– И в моем детстве было так же. Но вот говорят, что каждый год кошки убивают уйму певчих птиц.
– Ах, вон что. Тогда понятно.
– Не надо бы заводить кота, но я не могу позволить себе собаку – всякий раз она будет облаивать моих пациентов. И потом, я просто обожаю кошек.
– Я всегда считала добрым знаком, если человек любит кошек. Это говорит о том, что он не стремится всем управлять.
– Я не питаю иллюзий, что управляю Робертом, – улыбнулся Бен. Он выпустил кота, тот вытек из его рук и скрылся в доме.
– Ну что ж, зато я получила возможность попрощаться с вами, – сказала Уилла. – Завтра я уезжаю.
– Так скоро? – вскинул бровь Бен.
– Боюсь, я уже надоела Денизе.
– Никогда в это не поверю.
– Да нет, правда, у нас у каждой своя жизнь.
– С вашей стороны было очень любезно приехать в такую даль и позаботиться о ней.
От теплоты в его голосе Уилла чуть не расплакалась.
– Вряд ли это любезность, поскольку у меня был свой интерес. Сказать по правде, в тот момент я вроде как не знала, куда себя деть.
– И тем не менее. Черт возьми, а у меня уже зародился хитрый план: вы покупаете дом миссис Минтон и помогаете нам с переселенцами.
– Это было бы забавно.
– А что, у нас даже сирийцы есть!
Бен хвастался, точно мальчишка.
– Да ну? – улыбнулась Уилла.
– Им никак не дается звук «п».
– Правда? – заинтересовалась Уилла, но одернула себя и протянула руку: – Что ж, может, в другой жизни я ими займусь. До свиданья.
Бен подал ей руку и спросил:
– Как вы доберетесь в аэропорт?
Аэроплан, обнюхивавший его кроссовки, насторожился, решив, что говорят о нем.
– Вызову такси, – сказала Уилла.
– Позвольте я вас отвезу.
– Спасибо, но я уеду очень рано.
– Во сколько?
– Где-то без четверти пять. Я всегда боюсь опоздать на самолет.
– Вот и хорошо. Я вернусь как раз к приему пациентов.
– Ну…
– Решено. Увидимся утром. – Бен потрепал пса по голове и ушел в дом.
Когда Уилла вернулась с прогулки, в гостиной была только Дениза – лежа на кушетке, она листала журнал. На журнальном столике стоял ополовиненный бокал вина.
– Вот и мы, целые и невредимые, – сказала Уилла.
– Угу. Спасибо. – Дениза перевернула страницу.
С тяжелым сердцем Уилла поднялась к себе.
Под дверью в комнату Шерил виднелась полоска света. Уилла тихонько постучалась и окликнула:
– Шерил?
Послышались шаги, дверь распахнулась. Шерил была в пижаме, но постель еще не разобрала – подушка пирамидой стояла в изголовье.
– Я просто хотела проститься, – сказала Уилла. – Я уеду в аэропорт, когда ты еще будешь спать.
Шерил молча ее обхватила и уткнулась в нее лицом.
– Мама вовсе… – невнятно проговорила она. От ее дыхания животу стало тепло.
– Что, милая?
Шерил подняла голову:
– Мама вовсе не считает вас легко… какой-то.
– Ничего. Это пустяки, даже если она так думает.
– Нет, не думает. Через день-другой она отойдет, вот увидите. Вы обратили внимание, что она не хочет заявлять в полицию?
Об этом Уилла не задумывалась, но вялая отмашка от серьезных событий, как в случае с беременностью по пьяни или прерванной учебой в колледже, – это, похоже, в характере Денизы.
– Вот и хорошо, – сказала Уилла. – Значит, Эрланд может не волноваться. – Она поцеловала Шерил в макушку. – Пока, душенька. Я буду по тебе скучать. Хорошенько заботься о моем кактусе, ладно?
– А что надо делать?
– Изредка поливай, но не чрезмерно. Помни, он стойкий и не любит, когда с ним нежничают.
– И потом вы приедете посмотреть, как он поживает?
– Конечно. – Уилла не стала говорить, что не собирается возвращаться.
Перед сном она хотела позвонить Шону – просто известить о своем отъезде и сказать, что была рада познакомиться с Элиссой. Но стоит ли? После их совместного ужина он ни разу с ней не связался, ему, наверное, безразлично, уезжает она или нет. И потом, знакомство с Элиссой вовсе не обрадовало.
Это были нехорошие мысли, и Уилла их тотчас прогнала. Однако звонить сыну не стала. И Питеру не перезвонила. Сообщение он должен давно уже получить, пусть встретит ее, если захочет. А коли нет, она и сама найдет дорогу домой.
Уилла поставила будильник на четверть пятого. Полчаса ей хватит, чтоб собраться, а кофе она выпьет в аэропорту. Уилла надела ночную рубашку, уложила платье в чемодан, умылась и почистила зубы. Выключив свет, скользнула под одеяло и блаженно прикрыла глаза.
Это был ужасно длинный день.
12
Кто его знает, насколько Бен обязателен. Он вполне мог опоздать или не прийти вообще. Однако ровно в 4.45 Уилла, на цыпочках спускаясь по лестнице, услыхала тихий стук в дверь. Она поставила чемодан в прихожей, справилась с замком и прошептала:
– С добрым утром.
– С добрым, – ответил Бен, дыхнув мятной зубной пастой.
На улице было чуть светлее, чем в доме, но в предрассветном сероватом сумраке он читался безликим силуэтом.
– Это все ваши вещи? – спросил Бен, взяв чемодан.
Ответить Уилла не успела, ибо из гостиной донесся шорох, вслед за которым возник медленно двигавшийся белый столб с едва различимым овалом лица – закутанная в простыню Дениза. Видимо, на ночь она не переоделась – слышался стук сапожка-лонгеты, которому вторил цокот когтей Аэроплана.
– Привет, Бен, – поздоровалась Дениза. Голос ее немного сипел.
– Доброе утро.
Всем корпусом Дениза повернулась к Уилле:
– Послушайте, из-за меня вам уезжать не надо.
– Да нет, пора уже. Хозяйничайте тут сами.
– Ну чего вы такая обидчивая? Я-то думала, мы прекрасно ладим! Даже размечталась, что вы поселитесь у нас насовсем. Ну да, вчера я маленько сорвалась, но встаньте на мое место! Вы с Шерил как две подружки, у вас свои секреты… А я ненавижу, когда от меня что-то скрывают и шушукаются за моей спиной: смотри, Денизе ни слова!.. Меня это бесит! Особенно после поступка Шона! Это больно.
Почему так бывает, подумала Уилла, что человек, за что-нибудь извиняясь, опять начинает злиться?
– Мне очень жаль, Дениза, – сказала она. – Я не хотела причинить вам боль. Надеюсь, вы меня простите.
