– Эй, я этого не заказывал! – невольно вырвалось из уст до смерти перепугавшегося Артема.
Очередной порыв ветра щедро сыпанул песком в глаза и едва не сбил с ног. Артем, прикрыв лицо рукавом балахона, присел на корточки…
И в ту же секунду злобно завывающий ветер стих. Артем торопливо протер глаза рукавом, с облегчением ощущая, как преображается легкая хлопчатая ткань балахона в какую-то непонятную мягкую скользкую синтетику. Вместе с песком из глаз с лица стерся ставший ненужным платок. Он снова не увидел момента перехода, лишь ощутил.
На открытые кисти безо всякого ветра продолжал сыпаться песок. Но отчего-то холодный. Разлепив вычищенные глаза, Артем увидел припорошенный снегом широкий пологий горный склон. Он сидел на самой его верхотуре. А с затянутого серыми тучами неба густо сыпалась снежная крупа.
Вместе с преображением окружающего пейзажа привычно изменилась, подстраиваясь под новые реалии, и одежда. Артем обнаружил на себе теплый зимний комбинезон, лыжные ботинки и шерстяную вязаную шапку. Рядом, в шаге, лежали непривычно широкие и длинные лыжи, слегка изогнутые по центру палки, широкие лыжные очки и толстые теплые перчатки.
Вокруг приютившего Артема склона сквозь пелену снегопада вдали смутно угадывались очертания величественных горных вершин. Голубовато-серые с островерхими снежными шапками горы, строгой, монументальной красотой олицетворяли спокойствие и вечность. Глядя на них, человек невольно забывал о суетных, сиюминутных желаниях и потребностях, его грандиозные планы казались такой мелочью на фоне вечных гор. Только в горах можно было так запросто прикоснуться к вечности. Просто смотреть вдаль на бесконечную череду склонов и пиков, слушать тишину и никуда не спешить.
Сеанс релаксации после пережитых приключений оказался очень кстати. Хоть и продлился не долго. Артем вспомнил о лыжах, и окружающие красоты отошли на второй план. Очередная фантазия вот-вот должна была воплотиться в жизнь. Сгорая от нетерпения, он подтянул к себе лыжную амуницию. Без труда разобравшись с секретом простенькой защелки, закрепил на лыжах ботинки. И, поднявшись с корточек, быстренько натянул на лицо очки, надел перчатки и сунул руки в лямки лыжных палок.
Экипировавшись, Артем решительно толкнулся палками, а для большего ускорения попытался еще, как коньком ото льда, оттолкнуться от снега лыжей. Но фокус, прекрасно выходивший с обычными беговыми лыжами, на сей раз едва не закончился падением. Огромная лыжа оказалась чересчур тяжела и неуклюжа, развернутая под углом, она захлестнула напарницу, и вместо того, чтобы придать ускорение скольжению, наоборот, резко его тормознула. Тело Артема по инерции бросило вперед, пристегнутые к сцепившимся лыжам ботинки дернуло назад. Потеряв равновесие, он буквально повис на хрупких палках, которые, к счастью, оказались гораздо крепче, чем выглядели, и запросто выдержали его сто килограммов.
Выровняв лыжи, Артем вновь толкнулся, на сей раз одними лишь палками, и медленно заскользил по склону.
Поначалу спуск был слишком пологий. Чтобы катиться без остановки, приходилось то и дело толкаться палками. Но постепенно наклон нарастал. И скоро Артем уже катился вниз сам по себе, без помощи палок.
Быстро утомившись от однообразного скольжения по снежному ковру, Артем решил мотнуться из стороны в сторону. Будто объезжая невидимый предмет, как делали мастера-горнолыжники. И – о, чудо! – у него получилось с первой же попытки. Конечно, не так плавно и безукоризненно изящно, как у спортсменов на соревнованиях. Но ему удалось! Пусть в конце чуток заштормило – но он устоял.
Артем обернулся. За спиной на снегу остался кривоватый зигзаг. Задыхаясь от восторга, он крикнул окружающему безмолвию:
– Ай да я! Как лихо вильнул! Знай наших!
Ответом на самохвальство стал треск грома в поднебесье. Гордо вскинув голову, Артем заскользил дальше, готовясь закрепить успех вторым зигзагом, как вдруг услышал за спиной подозрительный шум. Он пугающе быстро приближался. Нарастал.
Уже догадываясь, что произошло, Артем затравленно оглянулся и взвыл от ужаса. Его настигала исполинская волна снега. Тот трескучий выстрел, что ошибочно принял за раскат грома, в действительности оказался грохотом оторвавшейся от снежной горной шапки лавины. А спровоцировал обвал, к гадалке не ходи, его крик. Теперь гигантский снежный сугроб стремительно катился по горному склону, частью которого, увы, являлся и Артемов спуск.
Сбежать от лавины не было ни малейшей возможности. Ее скорость многократно превышала неумелое скольжение новичка. Но доводы рассудка утонули в волне паники. Обезумевший от страха Артем активно заработал палками, пытаясь разогнаться и уйти от погони.
На большой скорости очень быстро сказалось отсутствие опыта. Артем на короткий миг потерял концентрацию, зацепил одной лыжей за другую, не устоял и кубарем покатился по снегу. Раз двадцать подряд перевернулся и затих. Отстегнувшиеся в падении лыжи разлетелись и еще какое-то время скользили сами по себе, остановившись гораздо ниже горе-лыжника. Вырвавшиеся из рук палки и слетевшие с носа очки тоже затерялись где-то на склоне.
Сугроб смягчил удар, и Артем отделался легким головокружением. Уставившись в хмурое небо, он мысленно взмолился о помощи. И та не замедлила явиться в виде хорошо знакомого призрачного экрана. Игнорируя центральную картинку с набегающей на человеческую фигуру тысячетонной лавиной, Артем перевел взор на еще не задействованную в сумасшедшем калейдоскопе картинку с периферии.
Но еще до того, как принявший заказ призрачный экран растворился в хмуром небе, лавина накрыла одинокого человека. Белая холодная масса подхватила Артема, как невесомую пушинку. Его бесчисленное количество раз крутануло и припечатало к земле многотонным саваном. Снег мгновенно забился всюду: в глаза, уши, нос, под одежду, даже просочился сквозь стиснутые зубы в рот, и намертво обездвижил жертву. День превратился в ночь.
Задыхающийся Артем отчаянно нуждался в глотке воздуха, но грудь сжимали несокрушимые тиски спрессованного снега, а рот и нос были забиты им же наглухо. И все же, не теряя надежды, с безумной верой в чудо, он раз за разом пытался вздохнуть. И чудо свершилось…
В один прекрасный момент у него получилось. Правда, куски снега во рту и носу почему-то остались, но сковывающий грудь панцирь покорно раздался в стороны, позволяя легким вдосталь насытиться таким долгожданным воздухом.
Придавившая Артема многотонная плита снега сделалась мягкой и податливой. Ставшие вдруг снова подвижными руки потянулись к еще скованному снегом лицу. И вместо снега наткнулись на водолазную маску.
Якобы залепленные снегом глаза легко открылись, явив взору очередную перемену декораций.
Перемещение состоялось. Вместо толщи снега теперь Артема окружала водная толща. Облаченный в подводный костюм Артем в маске и ластах, с баллоном сжатого воздуха за спиной и трубкой дыхательного аппарата во рту исследовал морские глубины.
Сбылась еще одна заветная мечта. Он плыл, неспешно перебирая ластами, стараясь не тревожить подводных обитателей. И те очень скоро к нему привыкли, перестали бояться и не шарахались в сторону при его приближении.
