Когда гости, все немного не так, как в обычной жизни, – вот купание, к примеру, и свежие лепешки на завтрак, которые бабушка не ленилась печь.
На ночь приходилось ставить раскладушки или даже на полу стелить матрасы, и тогда в комнатах было не пройти, красота!.. Гостей укладывали непременно на кровати, они отказывались и протестовали, а хозяева устраивались на полу. И в этом тоже было приключение! Снизу привычная комната выглядела совсем иначе, и я долго вертела головой, рассматривала плоскую люстру с нарисованными вишнями, книжные полки и внутренности большого полированного стола, который раздвигали только на праздники, когда собиралось много народу. В конце концов бабушка шикала на меня, чтоб не вертелась, но я все равно вертелась.
Потом подросшие девчонки стали приезжать из Курска вдвоем, без родителей. Это называлось «за покупками». Утром они вставали, исчезали на целый день, чтобы вечером вернуться совершенно обессиленными, но «с добычей». «Добывали» трикотажные кофты, колготки и – предел мечтаний! – сапоги! Сапоги удавалось добыть не в каждый приезд, зато рассказы про очереди с первого на третий этаж ЦУМа или «Детского мира» были обстоятельные, с подробностями, как детектив.
Потом все совсем выросли, повыходили замуж, старики постарели и приезжать перестали. Много лет мы состояли в более или менее бессмысленной переписке – у нас все слава богу ничего, а как у вас?.. Как здоровье тети Раи и дяди Алексея? Уродились ли в этом году яблоки?..
Так продолжалось лет пятнадцать, до прошлого года, а затем вдруг началась какая-то суета, телеграммы, вопросы, можно ли у нас остановиться, и все такое, а потом мне позвонила Лариса, младшая из тех двух сестер.
Я помнила ее совсем плохо – золотистые локоны, банты, блузка с оборочками, что-то такое.
Ей нужно приехать совсем ненадолго. И вот она звонит по старой памяти – можно ли к нам?.. Если это неудобно, тогда, конечно же, в гостиницу…
– Конечно, приезжай! – сказала я, немного недоумевая, что именно мы все будем делать в одной квартире. Когда-то это казалось очень просто, а сейчас?..
По-моему, она расслышала мое недоумение, потому что немедленно принялась с жаром убеждать меня, что это все же неудобно, и позвонила она сгоряча, и поедут они, разумеется, в гостиницу, но тут во мне взыграла моя бабушка, которая утверждала, что гости в доме – это святое.
– Нет уж, – заявила я, обретая уверенность, – какие гостиницы в Москве! Конечно, к нам, не выдумывай!
Потом мы еще посовещались с мужем относительно собаки. Наша собака – мирное и прелестное существо зеленого камуфляжного окраса размером с небольшого среднеазиатского ишака. Она очень любит сыр «Российский» и играть в мячик, но на человека неподготовленного производит… странное впечатление.
Собаку на все время гостевания родственников решено было запереть и не выпускать – во избежание.
Гости прибыли, и Ларису я узнала сразу. Собственно, ничего не изменилось – все те же локоны, правда, без ленточек, губки бантиком, блузка с кружевцами и «сабо». Игоря, ее мужа, я не помнила, впрочем, я не обратила на него внимания – мужик как мужик, чего там особенно рассматривать!..
Я готовилась к приему, стол у меня был накрыт, так красиво и прекрасно, и в комнату, которая предназначалась им, я поставила вазу с цветами, страшно гордясь собой, – у гостей своя комната, и никаких матрасов на полу, жалко, что бабушка не видит, она была бы довольна!
Мы чинно расселись вокруг стола и стали осуществлять светский прием.
Как ваши дела?.. Как поживает тетя Рая, она всю жизнь нездорова, но ни разу не была больна!.. Уродились ли в этом году яблоки?.. Ах, еще не сезон!.. Как это мы запамятовали! Что ваши сыновья? Спасибо, прекрасно! А мы привезли фотографии нашей дочери, которая тоже, бесспорно, прекрасна.
В конце концов выяснилось, что Ларисе требуется консультация в больнице. По такому… довольно сложному вопросу. Сложному и страшному.
Мы выразили готовность помочь. Они выразили благодарность.
Мы выразили надежду, что все обойдется. Они выразили благодарность. И еще надежду, что не слишком обременяют нас собой!.. Это все ненадолго. Консультация, как правило, не занимает много времени.
После этого они прожили у нас год.
Оказалось, что нужна операция и делать ее будут в Москве, если вообще будут, если еще не опоздали, и понять: будут или не будут, можно, только проведя разнообразные и всевозможные исследования…
Искали врачей, больницу, нашли, долго ждали операцию, а ее все не делали, откладывали. Я звонила Владимиру Давидовичу (Николаю Евгеньевичу, Петру Петровичу), он посылал меня к чертовой матери, разные ведь врачи бывают, и требовал, чтоб звонил муж пациентки, а когда звонил муж, то профессор, ежу понятно, трубу не брал, и всякое такое. Искали деньги, консультантов, препараты за миллион.
Игорь – муж Ларисы – уезжал в Курск, возвращался из Курска. Покуда его не было, в больницу худо-бедно ездила я, а вернувшись, он заступал на пост.
Он вообще оказался каким-то необыкновенным мужиком, этот самый Игорь из Курска. Посторонние тетки в больнице у меня спрашивали: «Это ваш родственник, да?» – и пребывали от него в восхищении.
Наша собака стала считать их семьей и перестала рычать и брехать трубным, как из бочки, басом, когда по утрам они выходили из своей комнаты.
Потом была операция, и вроде бы все обошлось, и они оба уехали домой, а потом еще приезжали на химиотерапию и консультации, и их дочь все звонила и жаловалась Ларисе на кавалера, или на бабушку, или еще на какие-то свои необыкновенные жизненные трудности.
Лариса переживала из-за бабушки и кавалеров, она всегда и за всех переживала!.. Бездомные собаки, брошенные дети, нищие старики из телевизора. Всем нужно помогать, им же хуже, чем нам!..
Я удивлялась и радовалась, что моя троюродная или даже четвероюродная сестра, которую я совсем не знала, такой… ангел.
Потом было лето, жара, и мы с Ларисой ездили в ЦУМ покупать сарафан. «Ты с ума сошла, тут же все так дорого!» – «Да ладно, зато смотри, как красиво, у тебя такого сарафана никогда в жизни не было! Там, в Курске, все упадут замертво, как только ты в нем выйдешь прогуливаться на проспект Им. 50-летия Октября!» Мы купили и сарафан, и еще пижамку в цветочек.
Да, меховая жилетка!..
Дело в том, что моя меховая жилетка произвела на нее совершенно неизгладимое впечатление. Должно быть, потому, что это на редкость ненужная вещь – куда ее носить, когда?! Зимой, летом? До такой степени ненужная, но шикарная, что оторваться от нее Лариса никак не могла, и я подарила ей жилетку и потом огорчалась, что подарила – мне тоже нравилась жилетка, ужасно нравилась.
Потом мы договорились, что в августе мы непременно прибудем в Курск, но они опять приехали к нам – что-то пошло не так, и очень резко не так, и в Курск мы поехали как раз в минувший понедельник, потому что в воскресенье она умерла.
