Но зато в другой, гораздо более ключевой области – боевой подготовке РККА оказались перед войной лучше не на три-четыре года, а на куда более эпохальную величину – на целую войну… Уставы, наставления, учебные программы и методы оценки их усвоения в РККА и РККФ оказались на голову выше, чем не только у противников, но и у союзников. Причём эти инструменты оказались в руках людей, умеющих ими пользоваться. Фрунзе, Триандафилов, Шапошников, Галлер, присоединившийся к ним после освобождения в тридцать восьмом Уборевич, а также молодое поколение военноначальников, в истории Алекса прославившихся близко перед или уже во время войны, – Жуков, Рокоссовский, Кузнецов, Василевский, Катуков, а также безоговорочно поддерживавшие Сталина и потому решительно влившиеся в команду ветераны Гражданской – Ворошилов и Будённый, сумели так организовать процесс переформирования и переобучения Красной армии и Красного флота, что они смогли вполне достойно встретить удар великолепной военной машины рейха. Нет, судя по прошлому такту, и в этой реальности никаких немедленных побед и превозмоганий ждать не стоит. То есть никакого «марша до Берлина» в духе незабвенного Резуна здесь также не случится. Сорок первый здесь по-прежнему будет годом самых тяжких потерь, многомесячных отступлений, котлов и прорывов из них. Увы, разницу в боевом опыте на всех уровнях, от рядового бойца и до генерала, не восполнишь никакой техникой, вооружением и самой передовой тактикой. Ими можно только слегка нивелировать эту разницу… Но-о-о даже в прошлом такте из трёхсот двенадцати дивизий, которые были в составе РККА на двадцать девятое июня сорок первого года, полностью разгромлены или уничтожены настолько, что их пришлось формировать с нуля, были только одиннадцать. Все остальные, откатываясь под мощными ударами немцев, цепляясь за любые удобные рубежи, с кровью и пóтом вырываясь из котлов, пройдя сотни километров от границы и отступив до Таллина, Луги, Смоленска, Харькова, Днепропетровска и Одессы, на рубеже которых и были остановлены немцы в сорок первом прошлого такта, пополнились людьми, вооружением и техникой и продолжали сражаться. Общие же потери РККА до конца первого, самого тяжёлого года войны составили около миллиона человек убитыми и пропавшими без вести. Много, очень много, но в три с лишним раза меньше, чем в той войне, о которой ныне помнил только Алекс. Причём немцы в предыдущем такте потеряли приблизительно столько же. То есть опять же в три раза больше, чем в изначальной реальности… Кстати, в том, теперь уже исчезнувшем будущем, это вполне себе ставилось в вину Сталину и его генералам. Мол, наступающие же должны терять больше! А здесь не только территорию отдали, но ещё и по потерям практически сравнялись. Ах, ох – бездари, уроды и неумёхи!.. Но в той реальности, в которой Алекс начал интересоваться этим вопросом, соотношение потерь наступающего вермахта и обороняющейся РККА составляло не менее чем десять к одному!..
[173]
– Дорогой, вернулся Рихард, и-и-и… я уже накрыла. Ты же говорил, что мы должны приготовиться часам к десяти.
– Да-да, иду. – Алекс вздохнул и поднялся из-за стола. Пару минут постоял, а затем сгреб пару исчерканных листков, которые единственные были итогом его трёхдневных размышлений, и, скомкав их, швырнул в почти потухший камин. На хрен! Ничего внятного написать так и не удалось. Несмотря на все его усилия. Значит, так тому и быть…
Ужин прошёл очень тепло. Хотя Алекс немного нервничал. Всё время висела где-то там, в глубине, мысль, что их так и не отпустят. Несмотря ни на что. Грохнут. Посадят. Отравят. А саму скалу взорвут, как Сталин и сказал. Впрочем, почему бы её не взорвать уже после их ухода. Ну, чтобы они, после перехода, оказались погребены под обрушившейся скалой. Эвон его как тогда приложило о камин. А так может и вообще раздавить. Нет человека – нет проблемы, это же ведь вроде как Сталин говорил? Хотя сам Алекс от него подобного никогда не слышал. Да и вообще, Сталин оказался совсем не таким, каким он представлялся парню в той, изначальной, ныне уже исчезнувшей реальности… Другим, но точно не сентиментально-гуманным. И в первую очередь думающем о куда более важных вещах, чем жизни парочки взрослых и двоих детей. Да и вообще, за столь длительное «вращение» там, «в высших сферах» (точнее, «под боком» этих сфер), он уже успел понять, что понятие «честно/нечестно» там чаще всего заменяется понятием «целесообразно/нецелесообразно» или чем-то похожим. Так что уже к концу ужина его бил конкретный такой мандраж…
Но всё прошло мирно. Они уложили детей, дав им снотворное, чтобы переход через портал прошёл для них незаметно. Раздели их, разделись сами, упаковав в пару рюкзаков вещи «из будущего», которые Алекс ещё в прошлом такте прикупил именно для этого перехода. Стильный горнолыжный костюм, купленный им для Эрики, оказался ей впору и спокойно дождался своего часа, а вот с размерами комбинезончиков для Ваньки и Магдалены он не угадал. Пришлось перешивать. После чего все расселись в гостиной, ожидая, когда засветится портал. Зорге прошёлся по всему дому, выключив везде свет и оставив только небольшую лампу в гостиной, после чего поднялся на второй этаж и затих. Алекс, всё это время державший под рукой подаренный ТТ, слегка расслабился. Эрика, свернувшаяся калачиком рядом с ним, укрывшись пледом и положив свою головку ему на колени, тоже молчала. Дети тихонько сопели среди подушек на полу…
– Что это?
Алекс выхватил пистолет и замер, вслушиваясь в шум подъезжающих машин. Эрика, первой его услышавшая, нервно стиснула его руку.
– Не знаю…
Хлопнули двери. И почти сразу же снаружи послышалась лающая немецкая речь. Алекс скрипнул зубами и бросил взгляд на скальную стену. Она всё ещё не светилась.
По пандусу, ведущему к двери, загрохотали чьи-то шаги, сразу после чего в дверь требовательно заколотили.
– Герр До’Урден, открывайте! Мы знаем, что вы здесь, – заорал незваный гость на русском, с явственно ощутимым немецким акцентом.
Алекс бросил отчаянный взгляд на Эрику. Та смотрела на него, напряжённо стиснув губы. В дверь снова загрохотали.
– Откройте, вам ничего не угрожает. Наоборот, мы готовы помочь вам вырвать вашу семью из лап советского диктатора!
Алекс сглотнул и облегчённо выпустил воздух между стиснутых зубов. Это не Сталин. Они не знают! Значит, есть шанс продержаться до открытия портала…
– Открывайте, иначе мы сломаем дверь!
В этот момент на нижней ступеньке лестницы возник Зорге. Именно возник. Алекс не слышал шагов, не видел движения, Зорге просто материализовался.
– О ком вы говорите? Здесь нет и никогда не было никакого герра До’Урдена! – прокричал он.
– Хм, а кто это тогда мне отвечает?
