– Я давно хотел извиниться.
– По-моему, ей станет легче, – сказала Уилла, – если она узнает, что все произошло случайно.
– С чего вы взяли? А ты, парень, соображай – вот она-то может заявить в полицию.
– Да? Ну ладно, – покорно сказал Эрланд.
Уилла хотела возразить, но подумала: скажи спасибо, что все прошло так гладко.
Во вторник после обеда Уилла и Шерил повезли Денизу к ортопеду, дабы гипсовый панцирь сменить на лонгету-сапожок. Когда Дениза об этом оповестила, Уиллу царапнуло огорчение. Значит, теперь надобность в ней отпадет. Как-то это все неожиданно.
Пребывание в Балтиморе незаметно затянулось. Гостевая комната уже казалась почти родной, при встрече жители окрестных домов приветственно улыбались, человек, которого дважды в день тащили на буксире три терьера, начал отпускать замечания о погоде, чучело кролика на углу наконец-то обрело хозяина либо отправилось на помойку. Отношения с Денизой напоминали те, что возникают у соседок по комнате, вместе проживших бог знает сколько времени: Уилла знала, что до завтрака Денизу лучше не донимать разговорами, а та не договаривала фразы, рассчитывая, что собеседница сама их закончит.
– Эти, что на той стороне улицы, слишком много о себе понимают, – говорила Дениза. – Такие спесивые и…
– Заносчивые? Надменные? – добавляла Уилла. Еще немного, думала она, и мы начнем друг друга поправлять в анекдотах.
В последнем телефонном разговоре Питер спросил:
– Это хитрый способ меня бросить? Мы что, превращаемся в такую пару, когда жена постоянно живет в деревне, а муж в городе?
– Боже мой, не выдумывай! – возмутилась Уилла. – Радуйся, что предоставлен себе.
Чаще Питер звонил сам, что казалось только разумным, поскольку она не знала его расписания гольф-матчей, ужинов в клубе и прочих дел. Но стоило ей взять трубку, как муж начинал говорить отрывисто и ворчливо, словно это она ему позвонила. Уилла радовалась, увидев его имя, высветившееся на телефоне, но сам разговор ее тяготил. Однако она притворялась, что все в порядке, стараясь казаться веселой и оживленной. Рассказывала о новшествах Шерил в выпечке, шутила – дескать, Аэроплан сильно скучает по Питеру.
О Денизе особо не распространялась. Она так и не сказала, что подопечная ее вышла на работу, а гипс меняет на лонгету.
Смотровую Дениза покинула в синем полотняном сапожке, доходившем до середины голени. Молоденькая медсестра в розовой униформе несла ее сумочку и костыли, но шла Дениза самостоятельно.
– Гляньте на меня! – крикнула она, хромая к Уилле и Шерил. – Эта штуковина на липучках, ее можно снять и принять душ. Я уж не чаю побрить ноги.
– Вот, возьмите. – Медсестра передала Уилле вещи Денизы. – Осторожнее, больная. Не переусердствуйте, помните, что сказал доктор.
– Да-да, конечно, – показно согласилась Дениза, а затем вскинула кулаки и гаркнула: – Наконец-то свободна!
Однако она все же оперлась на Уиллу, выходя из здания, и навалилась на нее, усаживаясь в машину.
Вечером Уилла сообщила Питеру:
– Теперь Дениза носит лонгету.
– Значит, она может сесть за руль?
– Пока нет. Но ходит без костылей.
– И по лестнице поднимается?
– Садится на ступеньку, затем пересаживается на следующую, и так – до самого верха. На ногах пока не рискует, – сказала Уилла, умолчав о том, что этот способ подъема освоен уже довольно давно.
Она опять задерживалась, но вины за собой не чувствовала, поскольку выяснилось, что Дениза еще не готова вести машину. Да и просто в передвижениях по дому и переноске чего-то увесистого ей пока что требовалась помощь.
– Но уже виден свет в конце тоннеля, – сказала Уилла. – Скоро она будет справляться сама.
– Так позвони Роне, пусть забронирует билет.
– Ладно. Только еще чуть-чуть подожду.
Уилла готовила ужин, когда следующим вечером пришли Ричард и Барри. Услышав звонок, Шерил с криком «Я открою, я открою!» кинулась в прихожую, следом за ней поспешил Аэроплан. Девочка провела гостей в кухню, где Уилла нарезала хлеб, а Дениза расставляла тарелки.
– Это ж надо! – воскликнул Ричард. – Она уже сама разгуливает!
– Скорее, ковыляю, – сказала Дениза.
Нынче Ричард был в джинсах и рубашке поло, но папка под мышкой придавала ему деловой вид. Барри, не изменивший своим просторным штанам на завязках, держал в руке огромную рулетку.
– Мы по делу, – сказал Ричард. – Хотим глянуть вашу туалетную комнату.
– Зачем это? – спросила Дениза.
– Миссис Минтон продает свой дом, я занимаюсь оформлением бумаг. Цена значительно вырастет, если там сперва оборудовать туалетную комнату.
– Миссис Минтон переезжает? – удивилась Шерил.
– Да. На первом этаже у нее нет туалета, представляете?
– Боже мой, как же она обходится? – спросила Уилла.
– Понятия не имею. Барри хочет глянуть на ваш туалет, здесь такая же планировка.
– Валяй, – разрешила Дениза.
Барри вернулся в прихожую, было слышно, как он открыл одну дверь, потом другую.
– Любопытно! – крикнул Барри. – Здесь туалет не под лестницей, а в нише напротив.
– Под лестницей у меня платяной шкаф, – сказала Дениза.
– Я уже понял, – откликнулся Барри. Голос его звучал глухо, вжикнула рулеточная лента.
– Куда она переезжает? – спросила Дениза.
– Кажется, в Нью-Джерси, – сказал Ричард.
– Ты бы выиграла лишних два фута, если б устроила туалет под лестницей! – крикнул Барри.
– Я ничего не устраивала! – ответила Дениза. – Наверное, это хозяйка. Тут все так и было, когда мы въехали. – Она захромала в прихожую, все потянулись следом. Через плечо Барри Дениза оглядела туалет. – А что на этом месте в доме миссис Минтон?
– Ничего, только древний комод. Да, Ричард?
– Ага, застеленный полудюжиной кружевных салфеток.
Барри защелкнул рулетку.
– Интересно, где твоя хозяйка раздобыла такую махонькую раковину?
– Пойдемте с нами, сами увидите, – пригласил Ричард всю компанию. – Лучшее место для туалета, конечно, под лестницей, если туда подведена канализация.
– Шерил будет скучать по миссис Минтон, – сказала Дениза. Гурьбой они двинулись к выходу. – Правда, милая? Знаете, Уилла, она всегда мечтала о бабушке.
Уилла ответила дежурной улыбкой, но сердце ее чуть-чуть сжалось.
Сходя с крыльца, Дениза оперлась на руку Барри. Аэроплан, не колеблясь, направился к дому миссис Минтон, словно прекрасно понимал цель похода.
