Внезапно взревели невидимые трубы, застучали барабаны, сообщая всем и каждому о начале шествия. Колонна, как заметил Глотов, сильно отличалась от первомайской демонстрации в СССР, хотя над ней тоже возвышались транспаранты, флаги и плакаты с лозунгами.
«Только цветы не бумажные, а натуральные. Женщины одеты не в униформу, сшитую специально для праздника, а в купальники из разноцветных перьев. Загорелые мужчины принимают крепкие напитки прямо в колонне, а не отбегают в подъезды», – подумал Глотов и улыбнулся.
– Тебя чего так веселит? – спросила Изабелла.
– Да так… Вспомнил хулиганскую молодость, – сказал Глотов и вновь улыбнулся.
Вслед за этой вот демонстрацией появились танцующие дети, наряженные в сказочных персонажей.
– Это бразильская самба, но с местными особенностями, – пояснила Изабелла. – У нас имеется специальная школа, где этому обучают. Я тоже там училась. А ты бы так смог?
– Приладился бы как-нибудь. – Глотов был пластичен от природы и легко обучался танцам. – А ты что, хочешь поучаствовать в этом спектакле?
– Хочу, но позднее, – ответила Изабелла. – Это театрализованное шествие по заранее разработанному сценарию. Потом начнется всеобщее, для всех, кто пожелает в нем участвовать.
На площадь въехал грузовик, декорированный под повозку для волов. Но вместо них впереди была привязана надувная резиновая баба с огромными сиськами. В кузове играл джаз-банд и стучали барабаны.
– Вот это алинти, – Изабелла указала на одного из барабанщиков. – А это бонго – привет из Африки.
– А чего эти стукачи такие застывшие, как будто лом проглотили? – спросил Глотов и слегка приобнял Изабеллу.
Она не возражала.
– Медитируют, наверное, – сказала девушка и как бы невзначай положила руку ему на колено.
Между ними проскочила искра едва сдерживаемой страсти.
«Да не надо меня зажигать, я и так уже весь горю», – подумал Глотов, чмокнул в щеку свою спутницу и при этом почувствовал, как она слегка вздрогнула от неожиданной ласки.
Вслед за грузовиком прогарцевали всадники на разукрашенных лошадях, разумеется, в сомбреро. Потом проехал еще один грузовик, оформленный в виде паровоза. Из трубы шел дым, а вокруг нее танцевали девицы в невообразимых купальниках. У одной из них с пухлой фигурой он был сделан из осколков зеркал и сверкал в лучах заходящего солнца.
«А ведь барышня может порезаться, – прикинул Глотов. – Уж больно резво она вытанцовывает».
Декорированные грузовики ехали один за другим, перемежаемые танцующей публикой, музыка не умолкала, барабаны мерно стучали, подчиняли людей своему ритму, заставляли их тела подергиваться вне зависимости от желания. Народ на площади, не участвовавший в шествии, пританцовывал в такт. Раздавались отдельные неразборчивые выкрики. Карнавал уверенно набирал силу.
Солнце закатилось за дома, стало быстро темнеть. Одна из повозок потеряла управление и врезалась в трибуну. Раздались крики. Видимо, кто-то пострадал.
– Пошли, – весело сказала Изабелла. – Все люди в костюмах и в масках имеют полное право участвовать в шествии. Мы при костюмах, а маски продаются под трибуной. Купим и нацепим по дороге.
Она взяла его за руку, они спустились с трибуны и растворились в праздничном водовороте, в разномастном людском месиве.
Когда совсем стемнело, загромыхали праздничные фейерверки, разбросали по толпе разноцветные отблески. Небо запылало. Народ взревел от восторга. Глотов, завороженный магией праздника, вращал бедрами не хуже остальных участников карнавала. Изабелла пританцовывала рядом.
– Может быть, курнем? – внезапно предложила она и указала на вход в полуподвал с зелеными фонарями сверху.
– Я же не курю, – сказал Глотов.
– А там не табак курят, а марихуану, – пояснила Изабелла. – Это кальянная. Ее какие-то азиаты организовали. В кальян заправляют табак, марихуану или напополам, как закажешь. Полиция на это сквозь пальцы смотрит, а сегодня тем более.
– И марихуану не курю, – упорствовал Глотов.
– А там и наливают. Я буду курить, а ты – выпивать.
«Кажется, ее понесло», – подумал Стас.
Изабелла потянула его за руку. Глотов пожал плечами и поплелся следом за ней. Ну как ей откажешь. Женщины капризны и упрямы.
Они заказали кальян для Изабеллы и коньяк для Глотова. В зале почти не было свободных мест. Звучала тихая музыка, разбавленная криками уличной толпы и грохотом фейерверков. Публика курила и выпивала.
Глотов наблюдал за тем, как Изабелла тянет дым из мундштука, и видел, что глаза ее затуманились.
– Пошли отсюда. Ты уже поплыла, – сказал он и положил ей руку на плечо.
– Да, поплыла. Я хочу плавать. Я рыба, – пропела Изабелла, язык у которой слегка заплетался.
Глотов подхватил ее на руки и вынес на улицу.
– Ты диктатор. Люблю диктаторов! Они диктуют правила жизни, – воскликнула окосевшая Изабелла, когда встала на ноги. – Пошли дальше.
Она подтолкнула Глотова в спину, и они пошли дальше.
Кругом транспаранты, немыслимые костюмы, кривляющиеся рожи, изрядно подогретые спиртным, девицы без лифчиков, парады уличных музыкантов.
Внезапно толпу накрыл тропический ливень. Часть людей разбежались кто куда, но не все. Глотов с Изабеллой тоже никуда не побежали и вскоре насквозь промокли. Впрочем, дождь был недолгим.
Время подходило к полуночи, когда людской поток вынес их на побережье. На песке среди пальм, обвешанных фонарями, стояло несколько машин. Под навесом какие-то люди жарили кур, пирожки-эспанадос и мясо. Все это они подавали на несколько столиков вместе с напитками. Невдалеке разместилась танцплощадка с джаз-бандом. Музыканты чередовали медленные композиции с быстрыми, отчаянно свинговали и призывали подуставшую публику проявлять активность.
– Пойдем, потанцуем, – предложила Изабелла, встряхивая мокрыми волосами.
– Пойдем, – согласился Глотов. – Только мне надо на пару минут отлучиться. Где здесь туалет?
– Туалет здесь везде! – воскликнула Изабелла и махнула рукой. – Можешь в море сходить. Ты все равно мокрый. Найдешь меня на танцах.
Сходив по неотложным делам и подойдя к танцплощадке, Глотов сразу же увидел Изабеллу, танцующую с высоким и носатым кабальеро медленный танец. Парень плотно прижал ее к себе, при этом периодически поглаживал по ягодицам. Изабелла внешне не протестовала, но, судя по окаменевшему лицу, ей это совсем не нравилось. А уж Глотову – тем более.
Танец закончился, но ухажер от Изабеллы не отходил, продолжал обнимать ее за талию и что-то нашептывал на ухо. Девушка отрицательно качала головой.
Глотов подошел к парочке, аккуратно высвободил Изабеллу из объятий парня и заявил:
– Следующий танец эта девушка обещала мне. Пойди пока погуляй, выпей, курочкой закуси. Чего вылупился?
