Желаю всего наилучшего
От: Camilla. Ср. 9 июля 2014, 01:58
Привет, Роб! Я знаю, что сегодня у Джека операция, – ты писал об этом на прошлой неделе. Я просто хочу пожелать вам удачи и сказать, что думаю о всех вас. В «Доме Хоуп» я уже настоящий ветеран. У моей дочери обнаружили ПКА в 2009-м, и она до сих пор здорова и счастлива и ведет совершенно нормальную жизнь. Я знаю, что сейчас это невыносимо слышать, но – рано терять надежду, поверьте. Берегите себя.
– Взгляни-ка, – я протянул телефон Анне. – Кто-то с форума написал.
Анна была без очков, поэтому сощурилась, глядя на экран.
– Как трогательно, – сказала она. – Вы знакомы?
– Нет, я ее вообще не знаю. Я недавно спрашивал, быстро ли идет восстановление после операции, и упомянул про Джека. Тут еще есть, посмотри.
Я открыл следующее сообщение.
Удачи вам!!
От: TeamAwesome. Ср. 9 июля 2014, 17:16
Пишу буквально на бегу! Ужасно тороплюсь, но не могла не зайти сюда и не пожелать вам удачи. У нас на форуме это традиция – желать удачи в день операции… хочу сказать, что я о вас помню и молюсь за всех вас. Я не понаслышке знаю, как ужасно это ожидание, как оно изматывает нервы, разрывает сердце. Восемь лет назад моему сыну поставили диагноз – опухоль мозга, а теперь это жизнерадостный здоровый подросток, у которого в запасе миллион способов, как свести меня с ума! Говорю вам это потому, что прекрасно помню, как сама жаждала услышать ободряющие истории, но не от докторов, а из уст обычных людей, которые прошли через то же самое. Так вот, это – моя вам ободряющая история. История надежды. И пожалуйста, когда все закончится, напишите нам, как все прошло (конечно, если будет такое желание). Все мы здесь, в «Доме Хоуп», ваши друзья, и все мы сейчас с вами!
– Боже мой, как добры люди, – удивленно произнесла Анна, повторно прокручивая сообщение.
– Ты в порядке? – Я сжал ее плечо и притянул ближе.
– Честно говоря, нет. Я просто так… так…
Она внезапно замолкла. Ее взгляд приковала пожилая пара: мужчина и женщина не спеша прогуливались поблизости, бросая птицам хлебные крошки, которые принесли с собой в пакете.
– Я тоже, – признался я и сделал глубокий вдох, чувствуя, как воздух наполняет легкие.
Потом снова нырнул в телефон и принялся читать остальные сообщения – ободряющие истории от людей, с которыми даже не был знаком.
Джек очнулся, и нас пригласили к нему в отделение интенсивной терапии. Половина его головы была перевязана бинтами, а сверху – сеткой. Время от времени его глаза на мгновение приоткрывались, но тут же закрывались снова. Мы сидели по обе стороны от него и держали за руки: я за левую, Анна – за правую.
– Извините, – сказала медсестра, когда я спросил у нее, как прошла операция, – но этот вопрос не ко мне. Доктор будет рада пообщаться с вами, она в комнате ожидания, в самом конце коридора.
Я сразу заподозрил неладное. Доктор Флэнаган сидела за столом и ожесточенно листала что-то в своем смартфоне. На ней по-прежнему была зеленая форма, в которой она оперировала. Я готовился к худшему. Почему медсестра отводила глаза в сторону, а для разговора с нами доктор выбрала самую дальнюю комнату?…
– Итак, – начала доктор Флэнаган, положив телефон на стол, – хорошие новости.
Я напрягся, боясь даже вздохнуть.
– Операция прошла удачно. Вырезали все. Никаких осложнений. Джек справился на «отлично».
– Вам удалось вырезать всю опухоль, без остатка? – несмело уточнил я, судорожно хватая ртом воздух, чувствуя, что сердце колотится в самом горле.
– Да, именно так. – Доктор Флэнаган стянула с головы хирургическую шапочку. – Вышло проще, чем мы ожидали. В некоторых случаях работа осложняется тем, что кровеносные сосуды врастают в ткань опухоли, но нам повезло. Конечно, необходимо сканирование, но я уже сейчас уверена, что мы провели тотальную резекцию опухоли.
Тотальная резекция опухоли. Благодаря форуму и медицинским справочникам мы знали, что это такое. Заветные слова, которые родители жаждут услышать от хирурга, означающие, что все видимые части опухоли удалены.
– То есть… вы хотите сказать… – запинаясь, пробормотала Анна, – что Джек здоров?
– Вероятнее всего, – быстро ответила доктор Флэнаган. – Вообще-то я не имею права такое заявлять. Мы, врачи, ужасно суеверны и не любим говорить вслух о своих удачах. Но операция действительно прошла просто безупречно, и у меня нет никаких причин сомневаться в выздоровлении Джека. Однако буду с вами откровенна: всегда существует риск рецидива. В случае Джека он минимален, и все же – имейте это в виду.
Все-таки риск есть. Пусть и минимальный. Но разве он и без того не рискует каждый день, переходя дорогу или играя в регби на школьной площадке?
– Ему потребуется еще какое-то лечение? – спросил я.
Доктор мельком взглянула на часы:
– В ближайшие дни мы проведем сканирование, чтобы окончательно удостовериться в том, что в мозге Джека ни осталось никаких следов рака. Если это так, то – нет, в дополнительной терапии не будет необходимости.
– Спасибо, – горячо сказал я. – Спасибо вам огромное.
– Что ни говори, приятно быть глашатаем благих вестей, – ответила она, вставая и направляясь к двери. – А теперь извините – мне нужно готовиться к следующей операции.
Анна поднялась со стула – и порывисто обняла доктора Флэнаган. Объятие было неловким, даже неуклюжим, ведь ни одна, ни другая не имели понятия о том, как принято обниматься. Но Анна все равно не разжимала рук, цепляясь за эту женщину, как за свое единственное дорогое дитя. Они стояли рядом с огнетушителем, висящим на стене, слегка покачиваясь, и Анна не переставая шептала, уткнувшись в шею доктору Флэнаган: «Спасибо, спасибо, спасибо…»
12
Волны неспешно накатывали на берег, а временами, когда вдали проплывал катер, били с шумным плеском. Анна лежала в шезлонге и читала книгу, а Джек сидел на своем пляжном коврике и раскладывал карточки с покемонами. Его волосы из-за соленой воды и песка казались гуще и на затылке уже почти выгорели и приобрели светло-желтый оттенок.
Нам нравилось наблюдать за тем, как его волосы снова отрастают, превращаясь в плотную шевелюру. В раннем детстве он часто с такой ходил, потому что усадить его в кресло парикмахерской было задачей почти непосильной. Анна говорила, что больше никогда и никому не позволит стричь Джека: пусть его волосы растут, завиваются, падают на лоб и лезут в глаза – но больше никаких стрижек.
Доктор Флэнаган оказалась права. МРТ показало отсутствие каких-либо признаков рака. Джек быстро набрался сил и снова пошел в школу. Они всем классом катались на Лондонском глазе, он даже начал ходить на футбольные тренировки, которые проводила команда «Хэмпстедские кольты». Могли ли мы об этом мечтать? «Вы только посмотрите на него, посмотрите на этого мальчишку, – твердил я про себя, глядя, как Джек носится по футбольному полю или с разбега плюхается в бассейн. – В жизни не скажешь, что когда-то в мозге у этого ребенка сидела раковая опухоль».
