Я не ожидаю, что ты меня простишь. Просто хочу, чтобы ты знал: я раскаиваюсь, глубоко и искренне раскаиваюсь. И я пошел бы на что угодно, лишь бы искупить перед тобой свою вину.
Всего тебе хорошего,
Нев
Re: Re
От: новс09. Чт. 8 июня 2017, 12:05
Привет, Роб! Увидела, что ты написал в группе «Нам поставили диагноз», и так обрадовалась! Ты, наверное, пожмешь плечами – мол, и что в этом такого? – но лично для меня общение здесь значит очень много (знаю, звучит ужасно: мы ведь пишем этим людям, чтобы помочь им справиться с их горем, а не для того, чтобы нам самим стало легче, но все же… думаю, ты понимаешь, что я хочу сказать).
Мне кажется (это во мне проснулся философ), что в глубине души все мы чувствуем потребность любить, делить себя с кем-то. Поэтому-то мы и хотим иметь детей – кто еще столь безоговорочно примет нашу любовь? Когда я потеряла сына, моей любви стало попросту некуда изливаться, – наверное, именно по этой причине мне и нравится помогать людям в этой группе (пусть это и эгоистично с моей стороны).
Re: Re
От: Роб. Чт. 8 июня 2017, 12:15
Спасибо. Ты очень здорово выразила самую суть. Сейчас я убегаю, но позже обязательно напишу. Ты знаешь, я слегка растерялся, когда прочитал, что ты потеряла сына. У тебя был еще ребенок, кроме Люси?
Re: Re
От: новс09. Чт. 8 июня 2017, 12:16
Эх, никудышный из меня шпион…
Re: Re
От: Роб. Чт. 8 июня 2017, 12:16
О чем это ты?
Re: Re
От: новс09. Чт. 8 июня 2017, 12:17
Надо же – так проколоться…
Роб, это я, Анна
Бичи-Хед
день был солнечный, и мы устроили пикник: сидели на траве и смотрели на маяк и камни внизу, а ты только и говорил что о своей коробочке из китайского ресторана, где мы взяли еду навынос. ох, джек, эта коробочка тебя просто с ума свела, ты не мог на нее наглядеться и ни на мгновение не выпускал ее из рук. ты даже спал с ней, и тебя не смущали ни жирные пятна, ни крошки от крабовых чипсов. в конце концов мама не выдержала и забрала ее у тебя, чтобы хорошенько ее вымыть. я знаю, почему ты влюбился в эту коробочку, джек. потому что на ней были нарисованы воздушные шары, и китайские фонарики, и крошечные птички, порхающие в лучах ослепительного солнца.
5
В конференц-зале отеля «Мэйфейр» темно, прожектор освещает лишь Анну. Зрители сидят неподвижно, выпрямив спины, словно плотные тени в костюмах и лакированных туфлях. Я стою в конце зала, у массивной деревянной двери. Отсюда до сцены слишком далеко, но я вижу лицо Анны на большом экране. Волосы тщательно убраны назад, она держится спокойно и уверенно.
Вспоминаю последние недели, что мы провели вместе: водка, задернутые шторы, запах отбеливателя, беспрестанный гул стиральной машины; тихие разговоры Анны с матерью.
Я продвигаюсь к сцене, чтобы было лучше слышно. Анна рассуждает о «бухгалтерской этике», о том, как было сложно восстановить общественное доверие к профессии бухгалтера после «Дела Энрона». «Закрепить законодательно нормы добросовестного поведения работников нашей сферы недостаточно, – говорит она, и на экране появляется новый слайд. – Необходимо вернуться к изначальным – пусть и кажущимся устаревшими – здоровым и прозрачным принципам ведения бухгалтерской отчетности».
Раздаются аплодисменты, Анна подходит к кулисам и пожимает кому-то руку. Снова включили свет, и участники конференции – все с одинаковыми папками в руках и бейджами на шее – покидают зал.
Анна стоит у сцены в окружении нескольких человек. Я вижу, как она целует в щеку какую-то со вкусом одетую даму, потом они не спеша направляются к выходу, держась рядом, но не касаясь друг друга. Заметив меня, она извиняется перед своими спутниками и идет ко мне.
– Здравствуй, – говорит она, не то улыбаясь, не то хмурясь.
– Привет, – отвечаю я и краснею, как будто впервые в жизни знакомлюсь с девушкой.
Я поражен: она ничуть не изменилась и красива, как и прежде. Мне даже не верится.
– Ты очень хорошо выглядишь, – замечает она.
– Ты тоже, – признаюсь я. Мне очень хочется ее обнять, но я не осмеливаюсь.
Пока мы идем к выходу, я украдкой посматриваю на Анну. Ее волосы чуть длиннее, чем я помню, она слегка похудела и словно подтянулась, – видимо, результат ее увлечения бегом.
– Ты не против подождать меня здесь пятнадцать минут? Я кое с кем поздороваюсь и сразу вернусь. Ничего?
– Ну что ты, конечно, – поспешно отвечаю я. – Ты уверена, что тебе хватит пятнадцати минут? Я все равно никуда не спешу.
– Роб, тебе раньше доводилось бывать на слете бухгалтеров?
– Нет.
– А мне да, – серьезно говорит она. – Вернусь через пятнадцать минут.
Я послушно остаюсь в холле. Нервничаю так, что не успеваю вытирать мокрые от пота ладони. Ровно через пятнадцать минут появляется Анна, в пальто и с сумкой для ноутбука на плече.
– Я готова. Ты голоден?
– Немного.
– Здесь недалеко приличный тайский ресторан. Пойдем туда?
– Звучит здорово.
– Ты не пожалеешь.
– Ты теперь в Лондоне работаешь?
– В основном. Провожу консультации. А ты? Так и живешь в Корнуолле?
– Да.
Все вопросы вдруг разом вылетели у меня из головы, и я попросту не знаю, что ей сказать, поэтому некоторое время мы шагаем молча.
– Как прошла конференция? – соображаю я наконец.
В нашей прошлой, лондонской, жизни мы часто заглядывали в такие рестораны, чтобы попробовать какое-нибудь очередное необычное блюдо.
– Так странно снова тебя видеть, – говорит Анна. – Если честно, я даже немножко нервничаю.
– Понимаю, я тоже. Прости, что веду себя как идиот. Я очень рад, что мы встретились.
Она улыбается в ответ, но я не понимаю, что означает ее улыбка.
– Ты готов сделать заказ? – спрашивает она, глядя в меню.
– Конечно, – тут же отвечаю я, хотя даже не представляю, чем тут кормят. Пробегая глазами строчки с названием блюд, я украдкой бросаю взгляд на ее руки – кольца нет.
– Я не ожидала, что ты меня не узнаешь.
Официант, принявший заказ, ушел, и мы снова одни.
– Ты о чем?
– О нашей переписке на форуме.
– Мне и в голову не пришло, что это можешь быть ты.
