Даер важно распушился.
– Gloria sum grandissimus stomachus!
– Я всего лишь слуга.
Даер согласно закивал головкой.
– Povere sordidum trouducus!
– Так что и наказывать ему.
Пибил изрыгнул последний залп галиматьи:
– Inferno subito decubicula cubitus!
– Это ты колдун, – пролепетал Игнас, пятясь.
Я спрыгнул со стола и шагнул к нему. Он еще попятился и уперся в шкаф с инструментами.
– Ты понятия не имеешь ни о его силе, ни о его возможностях, и, думается мне, оно для тебя и к лучшему. Только один совет: надвигай поглубже шапку на голову, Игнас. Особенно ночью. Пробудить гнев пибила-свистуна – это не шутки. К тому же, имея такую дырищу в черепушке, лучше избегать соседства острых клювов. Но сначала ответь мне. Это Йорн тебя подкупил?
Он пробормотал что-то невнятное.
– Сколько? Сколько он тебе заплатил?
– Он сказал, что я могу взять себе пибила в обмен на твои зубы.
Я расхохотался, и это добило его окончательно.
– Йорн так сказал? Глупец! Олух! Горемыка! Ты так ничего и не понял? Пибил мне не принадлежит. Это я принадлежу ему.
– Nostro sum tibia et clavicula? – поддал жару пернатый.
– Ни в жизнь он не будет слушаться такого, как ты. А теперь, когда ты поднял руку на мою скромную персону, он не простит тебе ни малейшей промашки. Его гнев падет на тебя. Дай-ка мне эти клещи.
Великан безропотно протянул их мне.
– Колдун, ты колдун.
– Когда ты увидишь Йорна?
– Послезавтра я должен встретиться с ним на дороге в Варм.
– Отлично, зубов у нас хватает. Вон там полная банка. – Я взял из нее немного зубов. – Дай руку.
Великан протянул мне руку. Я ущипнул ее клещами, достаточно крепко, чтобы на кусочки цвета слоновой кости вытекло немного крови. И убрал окровавленные доказательства в мешочек.
– Отдашь это Йорну. Скажешь ему, что это мои зубы, что ты выбил мне их все, что мне очень больно и я, наверно, от этого умру.
– А пибил?
– Скажи, что он не пережил своего хозяина.
– Колдун, ты колдун.
– Ты все понял? Если со мной хоть что-нибудь случится, твоих двух ног не хватит, чтобы убежать от мести Даера. Запомнил?
Он шмыгнул носом. Я протянул ему чистую тряпицу, чтобы перевязать руку.
– Эту ночь будешь спать под столом.
Он поднял на меня обреченный взгляд.
Если моя уловка и дала мне передышку от Игнаса, то Йорна мне было не обмануть. Спал я плохо. Даер зазнался, с тех пор как я произвел его в доктора, и мне пришлось сухо напомнить ему, кто из нас двоих главный. После нескольких щелчков по клюву он спрятал голову под крыло, бормоча «et caetera». Наутро я положил его в карман и пошел к больным. Ивон проснулся. К моему великому облегчению, старый знакомец еще узнавал меня. Привстав на локте, он ошеломленно вытаращил глаза:
– Что с тобой приключилось?
Я осторожно провел рукой по вспухшим губам и посиневшему подбородку.
– Все та же история.
– Неужто тебя опять вздули?
Я пожал плечами.
– Гвен?
– Я уже думаю, что родился на свет, чтобы получать тумаки.
– Верю, я не забыл, как тебе доставалось от нас с Кермером! И помню, какая у тебя каждый раз была физиономия, дружище! Нет, ну какая физиономия!
Он рассмеялся, а у меня вытянулось лицо. В эту минуту мне хотелось влепить ему хорошую оплеуху в отместку за все, что я получил от него. Но мне разом вспомнились наши глупые мальчишеские драки, и меня тоже одолел смех. Я привалился к стене и сел на пол.
– Гвен, – выдохнул он наконец, отсмеявшись, – до чего же я рад тебя видеть!
– Я тоже, Ивон. И, честно говоря, никогда бы не поверил. Ты вставать можешь?
– С трудом.
Я наклонился к его уху и перешел на шепот:
– Надо уносить отсюда ноги. Я не могу тебе все рассказать, это слишком долгая история. Но надо уходить.
Я незаметно сунул ему в руку загнутый металлический стерженек.
– Что это?
– Что-то вроде отмычки. Чтобы отпереть замок на твоих кандалах. Я сам не умею, но ты, помнится, поднаторел в этом деле.
Он залился краской.
– Мне жаль, Гвен. Мы нехорошо с тобой поступили. Обокрали тебя. Но часы старого Браза не у меня. Их забрал Кермер.
– Это все быльем поросло, Ивон. Забудем. Но у нас мало времени, а я не смогу вызволить тебя отсюда с ядром на ноге.
– Без толку, Гвен. Я сам ядро. У меня совсем нет сил.
– Надо бежать. Я помогу тебе.
– Поверь, я пытался. Сколько мог. Трижды. И посмотри, что со мной сделали.
– У нас есть один шанс. Не этой ночью, но скоро. Сейчас стоит туман – хоть ножом режь, а я кое-кого знаю в порту. Мы уплывем на баркасе.
– На баркасе? Куда?
– Не знаю. Куда-нибудь. Подальше отсюда. Мне здесь больше оставаться нельзя. Это вопрос жизни и смерти. Ты готов попытаться еще раз?
Он протянул мне руку.
– С тобой? Хоть на край света!
Я сжал его ладонь.
– Боюсь, Ивон, мы уже там.
Вторая смерть Ивона Рыжего
Две ночи спустя Игнас, все еще напуганный представлением пибила, взяв с собой мешочек с якобы моими разбитыми на мелкие кусочки зубами, отправился на встречу с Йорном. Я знал, что он не вернется до рассвета. К стыду своему, я сунул в холщовый мешок атлас человеческого тела, драгоценную медицинскую библию Кожаного Носа. До сих пор я никогда в жизни ничего не крал. Я убеждал себя, что беру ее лишь взаймы и со временем верну владельцу с извинениями. Но мне не пришлось долго бороться с угрызениями совести. Эта окаянная книга была мне жизненно необходима. Я сел, прислонившись к стене, и стал ждать.
По окну застучали камешки. Я открыл его. В шапчонке на голове, наклонившись вперед, чтобы длиннее казались руки, Матиас вполне мог сойти за Игнаса. Мы вместе отправились в палату. Я загодя положил тюфяк Ивона поближе к двери. Он бесшумно поднялся, заслышав наши шаги, и мы гуськом вышли из лазарета, не разбудив ни одного больного.
Матиас поддержал Ивона за плечи, помогая ему идти, и направился к порту. Я ухватился за край его жилета, чтобы не потеряться в тумане, таком густом, что я не видел даже собственной руки.
Плеск воды сказал нам, что мы приближаемся к докам. Слева раздался негромкий свист. Матиас свернул в ту сторону. Впереди засветился фонарь. В его влажном ореоле возникли расплывчатые очертания баркаса у самого причала. Главное – без лишнего шума. Спуститься по каменным ступенькам, не поскользнувшись. Один за другим мы шагнули в баркас. Он закачался, это не понравилось Даеру, и он недовольно заквохтал. Я без лишних церемоний запихал его поглубже в карман.
