здесь и десятью годами позже, в тот день, когда Валентин умирал; оставался и на ночное бдение. А уже на следующий день после похорон, Эми, этот дом, в котором мы сейчас находимся, был брошен в такой спешке, словно тут вспыхнул пожар! Итак…
— Итак, — подхватила я нетерпеливо, — был построен третий дом, но, через не знаю сколько лет, покинули и его, переселившись в первый. То есть опять возникла нужда «переселяться», на этот раз из-за одной из сиделок уж и не знаю, какого Ридли…
— Джонатана Ридли Второго.
— …потому что она, так же как няня или пастор, послужила подспудным фактором, о чем никто и не догадывался, фактором очередного воскрешения, а, возможно, и управления этим горемыкой: иллюзорным творением капитана, мысленно получающим подпитку от его потомков, Утопленника.
— Точно, — однозначно подтвердил и эту нелепицу Алекс. — Вот только никак не могу узнать имя этой сиделки. Жаль, что именно в последнее время бухгалтерские книги велись очень неаккуратно, да и в городском архиве…
— Хорошо, к черту, ладно! В смысле, жаль, конечно. Но давай вернемся, наконец, в настоящее, Алекс. К нашему собственному и очень проблематичному настоящему. Ты говоришь, точнее, пишешь, что в последнее время появления Йоно участились. Что ты конкретно имеешь в виду?
— Именно это: что в последнее время они участились.
— Однако из-за кого?.. И почему вчера ты утверждал, что это «к счастью»?
— Потому что у меня повышаются шансы добраться до истины, Эми. До изначальной истины рода Ридли.
— Хм… Твое любопытство мне кажется не совсем здоровым. Да и, как печально известно, человек редко доходит туда, куда шел. И я не удивлюсь, что и с тобой произойдет нечто подобное, и ты придешь, например, всего лишь к какой-нибудь неизначальной истине о самом себе.
— К какой-нибудь? — улыбнулся он. — К той, что я сумасшедший?
— О, нет, нет… к сожалению. К моему сожалению, естественно. Ты знаешь, я уже почти поверила в твою вчерашнюю теорию о достаточной ненормальности, которая предохраняет от сумасшествия. Мне кажется, что все здесь… очень надежно защищены. Просто зацементированы! Да, увы, моя надежда на то, что вы окажетесь просто сумасшедшими, угасла насовсем.
— Твои слова меня не удивляют, Эми. И я пережил подобное разочарование вначале.
Алекс подался ко мне с другого конца стола, а его теплые золотисто-карие глаза исполнились сочувствия. Непритворного, хотя, может быть, лишь мимолетного сочувствия по отношению… к следующей намеченной жертве? Я вспомнила, с каким напряжением он наблюдал за мной утром, когда все мы, кроме Клифа, стояли там, возле трупа Тины. И как молчал, когда я отчаянно пыталась всех их убедить, что не далее как позавчера вечером видела ее беременной… А теперь? Теперь, наверное, во исполнение очередного пункта заговора, он решил заморочить мне голову тем, что по имению расхаживает… существо, «почти материальное» и способное на убийство.
Но ведь, как говорится: «В каждой шутке есть доля правды».
— И все же кто… кто в последнее время исполняет роль инициатора и регулировщика? — спросила я так серьезно, что даже сама удивилась. Неприятно удивилась. — Ты, Алекс, должен бы иметь мнение по этому особо важному вопросу.
— Не особо, а решающе важному, — поправил он меня, но этого показалось ему недостаточно, потому что он сразу же добавил с апломбом: — Судьбоносно важному вопросу. Только нет, пока мое мнение по этому вопросу еще не сформировалось. И вообще, настоящая ситуация не совсем аналогична предыдущим. Тогда здесь присутствовал ребенок в каждом из тех трех случаев, когда покидали один из домов, и я уверен, что происходило это именно из-за появлений Йоно. Присутствовал ребенок и в каждом из случаев, когда Йоно видели другие, посторонние лица. А в последнее время это не совсем так.
— Не совсем?.. Господи! — Я сделала резкий жест, едва не смахнув чашку. — Мариша! Ты связываешь ее смерть с тем, что она гостила в имении… Но, Алекс, она умерла совсем недавно, а гостила здесь два с половиной года назад. И к тому же она уже была больна…
— Да. Так говорят.
— Думаешь, лгут?
— Я думаю, что если Мариша в то время и страдала каким-нибудь недугом, это было совсем не то, что в дальнейшем привело к ее смерти.
Он свел брови и упрямо уставился в окно, где раскинул ветви вяз, лишь бы не встречаться со мной взглядом.
— Очевидно, субъективным фактором всегда был человек, не имеющий кровной связи с семьей Ридли, — промолвил он немного погодя. — Итак: Арнольд, Дензел, Тина и госпожа Ридли; вот люди, которые два с половиной года назад тоже жили тут.
— Ну а ты? — Я поджала саркастично губы. — Почему ты не включил в этот список себя?
— Я, слава богу, приехал в этот дом где-то через месяц после Рождества, когда Маришу уже отправили обратно в приют.
— Ну да, весьма уместно это твое «слава богу». При условии, что ты веришь в неголографический вариант своей теории, конечно.
— Человеку свойственно верить в лучшее, Эми, в желаемое. А я… боюсь, что тот вариант, который до сих пор казался мне какой-то зловещей фантасмагорией, в конечном счете, может оказаться единственно возможным.
Я глубоко вздохнула:
— Ну вот, наконец-то, пусть и обходными путями, мы подошли к убийству Тины.
— Наконец-то? — Алекс с недоумением захлопал глазами. — Да мы, фактически, все время только об этом и говорим. Оно, по всей вероятности, последнее звено в цепи событий, которая берет начало в далеком прошлом… Последнее пока.
Как всегда, мои нервы разыгрались так, что времени овладеть собой было недостаточно.
