– Правда, – подтвердила доктор. Она взяла его за руку и вывела из кабинета.
– Действует безотказно, – сообщила она, вернувшись. – У моего племянника есть «Плэйстейшн», так большую часть времени он даже не вспоминает о нашем существовании. – Она бросила взгляд на часы. – Так, у нас еще одиннадцать минут. Я изучила снимки и отчеты и согласна с выводами доктора Кеннети и рентгенолога: вероятность того, что у Джека астроцитома, почти стопроцентная. Однако форма опухоли наводит меня на мысль, что это более сложная разновидность, чем мы предполагали.
Я почувствовал, что мне нечем дышать, как тогда, в кабинете доктора Кеннети. Глубоко внутри что-то заныло, стало тоскливо и страшно, словно брошенному ребенку.
– То есть это может быть какая-то более серьезная опухоль? Как глиобластома? – спросил я дрожащим голосом.
Мне было известно, что такое глиобластома, ее часто упоминали на форуме. Уродливая сестричка астроцитомы, опухоль настолько коварная и агрессивная, что могла свести в могилу за считаные недели.
– Нет, не думаю. – Доктор Флэнаган вынула из папки снимок. Что-то напечатав на компьютере, она развернула к нам монитор. – Вот как выглядит глиобластома. Видите эти многочисленные белые пятна? А теперь сравните со снимком Джека.
На снимке белых пятен не было, лишь чернел какой-то бесформенный пузырь.
– Я почти наверняка уверена, что мы имеем дело с астроцитомой, просто в несколько более запущенной форме.
– Это может повлиять на выздоровление Джека? – выдавила из себя Анна.
Доктор помедлила с ответом:
– Может. Но мне не хотелось бы рассуждать сейчас о возможных последствиях – для этого еще слишком рано. Поверьте, я прекрасно понимаю, что вам хочется услышать от меня конкретные цифры, но навряд ли это поможет делу.
Я хотел возразить, но голосовые связки словно онемели. Доктор Кеннети говорил о восьмидесяти-девяноста процентах. Он сказал, что Джек выздоровеет.
Доктор Флэнаган посмотрела на часы:
– Наше время почти истекло. Что доктор Кеннети рассказал вам об операции?
– Немного, – ответила Анна. – Он дал нам буклеты, нам известно лишь то, что в них написано.
– Хорошо, – сказала доктор. – Если коротко, то наша цель – вырезать опухоль полностью, в данном случае это лучший метод лечения. Добраться до нее, судя по снимкам, будет не особенно сложно, хотя вот эта часть меня немного беспокоит. – Она показала на какое-то затемнение.
Я снова почувствовал, как меня обволакивает знакомый туман, будто моя душа вылетела из тела и я вижу себя со стороны. Идя сюда, я втайне надеялся, что доктор Флэнаган сообщит нам утешительные новости: скажет, что опухоль доброкачественная или что это вовсе не опухоль. А выяснилось, что все может оказаться даже хуже, чем ожидалось, и я оказался совершенно к этому не готов.
Откуда-то из стола донесся звук слабого сигнала.
– Я знаю, мне легко об этом говорить, – сказала доктор, выпроваживая нас из кабинета, – но все же: постарайтесь не падать духом. Эти опухоли операбельны, и пациенты обычно быстро восстанавливаются. Вероятность того, что нам удастся обойтись одной-единственной операцией, очень высока. Не забывайте об этом.
– Спасибо, – ответили мы в голос, но ее слова, прозвучавшие как хорошо заученный шаблон, нас ничуть не убедили.
– Отлично. Тогда до встречи на операции во вторник. Вам еще нужно подписать кое-какие бумаги, но Сьюзи вам с этим поможет.
Мы попрощались, пожав ей руку, и вернулись на ресепшен. Джек играл в «Супер Марио Карт», так сильно наклоняясь то в одну, то в другую сторону, что лишь чудом не выпадал из кресла-мешка.
– Ты в порядке, дружочек? – спросил я, когда он закончил.
– Ага. Здорово поездил.
– Молодец, – похвалил я его.
У меня из головы никак не шли слова доктора Флэнаган о каком-то затемнении, вызвавшем у нее беспокойство.
Джек поднял голову и посмотрел на меня:
– Папа, почему ты грустный?
Я улыбнулся и машинально вытер глаза:
– Я не грустный. Я очень счастливый.
Джек мне явно не поверил. Он протянул мне джойстик и спросил:
– Хочешь покататься? Может, тебе станет веселее.
– Давай, – согласился я, усаживаясь на мешок. – Здесь есть режим для двух игроков, так что мы можем устроить гонку.
– Круто, – просиял Джек.
Мы сыграли несколько раз, и на мгновение я даже забыл, что мы в больнице. Когда я повернулся, ища глазами Анну, то увидел, что она сидит на стуле и с улыбкой наблюдает за нами, терпеливо ожидая, когда мы наиграемся и будем готовы идти домой.
Эпсом-Даунс
ты помнишь тот день, джек? мама была на работе, а мы с тобой, не побоявшись жутких пробок, поехали в эпсом даунс. ты много фотографировал, то приближая, то отдаляя картинку, – тебе это очень нравилось. потом мы сидели в машине и, глядя на раскинувшийся перед нами город, уминали еду, прихваченную из дома. а на обратном пути помнишь, что случилось? ты ужасно захотел по-маленькому, но писать на обочине отказался. потому что, сказал ты, дяденька полицейский меня увидит и заберет в тюрьму. поэтому ты терпел всю дорогу, до самого дома. это была такая умора, джек: ты сидел, сморщившись и скрестив ноги, и жалобно пищал каждый раз, как машину подбрасывало на ухабе.
11
Мы ненадолго отлучились, чтобы купить Джеку его любимого апельсинового сока в коробочках, пачку печенья с джемом и шоколадом и журналов про супергероев. С Джеком осталась Джанет, и, когда мы вернулись, она сидела на кровати, опершись о подушки, а Джек, свернувшись клубочком, лежал рядом.
– А расскажи еще раз про кита, – попросил Джек.
– Тебе так понравилась эта история?
Джек кивнул, и мать Анны снова начала притчу об Ионе. Тот ослушался повеления Господа, и корабль, на котором он плыл, попал в страшную бурю. Моряки бросили бунтовщика в бушующую пучину, однако Господь в милости Своей повелел киту, тот проглотил его, и Иона спасся.
С того момента, как Джек лег в больницу, у его кровати постоянно толпились люди: врачи, ординаторы, приходящие консультанты. Они осматривали его с головы до ног, брали кровь на анализ, заставляли высовывать язык, обвешивали проводами, чтобы сделать ЭКГ. Сегодня утром Джека увезли на ЯМР-томографию, а когда привезли обратно в палату, он был побрит налысо. Его головка была покрыта маленькими круглыми наклейками – специальными метками, предназначенными для хирургов.
– Иона не послушался Бога, но Бог все равно поступил по-доброму, – сказал Джек.
– Потому что таков наш Господь, – ответила Джанет, бросая на меня взгляд исподтишка. – Он никого не оставляет в беде. Он помогает каждому – и на земле, и на небе.
