– Куда прёшь? Тут больница, а не танцульки! Стерильно везде, а ты в уличной обуви шландаешь! Чё надо?
Антон решил не поддаваться на провокацию.
– Мы больного привезли, – кивнул он на безразлично горбившегося Серёжу.
– Этого? – брезгливо сощурилась тётка. – Хороша компания! Пьяный небось? Ну и чего с ним? Не закусил?
– Его в драке… – начал было Антон, но толстуха перебила:
– А сами откуда?
– Из города…
– Тогда это не к нам, – решительно заявила она, явно довольная, что легко выпроводит незваных гостей. – Мы городских не принимаем.
– Послушайте, вы…
– И слушать не буду! Не наш это больной! Городскии-и-ие… Нажрутся, понимаешь… Как воскресенье, так драка за дракой! Отдохнули на природе?
Она повернулась уйти, но Антон сгрёб её и развернул к себе лицом. Охранник при виде открытого насилия даже не пикнул: взгляд Фаульгабера кого угодно мог сделать непротивленцем. Панаморев заговорил вроде тихо, но мышцы у рта свело судорогой, а тётка попятилась.
– Немедленно сюда врача. Вы поняли? Я сказал – не-мед-лен-но!
Она всё-таки не уступила без боя:
– А ты кто такой, чтоб здесь…
– Не-мед-лен-но! – повторил Панаморев и ощерился так, что толстуха схватилась за телефон:
– Алё, алё, Михал Палыч… – затараторила она в трубку. – Тут побитого привезли… Да. В драке… Нет, городские… Ну так я им и говорю… А они… Короче, вас требуют. Что? Да они тут такой скандал устроили. Шумят, орут…
Антон нащупал в кармане удостоверение и требовательно протянул руку:
– Дайте мне трубку!
Тётка проворно заслонилась от него локтем и ещё плотнее прижала трубку к уху.
– Хорошо. Хорошо, Михал Палыч… Да нет, сидит вроде… У них тут компания целая. С девицами…
– Трубку мне! – Панама был готов опять применить силу, но толстуха проворно швырнула трубку на рычажки.
– Щас будет вам доктор!.. – Она смотрела на Антона так, словно одержала над ним большую победу. – Ждите сидите!
Антон чуть не послал её по всем этажам, которые знал. Он сдержался и подошёл к ребятам.
– Серёжа, ты как?
Жокей медленно поднял голову, разлепил губы:
– Ничего… терпимо. Антон, ты… всем позвонил? Ну… чтобы Заказа…
Антон подумал про Полякова и его «крышу», об участии которой он Плещееву действительно ничего не сказал: было не до того. И вновь повернулся к усевшейся за стол медсестре:
– Можно от вас позвонить?
– Звонить идите на почту, а у нас телефон служебный, – буркнула та. И вытащила журнал «Приусадебное хозяйство», собираясь читать.
Панама так шарахнул перед ней на стол своё удостоверение, что хлипкий стол подскочил.
Тётка посмотрела на него, словно только сейчас впервые увидела. Но священного трепета, который точно напал бы на неё лет двадцать назад, не испытала.
– Вот, – поджав губы, она двинула к нему аппарат. – Только недолго. У нас тут не пункт переговорный. Нам и по скорой позвонить могут…
– Мне нужно позвонить в город, – сказал Антон ровным голосом. – Как это сделать?
– На почту иди! – снова расшумелась толстуха. – Неча с нашего номера! Потом счёт за межгород придёт…
– Выставите его прокуратуре. Телефон главврача у вас есть?
– Щас тебе! Человек дома уже, отдыхает…
– Значит, давайте домашний!
Из коридора послышались шаги. В приёмном покое появился высокий небритый мужчина в изрядно помятом белом халате.
– Матвевна, что тут у вас?..
– Да вот! – Тётка с готовностью повернулась на стуле. – Врача ему подавай, а теперь в город звонить приспичило. Из прокуратуры, вишь ли. Как водку жрать…
Антон перестал обращать на неё внимание и шагнул навстречу мужчине:
– Вы врач?
– Да.
– У нас тут такое дело. Я, кстати, действительно из прокуратуры… Парня очень крепко поколотили. Сознание терял, бледный, сами видите…
Врача, как и толстуху-сестру, некогда грозным упоминанием об органах оказалось не прошибить. Доктор осведомился вполне в духе времени:
– Прописан он где?
– Прописан далеко, но дело не в том…
– Мы с городской пропиской не принимаем.
– Да я им уже говорила, – опять встряла толстуха.
– А если иногородний, то попрошу страховой полис, – кивнул врач.
И тут встревоженно подала голос Любаша:
– Доктор, у больного пульс нитевидный и слизистые бледнеют!
Врач посмотрел на неё с сомнением:
– А вы ещё кто?
– Я тоже доктор! – Уточнять, что ветеринарный, Любаша в интересах дела не стала.
Врач быстро подошёл к Серёже и обхватил пальцами запястье:
– А ну, покажи язык!
Серёжка вяло приоткрыл рот…
– Матвевна, живо каталку!!! – гаркнул мужчина так, что толстуху буквально сдуло со стула, и она побежала куда-то по коридору, мелко перебирая ногами и причитая: «Ай, Царица Небесная…» Вскоре издали послышался характерный перестук резиновых колёсиков.
Врач поддерживал Серёжу за локоть.
– Поможете ему лечь, – скомандовал он Антону с Фаульгабером.
– Не на… – приподнимаясь, смущённо начал Сергей и… опять потерял сознание.
Семён подхватил его на руки, не дав коснуться линолеума. Каким, однако, тяжёлым становится безжизненное тело…
– Матвевна, звони! – бросил через плечо врач напуганной толстухе. – Пускай готовят операционную… реанимацию… поднимай народ!!!
Схватил каталку за ручки и быстро покатил её в плохо освещённую глубину коридора.
Матвевна яростно накручивала диск аппарата…
– Вы уж простите, – заохала она, когда были сделаны все звонки и маленькая больничка пришла наконец в движение. – Я-то думала… А вы звоните, если надо… в город по коду…
Фаульгабер протянул Антону сотовый, и тот позвонил Плещееву. Рассказал о бандитах. Сунул телефон в карман куртки и подошёл к девушкам.
Аня сидела неестественно выпрямившись и смотрела в коридор, туда, где скрылась каталка с Серёжей. Любаша крепко держала её за руку. Антон сел с другой стороны и обнял Аню, притягивая к себе.
– Тьфу, – с чувством сказал Фаульгабер охраннику. И добавил на языке предков: – Scheiße!..
[62]
Прошло время, и в приёмный покой выплыла ещё одна медсестра. Все четверо жадно обернулись ей навстречу, но заспанного вида девица явно не имела никакого отношения к операционной.
