И Тоби согласился. В дедушкином полупальто он окончательно перестал быть бродягой Тоби. Чёрный плащ лежал на сене распластанный, как гигантская летучая мышь. Старая шляпа, в которую я напихала остриженные волосы, годилась теперь только на растопку. Отлично. Лишившись своих вечных атрибутов, Тоби избавится и от предвзятого отношения.
Вдруг он потянулся за ружьями.
— Вы что? — зашипела я. — Разве можно? Вы же всё испортите! И с одним-то ружьём появляться подозрительно, а с тремя вас мигом опознают!
Тоби так стиснул руки, что шрамы стали белее молока.
— Вы медведей боитесь, да, Тоби?
По крайней мере, это опасение оправданное.
— Нет, — ответил Тоби.
— Зачем тогда вы таскаете сразу три ружья? Они, наверно, тяжеленные?
Тоби расцепил пальцы, потёр ладонь о ладонь, словно озяб:
— Да, они такие.
— Тогда почему вы их носите?
— Потому.
— Так бы наш Джеймс ответил.
Тоби не обиделся. Но и объяснять насчёт ружей не стал. Я знала: объяснение — в одном из ящичков, под крышкой. Однажды я его выслушаю. Только не сейчас. Я шагнула к лестнице. Без колебаний Тоби стал спускаться вслед за мной. Ружей при нём не было.
Глава девятнадцатая
Папа и остальные как раз выходили из дома.
— Аннабель, где ты пропадаешь? — напустился на меня папа. — Мама тебя обыскалась.
— Я на выпасе была. Загнала коров и лошадок обратно в стойла.
Дедушка завёл мотор. Поисковики набились в кузов вместе со своими никчёмными собаками.
— Молодец, — смягчился папа. — А теперь ступай в дом.
— Папа, подожди! — Я едва поспевала за ним по подъездной дорожке. — Подожди минуту!
— Аннабель, нам пора. — Папа распахнул дверь кабины. — Скоро совсем стемнеет. Ищейки возле церкви дожидаются.
— Папа, я, кажется, знаю, где Бетти.
Он замер прямо на подножке фургона. Закрыл дверь кабины.
— Ты знаешь, где Бетти? — Папа смотрел мрачно, и не мне было его винить. — А раньше почему молчала?
— Да я не сразу догадалась. Лошадок загнала и думаю: надо их напоить. Подошла к баку — тут меня и осенило. — Эта ложь, по сравнению с остальными, казалась ничтожной. — Энди ведь сознался, что Бетти рвалась к коптильне, напакостить Тоби хотела. Вот и представь: она ждала-ждала Энди у Панцирь-камня, не дождалась и пошла одна.
Папа нетерпеливо тряхнул головой.
— Аннабель, констебль Олеска искал в коптильне. Бетти там не было. Да что Олеска — сам офицер Коулмен коптильню обшарил. Нет её там. Нет — и точка.
— Они, папа, искали Тоби. А не Бетти. Тогда ведь было ещё неизвестно, что она в коптильню ходила, чтобы Тоби навредить.
Папа снова открыл кабину:
— Не понимаю, к чему ты клонишь, Аннабель. Коптильня — это тебе не дом. Там всего-то одна комнатушка. Ни подвала, ни чердака. Шкафа — и того нет. И никаких свидетельств, что Бетти туда заглядывала.
— А как же проволока?
— Аннабель!
— Бетти ничего особенного с колокольни не видела. А Тоби ничего плохого не делал.
Папа запрыгнул в кабину:
— Всё, мне пора.
— Папа! Она в колодце.
Он качнул головой:
— Нет у Тоби никакого колодца.
Я схватила папу за локоть:
— Есть! Есть колодец! Только не возле коптильни, а подальше. Рядом с пепелищем, где стоял дом мистера Кобба.
С крыльца донеслось «Аннабель!» — мама звала меня.
— Колодец старый, без навеса, без крышки. Просто яма. Мимо неё сто раз могли пройти и не заметить.
Папа застыл:
— Кто-нибудь наверняка искал и возле пепелища, Аннабель.
— Бетти всем уши прожужжала: боюсь Тоби, боюсь Тоби! — напомнила я. — Вот никто и не заподозрил, что она пойдет к коптильне! Про это один Энди знал.
Не могла я рассказать папе о мнимом дикобразе, никак не могла.
— Аннабель! — снова крикнула мама.
На сей раз я отозвалась:
— Я с папой поеду!
— Нет, ступай в дом, — возразил папа. — Мы осмотрим колодец, обещаю тебе.
— Папа! Ну папочка! Можно мне поехать? Я не буду под ногами путаться, честное слово!
Папа чуть помедлил и махнул маме: дескать, Аннабель со мной. Я забралась в кабину, уселась между папой и дедушкой. Порадовалась, вспомнив, что дедушка водит очень медленно — осторожничает.
К тому времени, как мы дотащимся до церкви, Тоби будет уже рядом с Коббовой падью. К тому времени, как папа заговорит с хендлерами — попросит их пока держать ищеек на поводках, — Тоби будет спускаться к своей коптильне. К тому времени, как папа объяснит ситуацию Олеске, Тоби будет в зарослях, неподалёку от пепелища, а сумерки окончательно сгустятся. К тому времени, как мы доберёмся до колодца, Тоби, словно невзначай, возникнет из тьмы — просто новый доброволец, прослышавший о беде, прибывший на помощь. Он вольётся в поисковый отряд, никем не узнанный, изменившийся, подобно хамелеону.
Пока мы ехали, я старалась поточнее вспомнить предутренние звуки — те, про которые подумала, что их издаёт дикобраз. Вообразила Бетти: два дня она сидит в сырой яме под ледяным дождём. Может, она достаточно наказана? Сама я склонялась именно к этой мысли, но знала: Руфь едва ли со мной согласится.
Дедушка вырулил на подъездную дорожку, которая вела теперь не к дому мистера Кобба, а к пепелищу, и заглушил мотор возле коптильни. Следом подъехал полицейский автомобиль — констебль Олеска за рулём, в кузове пятеро.
— Где-то здесь заброшенный колодец, — объявил папа, когда все высадились. — Насколько мне помнится, налево от пепелища. Будьте осторожны, смотрите под ноги. — Папа придержал меня за рукав. — А ты, Аннабель, чтобы от меня ни на шаг. Понятно?
Я бы и так от папы не отошла. Потому что вдруг я ошиблась? Вдруг Бетти совсем в другом месте? Вдобавок Тоби на меня рассчитывал, а без папиной помощи мне его было не выручить.
Поисковый отряд выстроился цепью. Один за другим люди зажигали фонарики, дырявили мрак круглыми пятнами света. Цепь двинулась к колодцу. К пепелищу вышли сразу, а вот колодец пришлось поискать, ведь он стал просто ямой, а гладкие камни, которые при жизни мистера Кобба окружали эту яму, служили бортами, теперь вросли в землю и покрылись мхом, да ещё осенняя листва легла поверху.
Как нашлась яма? Да очень просто — на земле, усыпанной полугнилыми листьями, мы почти разом увидели чёрное пятно провала. Бетти не ведала о колодце. Бетти шла по листьям, не догадываясь, что они покрывают яму. Её тело, падая, продырявило многолетний слой листвы.
