Открыв его профиль, я первым делом захожу в раздел c платежными реквизитами. Под одной из кредитных карт указан адрес – город Престон. На карте в «Гугле» я даже вижу его дом.
3
Дорога из красного кирпича влажно блестит, словно ее недавно помыли. Вдоль тупиковой улицы полукругом стоят дома в псевдотюдоровском стиле, с коричневыми балками на фасаде и вычурными коньками крыш. Чтобы все здания не сливались в одну монотонную картину, проектировщики постарались придать каждому какие-то отличительные черты: в саду одного из них построена альпийская горка, стены другого увиты плющом, третье обнесено деревянным забором, как дома в глубинке.
Вот бы не подумал, что Нев живет в таком районе. Здесь впору обитать верхушке среднего класса – агентам по недвижимости, к примеру, да маркетологам, которые читают «Мейл» и «Таймс» и чьи дети учатся не в самых престижных, но все же частных школах.
Я останавливаю машину у тридцать шестого дома. Дорога заняла целых семь часов – больше, чем я рассчитывал, – и я чертовски устал. Хорошо, что я догадался забронировать номер в гостинице неподалеку.
Я иду по подъездной аллее, слушая, как под ногами шуршит гравий, потом сворачиваю на аккуратную, выложенную брусчаткой тропинку, ведущую через лужайку к самому дому. Я нажимаю кнопку звонка, и внутри эхом разносится низкий электронный звук. Подождав немного, я уже думаю возвращаться к машине, но вдруг дверь открывается. На пороге стоит какой-то мужчина, и сначала я принимаю его за Нева – приодевшегося, холеного Нева, – но быстро убеждаюсь, что ошибся: этот человек явно старше, а на шее у него повязан то ли шарф, то ли платок.
– Добрый день, – говорит он. Его акцент идеально соответствует образу обеспеченного жителя Севера, существующему в моем воображении. – Чем могу помочь? – Он вопросительно смотрит на меня, и я понимаю, что уже долгое время бесцеремонно его разглядываю.
– О, простите, ради бога. – Я включаю кембриджский акцент. – Я ищу Нева Барнса. Мы с ним старые приятели, но давно потеряли связь, и единственный адрес, который у меня есть, – этот.
Ладони у меня вспотели; я вижу, что он оценивает меня – мой голос, мою одежду, мою «ауди», на которую украдкой посматривает.
– Мистер Барнс здесь больше не живет, – отвечает он. – Он съехал два года назад, вместе со своим малышом.
«Вместе со своим малышом». Я несколько раз прокручиваю эти слова в голове. «Со своим малышом».
– Вот как. – Я уже представил эту картину: Нев с Джошем мчатся навстречу новой жизни в машине, доверху забитой чемоданами и мусорными мешками с обувью. – А он не сказал вам куда?
– К сожалению, нет. Сделка прошла в большой спешке, он все время обещал, что пришлет нам новый адрес, но так и не прислал. Но могу дать адрес его электронной почты.
– Не нужно, спасибо, его я знаю.
– Хорошо. – Он окидывает меня настороженным взглядом, как будто ему вдруг стало неловко от того, что на его крыльце стоит незнакомец, да еще и задает вопросы.
– А вы не знаете, куда бы он мог отправиться?
Некоторое время он размышляет, взвешивая ситуацию.
– Кажется, если я правильно помню, он упоминал Ривз. Это на окраине.
– Ривз?
– Да.
– Спасибо, вы мне очень помогли. Возможно, я прокачусь до Ривза.
Он снова пристально смотрит на меня, видимо гадая, что я все-таки за птица.
– Вы знаете, это довольно большой район. Его лучше вообще объезжать стороной. Особенно на такой машине, – говорит он, указывая кивком на «Ауди».
– Вот оно что, – со смехом отвечаю я, – благодарю за совет. Может, я и передумаю.
– Ну да… Послушайте, а не окажете ли вы мне услугу? Мы храним всю почту, что приходит на имя мистера Барнса, и накопилось ее предостаточно. А поскольку у вас больше шансов с ним встретиться, чем у нас, не заберете ли вы ее с собой?
– Конечно, с удовольствием.
Он исчезает в доме, и пару минут я неловко топчусь на пороге. Когда он возвращается, у него в руках четыре внушительных пакета с письмами.
– Вот, держите, – говорит он, протягивая мне их. – Ваш приятель, похоже, был весьма популярным малым.
Я ставлю мешки в багажник, сажусь в машину и выезжаю на главную дорогу, а мужчина все так же стоит у двери, провожая меня взглядом. На Хай-стрит почти все здания заброшены, лишь кое-где попадаются киоски с индийской едой навынос, службы микротакси да юридические конторы с замызганными рекламными плакатами собственных услуг: «Вы платите, только если мы выигрываем ваше дело».
Я сворачиваю на стоянку перед пабом – маленьким одноэтажным домишкой, всунутым между двухэтажек. Приземистый, с почерневшей от недавнего пожара стеной, он напоминает гнилой зуб. Задумчиво барабаня по рулю, я изучаю карту в телефоне, как вдруг в окно раздается стук.
У машины стоят два костлявых мальчишки и попивают крепкое пиво из одной банки на двоих.
– Дядя, почикаться не желаете? – спрашивает тот, что поменьше, когда я опускаю окно.
– Нет, – отвечаю я, даже не понимая, о чем он.
– А хрена ты здесь встал, ты чё – педофил?
– Вали отсюда, – отвечаю я.
– А ты что, педофил? – гогочет мальчишка постарше. Они ударяют друг друга кулаком по кулаку и отхлебывают из банки.
– Вообще-то, я тут ищу кое-кого. Поможете?
– А с какого нам тебе помогать? – фыркает старший и сплевывает на землю.
– С того, что я заплачу, – говорю я.
– Сколько?
– Двадцатку.
– Да засунь ее себе в жопу, мудила. Я такие бабки и сам за пять секунд подниму.
– Пятьдесят.
Мальчишки смотрят друг на друга из-под надвинутых на глаза бейсбольных кепок, словно молча советуются.
– Идет. Гони свой полтинник.
Я держу банкноту на таком расстоянии, чтобы они не могли до нее дотянуться.
– Я ищу одного мужика, зовут Нев Барнс. Знаете его?
– Допустим.
– Хорош придуриваться: знаете или нет?
– Чел, веришь, нет, но я реально его знаю, – говорит младший. – Только сначала гони бабло.
Я окидываю его недоверчивым взглядом:
– Что ж, ладно. – Я отдаю им деньги, но засранцы не торопятся выполнять свою часть сделки. На их лицах играет мерзкая улыбочка, они вытаскивают по сигарете и закуривают.
Тот, что помоложе, засовывает голову в окно, и я чувствую аромат дешевой туалетной воды.
– Слушай сюда, дядя, – говорит он мне почти шепотом. – Я знаю, где живет Нев, мы с его отпрыском в одну школу ходим. Они переехали сюда года два назад.
Отпрыск. Джош. Все сходится. Я хватаюсь за руль, чтобы парень не заметил, что у меня трясутся руки.
