– Нет, конечно. – Он пожал плечами. – Я инвестор. Это будет парк и музей. Всякие ярмарки, выездные мероприятия вроде концертов. Несколько номеров. Возможность проводить здесь свадьбы, праздники. Ясно дело, нормально окупится это лет через пять, не меньше, но очков мне в репутацию упадёт куда больше. Сейчас шумиха уляжется, проект утвердят, и мы анонсируем планы официально. И уже тогда некоторым СМИ придётся проглотить ядовитые языки. Заметь, я не говорю «всем» и не упоминаю тебя.
– Матвей, я… – У неё в носу защипало от подступающих слёз. – Я должна тебе кое-что сказать…
Он подошёл к ней, нежно взял за подбородок, заглянул в глаза.
– Всё в порядке, – тихо сказал он. – Ты не знала. Можешь не извиняться.
– Да нет, я правда…
Никогда в жизни ей не было так стыдно за себя. И груз вины был непереносимым, болезненным, разъедал изнутри… Но Соломатин прижал палец к её губам, не дав договорить.
– Просто не свети эту информацию раньше времени. Безо всяких соглашений – я тебе доверяю. Ясно?
Она коротко кивнула, чувствуя, как первая капля обожгла щёку.
– Милая моя девочка… – прошептал Матвей и вытер слезу большим пальцем. В его голосе звучала такая нежность, что у Леры всё перевернулось. Она отчаянно хотела сказать правду – но боялась, что больше никогда не услышит этой нежности. – Можно я тебя поцелую?
И вместо ответа Лера сама прижалась к его губам.
Глава 25
Взгляни своим лайкам в лицо
На этот раз всё было иначе. Исчез привкус ненависти, спала пелена неудовлетворённости. Лера льнула к Матвею, как женщина, гибкая, податливая, беззащитная, и эта реакция его обескуражила.
Не то чтобы он не рассчитывал на секс, иначе не попросил бы прораба обустроить одну из комнаток, прогреть, принести матрас, шампанское, фрукты и свечи. Но ведь Лера ещё даже не дошла до интимных декораций, ей хватило макета…
Неужели мужская честность – лучший афродизиак? Впервые в жизни Матвей хотел не уложить женщину, а сначала поговорить и выяснить, что ею движет. Он опешил от неожиданности. Снова. Тогда она уделала его доминантным поведением, сейчас, когда он уже приготовился отражать удар, вдруг стала нежной и порывистой, как жена декабриста. С Лерой не существовало понятия «норма», только крайности и только те, которых меньше всего ожидаешь.
Её глаза блестели от слёз, пальцы дрожали, губы шептали что-то едва различимое. Чёрт подери, да это всего лишь макет и инвестиционный план! Или она хочет извиниться за всех своих недобросовестных коллег?
Лера полностью обнажилась перед ним. Внутренне, не внешне. Отшвырнула доспехи в дальний угол, и Матвей увидел девушку. Не потому, что платье, не потому, что каблуки или макияж. А потому, что в глазах читалась немая просьба обнять, утешить, защитить. Она сдалась – но Соломатин отчего-то не чувствовал себя победителем. Ему вдруг стало стыдно за себя. За то, что он пытался играть с ней в игры всё это время, за то, что воспринимал как трофей. А она была живой, искренней – и куда больше нуждалась в мужчине, чем все, кого Матвей встречал раньше.
Она настолько привыкла отрицать свою женственность, что и сам Соломатин в какой-то момент смирился с тем, что она равноценный соперник. Наверное, не от хорошей жизни Лера влезла на коня и вооружилась копьём. Бравада всегда скрывает слабость, маскирует боль, и Матвей осознал, что на Леру, должно быть, нападали так часто, что шипованная броня срослась с кожей. Она атаковала не потому, что была агрессивной сама по себе. Просто старалась защититься заранее.
Это понимание обрушилось на Соломатина ледяным водопадом, и он протрезвел. И сказал то, чего сам от себя никак не рассчитывал услышать:
– Может, подождём?..
Лера оторвалась от него, посмотрела затуманенным взглядом.
– Ты презираешь меня? – прошептала она. – За непрофессионализм?
Матвей кашлянул. Вот о профессионализме он думал в последнюю очередь.
– Мне кажется, ты сейчас… Ну, на взводе, что ли…
– Не хочешь связываться с истеричкой? – горько усмехнулась она. – Ладно, я… Мне лучше пойти…
– Подожди. Ты… Не так поняла… Пошли. – Он повёл Леру в комнату, прикрыл её глаза ладонью, легонько подтолкнул внутрь.
Проверил, чтобы всё было идеально, и лишь тогда позволил смотреть.
Она стояла в красном платье посреди комнаты, отблески свечей плясали на её коже, отражались в тёмных глазах. Матвей любовался ею и думал, что хочет эту женщину. Не в смысле переспать прямо сейчас, хотя не без этого, конечно. Просто хочет видеть её рядом. Изо дня в день пить жидкий огонь маленькими глотками – и чувствовать, как внутри закипает жизнь. И пусть она не соглашается, пусть спорит, воюет, дерётся, даже, черт возьми, доминирует. Только пусть будет рядом.
– Тебе нравится? – спросил он, когда её молчание начало порядком напрягать.
Лера посмотрела на него пугающе странным, почти отрешённым, взглядом.
– Я никогда не занималась сексом при свечах.
– Это хорошо или плохо?
– Это возбуждает. – Она улыбнулась.
Матвей подошёл к ней сзади, провёл пальцами по плечам, убрал гриву кудрей, поцеловал в шею и ощутил губами, что её кожа покрылась мурашками. Он не хотел торопиться. Взялся за язычок молнии, дразняще медленно потянул вниз, пока лямки сами не упали с плеч, и Лера вздрогнула. Умелое прикосновение к застёжке – и лифчик безвольно повис.
– Я знал, что это платье тебе пойдёт… – шепнул Матвей, гладя обнажённые лопатки и знакомую родинку чуть ниже. И вдруг понял, что сболтнул лишнего, но что хуже – она тоже поняла. Спина напряглась, выпрямилась, Лера отстранилась и обернулась, прижимая ткань к груди.
– Что? Откуда ты знаешь Настино?.. Стоп, – она тряхнула головой, – это ведь не Настино платье?
Матвей не хотел испортить вечер ложью и просто кивнул, готовясь к взрыву гнева и, возможно, членовредительству.
– Значит, ты всё это… – Она обвела взглядом комнату. – Спланировал заранее?
Снова кивок.
– А Настя вообще больна?
– Сильно сомневаюсь.
– А Аделина? Её ты тоже убедил идти на бал?
– Слушай, ну я же не Господь Бог!
– Ну да, – она усмехнулась, – главное, ты это понимаешь.
– И? – Матвей замер в ожидании бури, но Лера почему-то рассмеялась, запрокинув голову. – Ты чего?
– Сильно, Соломатин, – выдала она, улыбаясь. – Теперь я поняла, чему тебя учили в Принстоне… Скажи, зачем тебе всё это? Ты ведь можешь получить секс гораздо меньшими усилиями. Просто выйди вечером в бар или клуб. Разве нет?
– Мне не нужен секс как таковой. – Он заправил прядь волос ей за ухо. – Мне нужна ты.
– Ладно, – просто согласилась она, – заслужил, – опустила руки, и одежда грудой тряпья упала к её ногам. Перешагнула платье и осталась стоять перед Матвеем на каблуках в одних трусиках. – Вот она я, Соломатин. Делай со мной, что хочешь.
