Зачастую именно мне приходилось утешать их,
и от этого, как ни странно,
мне самой становилось легче:
наверно, потому, что я видела,
как много людей любили Бейкера.
Хлопоты по подготовке к церемонии прощания с нашим малышом помогали отвлечься. Мы назначили их на 6 октября, день рождения Бейкера, и решили сделать именную табличку и посадить куст боярышника в память о нем. Компания «Бейкер энд Тейлор» пожертвовала нам деньги. То же самое сделали малыши, тянувшиеся на носочках к абонементному столу, чтобы положить зажатые в ладошках горсти мелочи и скомканные доллары в кружку для сбора средств.
Почти сразу же к нам пошел непрерывный поток открыток с выражением сочувствия и подарков в виде мышек с кошачьей мятой для Тейлора. Библиотекари со всей страны звонили, чтобы сказать нам слова утешения, а читатели дарили свои личные книги в память о Бейкере.
Мы получили письмо от Мартина Эллиса, директора библиотеки из Северного Сиднея, Австралия. На мой взгляд, оно очень точно отразило то, как воспринимали люди во всем мире наших двух самых заурядных библиотечных котов.
«Было ощущение, что мы знакомы с Бейкером, – писал Эллис. – В нашей рабочей комнате висит большой постер с ним и Тейлором. Уверенное и осмысленное выражение его маленькой мордочки часто становилось источником радости для всех нас. От имени всех наших местных поклонников позвольте мне поблагодарить вас за вашу добрую заботу о нем. Думаю, что он заслуживает почетного места рядом с котом доктора Джонсона, Ходжем, как один из знаменитых библиотечных котов».
Едва ли я могла сказать лучше.
Глава 18
Конечно же, все были опечалены смертью Бейкера. Но еще тяжелее было наблюдать за реакцией Тейлора, когда он понял, что его друг отсутствует в библиотеке дольше обычного.
Пусть они и не ходили вместе, как привязанные, но за все время, что коты жили у нас, они были почти неразлучны. Спустя несколько дней после смерти Бейкера, Тейлор начал искать его, ведь тот никогда прежде не пропадал дольше чем на две ночи, проведенные им как-то в ветеринарной клинике. Тейлор сделал пару кругов по библиотеке, проверяя все обычные укрытия Бейкера, но его нигде не было. Тогда Тейлор вернулся в рабочую комнату, шумно выдохнул – что-то вроде «хмф» – и запрыгнул на платок.
Ну, возможно, он вернется завтра.
Но он не вернулся. Еще через пару дней Тейлор окончательно приуныл, он бродил по библиотеке по меньшей мере час, прогуливаясь вдоль стеллажей, обнюхивая полки, вытягивая шею, чтобы заглянуть на столы, и время от времени громко мурлыча, словно ожидая, что Бейкер откликнется. Потом он попытался открыть несколько выдвижных ящиков: ведь Бейкер любил иногда прятаться в них. Затем запрыгнул на подоконник… А вдруг мы там прячем его друга? Но и там его не было.
Тогда Тейлор начал мурлыкать на нас,
как будто говоря: «Верните его, верните его назад!»
Я гладила беднягу по голове, а сама еле сдерживала слезы.
Когда становилось ясно, что помощи от нас не дождешься, Тейлор спрыгивал на пол и продолжал поиски. Опять отправлялся курсировать по одним и тем же маршрутам, но скоро плюхался на пол, понурый и усталый. Я очень хорошо понимала его. Хоть я и знала, что Бейкера нет, но все равно по привычке бросала взгляд на его любимое залитое утренним солнцем окно или на верхнюю часть монитора на абонементном столе, полагая, что он должен быть там. Именно поэтому мне было тяжело наблюдать за ежедневными бесплодными поисками Тейлора. Каждый раз, когда я видела это, я старалась погладить и утешить его, окружить особым вниманием. Да и все сотрудники библиотеки тоже.
Так продолжалось пару месяцев. Каждый день, когда я приходила в библиотеку и открывала рабочую комнату, Тейлор выходил оттуда с суровой решимостью: ну, сегодня я уж точно найду Бейкера. Проходили дни, он кричал все громче и все дольше искал друга. Возможно, он думал, что ищет недостаточно усердно.
Несмотря на то что мы уже объявили, что в библиотеке больше не будет других котов, всем было так жалко Тейлора, что многие сохраняли уверенность в том, что мы, конечно же, изменим свое решение. Нам чуть ли не каждый день советовали найти замену Бейкеру. Даже заводчики шотландской вислоухой предлагали нам бесплатно взять у них котенка. Это неудивительно, ведь мы тоже способствовали росту популярности этой породы, учитывая, что за последние десять лет миллионы людей по всей стране могли любоваться постерами, висевшими в библиотеках и книжных магазинах.
«Бейкер энд Тейлор» тоже немедленно предложили нам привезти другого кота, частично чтобы тот составил компанию Тейлору. Да, вероятно, он бы излечил нашего малыша от его депрессии, может, и нам самим стало бы легче. Но решение приняли за нас: руководство библиотеки предпочло не заменять котов. Несмотря на то что недавнее дело, касавшееся жалобы на аллергию, решилось в нашу пользу, никто не гарантировал, что все сложится так же удачно, если объявится еще один «потерпевший». Кроме того, было неясно, захочет ли кто-то в библиотеке взять на себя ответственность по уходу за другим котом в течение ближайших пятнадцати лет.
Я посмотрела на Тейлора и подумала: «Теперь есть только ты и я, малыш». И это было правдой. Мы с Тейлором были в одной лодке. Мир вокруг нас менялся так быстро – и технологии, и местное население, – что становилось все труднее этому соответствовать. Что ж, мы стали своего рода ископаемыми (я, возможно, в большей степени, чем кот). Пока Тейлор был рядом, люди все так же толпами шли в библиотеку. Но это пока. Кто знает, если бы у них уже была возможность следить за всем происходящим онлайн, при помощи Интернета, пришли бы они в библиотеку?
Надо сказать, что веб-сайты и онлайн-порталы, вроде «Америка онлайн» и «CompuServe», которыми можно было воспользоваться с помощью домашних компьютеров, были в середине 1990-х годов еще в зачаточном состоянии, тем не менее развивающееся онлайн-сообщество становилось главной темой обсуждения в библиотечном мире. Как это могло повлиять на нашу работу? Если читатель сможет найти все нужные ему ресурсы самостоятельно, не станут ли библиотеки отжившими учреждениями? А может быть, наши места за абонементным столом займут роботы? Смогут ли посетители сами выписывать себе книги? Да и будут ли существовать книги в принципе?
После смерти Бейкера мы с Тейлором стали еще ближе. Оплакивая друга, Тейлор все больше времени проводил в рабочей комнате возле моего стола. А когда он выходил в главный зал, то обычно бродил между стеллажами и обнюхивал пол, продолжая искать своего приятеля.
Но вдруг случилась одна забавная вещь. Погоревав пару месяцев, Тейлор, похоже, устал от этого и, вероятно, решил, что, если он не может найти Бейкера, тогда он просто займет его место. С тех пор он начал крутиться возле абонементного стола и бродить вдоль стеллажей уже не в поисках Бейкера, хотя по-прежнему продолжал свое ежедневное патрулирование, а чтобы найти посетителей, которые согласятся погладить его. И хоть он не стал таким же общительным, как Бейкер (того было бы сложно переплюнуть), мы заметили, что так он чувствовал себя комфортнее, а это, в свою очередь, радовало и нас.
