– Ну, Милорд! – Рени просунула руки через калитку и схватила пса за голову, чтобы он не смог – хоть и явно был бы не прочь, подумала я, – вонзить зубы в ее персону. Он заколотил задними лапами воздух. – Милорд хороший пес, – сказала Рени. С ее запястья капала слюна.
Из дома вышла женщина с пластиковым ведром белья, но заметив Рени, нахмурилась и вернулась внутрь.
– Это мать моего парня, – сказала Рени. – Она меня не любит.
Я кивнула.
– Но она бессильна, – продолжала Рени. – Ее сын меня любит. Сейчас она его позовет.
– А мать твоего парня не позволит нам позвонить? – спросила я через несколько минут.
– О нет! – ответила Рени. – Она думает, что я… очень плохая девушка. Не знаю, как это будет по-английски, – она не отпускала голову пса, который издавал низкие рычащие звуки. Я вызвалась постучать в дверь и спросить, нельзя ли позвонить мне, но Рени сказала, что мать очень подозрительна и подумает, что я тоже плохая.
– Мой парень знает, что мы здесь, – она покосилась на верхние окна. Потом отпустила пса, и тот тут же зашелся в истерике. Рени швырнула горсть гравия в направлении окон. Один из камешков попал в Милорда. Тот не оставил это без внимания. Рени перегнулась через калитку и стала было открывать задвижку с той стороны, но бросив взгляд на пену, летящую из пасти Милорда, передумала. – Лаци! Лаци! – выкрикнула она, потом повернулась ко мне. – Ты тоже зови.
– Лаци! – позвала я.
– Мы должны громче, – сказала она. – Вместе. Раз, два, три.
– ЛАЦИ! – заорали мы. – ЛАЦИ!
Вышедший на крыльцо парень – оливковая кожа, полногубый, уложенные гелем волосы – на вид был старше шестнадцати. Из пышной нагрудной растительности в глубоком вырезе майки виднелся золотой крест. Рени объяснила ему про автобус и телефон. Лаци облокотился на ограду крыльца, и к калитке, кажется, идти не собирался. Снова появилась мать. Они с Рени принялись орать друг на друга. Потом Лаци что-то сказал, и мать ушла в дом. Рени и Лаци обменялись репликами. Поза Лаци оставалась расслабленной, а голос – ленивым.
– Он говорит, что нам позвонить нельзя, – голос Рени дрожал.
– А здесь есть где-нибудь автомат? – спросила я. – У меня карточка.
Я купила ее, когда мы с Маргит ходили в магазин, но так пока и не пользовалась.
– О – карточка! – воскликнула Рени и что-то прокричала Лаци. Тот вздохнул и исчез в доме, потом неторопливо вышел и через ограду передал Рени карточку.
– Мы твоей карточкой не пользуемся, – объяснила Рени, – потому что ты гость!
Минут за пять мы дошли до автомата, и Рени набрала номер Маргит, чтобы попросить ее нас забрать.
– Это был муж Маргит, – сказала она, повесив трубку. – Это не очень удобно. Мы много спорим, потому что я ненавижу охотников, – она вздохнула. – Ладно, я пойду. А ты жди здесь.
Я спросила, куда она собралась. Рени ответила, что карточку нужно вернуть, поскольку это – карточка матери. Она зашагала по длинной прямой дороге назад к дому. Когда она отошла метров на сто, я заметила вдалеке бегущую фигуру. Когда фигура приблизилась, я узнала в ней Лаци. Рени остановилась. Он продолжал бежать ей навстречу. Я теперь разглядела, что травянистый склон по другую сторону дороги спускается к табачному полю. Вернувшись к телефонной будке, Рени вся сияла. Лаци снова стал милым.
* * *
– Ты должна сесть вперед, – сказала Рени, когда появился Дьюла на «Форде». – Мне там неудобно.
Лаци стоял у обочины и махал рукой.
– Пока! – крикнула Рени, забираясь на заднее сидение. – Пока!
Дьюла, похоже, не злился, что ему пришлось ехать за нами, и не волновался по поводу взглядов Рени на его образ жизни. В машине он задавал ей множество вопросов и громогласно смеялся ответам.
– Мы все очень любим Рени, – сказала Маргит, когда мы вернулись домой.
– Мне тоже она очень понравилась, – ответила я.
– Но нам не нравится ее парень. Он не отличается ни умом, ни серьезностью, ни добротой. К сожалению, он очень хорош собой. Вы с ним познакомились?
– Я его видела.
– Ну и как ты считаешь, он красавец? – пока я раздумывала над ответом, Маргит разразилась смехом. – Ты не считаешь его красавцем! – воскликнула она и захлопала в ладоши.
* * *
Вечером мы на велосипедах поехали в гости к родителям Дьюлы. У Норы был собственный маленький велик. Фери сидела в слинге на спине у Дьюлы. Я взгромоздилась на гигантский мужской десятискоростной велосипед.
– Я беспокоилась, что твоим ногам будет тесно, – сказала Маргит. – Но, к счастью, у соседского сына ноги такие же длинные, как у тебя!
Отец Дьюлы был агроном-механизатор, он прославился скрещиванием нута и пшеницы – правда, не друг с другом, а внутри сортов. Дьюла тоже раньше работал агрономом-механизатором, но потерял работу, когда Советы перестали финансировать деревенский исследовательский центр. Мы проезжали мимо трех зданий этого центра: одно покрыто гофрированным металлом, другое – бледно-красной штукатуркой, третье – карамельно-розовой краской. Окружающее море кукурузы и табака так отчетливо отражалось в окнах, что казалось, будто всё это растет прямо внутри зданий.
Улица родителей Дьюлы больше походила на пригородную – тротуары, газоны, кустарники с несъедобными ягодами. Мать Дьюлы, одетая в шелковую юбку под зебру и блузку, провела нас в гостиную и показала мне монографии супруга на венгерском, немецком и русском. Среди прочего я обнаружила трехъязычную брошюру о зимних осадках и свекле, а также протокол форума по ирригации на английском. На первой странице был список участников. Меня впечатлили имена и должности, впечатлил мир, который они создают.
Абель, Д., помощник руководителя, Сарвашская государственная демонстрационная ферма, Сарваш.
Адань, Н., заместитель директора, Национальная метеорологическая служба, Центральный институт физики атмосферы, Будапешт.
Балог, Ж., академик, профессор, Университет имени Этвёша Лоранда, кафедра физиологии растений, Будапешт.
Бардош, А.Ш., главный инженер, Боршодский химический завод, отдел агрохимии, Казинцбарцика.
Бёдёр, Й., директор отдела по науке, Исследовательский институт виноградарства и виноделия, Кечкемет.
Чапо, Й., бывший директор на пенсии, Исследовательская станция свекловодства, Сопронхорпач.
Чорнаи, С., вице-президент по производству, кооперативная ферма имени Ленина, Тисафёльдвар.
Деак, Б., научный сотрудник, Исследовательский институт сельского хозяйства Венгерской академии наук, Мартонвашар.
Дудаш, Э., заместитель министра, Министерство сельского хозяйства и продовольствия, Будапешт.
За набранными жирным шрифтом вопросами следовали ответы участников в алфавитном порядке. Невозможно было не восхититься четкостью и конкретностью отца Дьюлы, когда он проводил разницу между зимним и летним орошением ячменя, ставил под сомнение правомерность недооценки риса на Великой равнине и подытоживал преимущества орошения напуском на солончаковых пастбищах.
