Это меняющееся отношение к кошкам повлияло и на сам характер моей лечебной практики. Приезжие относились к своим животным очень внимательно и давали мне карт-бланш в том, что касалось процесса лечения, каких бы затрат он ни стоил. Все больше людей держали кошек дома, что было в диковинку для местных жителей.
В те времена чистопородные кошки были крайне необычным явлением. Смею предположить, что Бейкер с Тейлором стали первыми шотландскими вислоухими, появившимися в долине Карсон. Каждый раз, когда Джен привозила их ко мне на осмотр, мои сотрудники просовывали головы в дверь, чтобы посмотреть на их уши. Никто прежде не видел здесь подобной породы. Позже, когда коты прославились, посетители, приходившие в клинику со своими питомцами, пристально разглядывали их и спрашивали: «А это не те библиотечные коты?»
Как только вышли первые постеры, мы развесили их по всему офису. Один я повесил в смотровую комнату, второй – в холле, а третий – во второй смотровой. Постеры были очень красивыми, и маленькие дети, приходившие к нам со своими питомцами, любили их разглядывать. Когда посетителям приходилось ждать меня или моего помощника, они с удовольствием рассматривали плакаты и немного отвлекались, передавая этот положительный настрой и своим питомцам.
Бейкер и Тейлор всегда вели себя с большим достоинством, спокойно и деловито. Они не боялись людей. С ними было очень комфортно. Как только мы познакомились, они меня сразу приняли. Я назвал бы их классными парнями!
По сравнению с другими котами с Бейкером и Тейлором почти не возникало проблем. В конечном итоге исход встречи животного и ветеринара всегда зависит от последнего. Если вы хотите поспорить с котом, все очень просто: говорите ему, что надо делать, и на этом все заканчивается. Но если вы позволите коту подсказать вам, что делать, тогда у вас не возникнет никаких проблем. Мой подход прост: если я провожу с котом какие-то манипуляции, он получает два беспрепятственных пути для отхода. Например, если он хочет спрыгнуть со стола, я подниму и верну его обратно. Если же он хочет убежать совсем – не страшно. Ведь что действительно не стоит делать с котом, так это хватать его и силой заставлять подчиниться. Тогда вам придется плохо, неважно, ветеринар вы или нет.
Несмотря на то что в 1990-е годы люди уже стали относиться к своим питомцам с большей заботой, двенадцатилетний кот все равно считался очень старым (как восемнадцатилетний кот сегодня), тогда у нас просто не было тех знаний, которыми мы обладаем сейчас.
Бейкер и Тейлор были местными знаменитостями. Это все равно как если бы в вашем городке жил отыгравший нападающий Национальной футбольной лиги. А так как я был их ветеринаром, мне тоже перепадало немного славы.
Глава 15
Все, кто дежурил за абонементным столом, уже привыкли к тому, что мистер Фиджини в первую очередь подробно интересовался здоровьем всех сотрудников библиотеки, а уже после отправлялся почитать журналы или выбрать какую-нибудь биографическую книгу.
Вряд ли я ошибусь, если скажу, что он даже становился как будто чуть мягче всякий раз, когда видел котов. Иногда я случайно наблюдала за тем, как он стоял рядом с Бейкером и пристально смотрел на него в течение нескольких минут. Мне казалось, что таким образом он молча спрашивал кота: «Как ты себя чувствуешь? С тобой все в порядке?» В этом смысле мистер Фиджини был похож на Тейлора, с такими же почти телепатическими способностями. А с Бейкером его роднило то, что кот, как и он, был абсолютным рабом рутины: итак, время завтракать; время идти на горшок; время прогуляться между рядами стеллажей; время запрыгнуть на полку. И если кто-то вдруг прерывал его походы, он бросал гневный взгляд на обидчика и удалялся ждать, пока на горизонте опять не станет чисто.
Мистер Фиджини определенно понимал
наших котов, это было видно невооруженным глазом.
Пусть он не знал, как общаться со взрослыми людьми (на самом деле, я редко видела, чтобы он разговаривал с другими посетителями, только с персоналом), но животные – это совсем другое дело. В определенном смысле меня тоже многое связывало с мистером Фиджини: книги и кошки для нас были, пожалуй, самыми любимыми вещами на свете. Разница состояла лишь в том, что для меня книги очень долгое время служили способом побега от реальности, а для мистера Фиджини они и были его реальностью. Он, как и я, любил узнавать что-то новое и обладал потрясающей памятью. Он напоминал мне картотечный шкаф: выбери вопрос, и получишь ответ! Со временем мистер Фиджини узнал обо всех наших днях рождения, юбилеях, узнал имена наших детей и домашних питомцев. И когда подходила соответствующая дата, он всегда был первым, кто говорил: «С днем рождения!» или «С юбилеем!» Частично это объяснялось его отличной памятью, но, возможно, он еще надеялся на какое-нибудь угощение.
Надо сказать, что детский библиотекарь обычно выставляла для ребятишек какие-нибудь сладости, и, как только она это делала, можно было ожидать, что скоро рядом появится и мистер Фиджини, особенно если предлагались конфеты. Лакричные леденцы были его любимым лакомством. Коты вели себя похожим образом. Обычно они рыскали поблизости во время детских посиделок или в обед, когда в зале для совещаний собирались люди, чтобы перекусить, в надежде перехватить остатки еды.
Единственный раз, когда мистер Фиджини отклонился от своего графика и пришел в библиотеку позже, был день, когда у нас проходило какое-то мероприятие, и в зале разносили закуски.
Было абсолютно ясно, что ему неприятно любое проявление эмоций, не важно, хороших или плохих, своих или чужих. Как-то раз одна посетительница, стоявшая за ним в очереди, услышала, как он спрашивает о котах, и потрепала его по плечу.
– Я тоже люблю кошек! – радостно объявила она. – А вы?
Мистер Фиджини отпрянул от нее с выражением ужаса на лице и выбежал из библиотеки, так и не завершив свой список вопросов и не выписав книги.
Вскоре после этого был еще один случай. Я наблюдала, как мистер Фиджини общался с другой посетительницей, стоявшей за ним.
– Здравствуйте, мистер Фиджини, – сказала она.
– О, добрый день, миссис Грант, – ответил он. – Как ваш муж? Как ваша мать? – Он продолжал говорить, задавая все те же вопросы, что и мне или другим библиотекарям. И так же, как и мы, она отвечала на все вопросы одинаково:
– Хорошо.
А после того, как он ушел, она обратилась ко мне.
– Представляете, он заявился ко мне на свадьбу! – сообщила она.
– Правда?
– Да, но все нормально, – ответила она, я же тем временем положила карточку в кармашек ее книги. – Он просто хотел поесть торта. Кто-то рассказал мне, что обычно он узнает из газет о планирующихся банкетах и вечеринках и приходит туда исключительно для того, чтобы покушать торт.
