Перестав пользоваться салфетками, я перешла на антисептический лосьон, используемый ветеринарами. Эта процедура была для Тоби менее неприятной. Я протирала его подбородок, расчесывала частой расческой, а потом вновь протирала сухой салфеткой. Расческа и салфетки избавляли кота от угрей, но некоторые из них все же оставались. Не проходило и четырех дней, как все начиналось снова. Судя по всему, Тоби был прыщав от природы.
Очаровательные кисточки на его ушах отросли примерно на сантиметр, но оставались грязными от ушной серы. Ветеринар чистил коту уши ватной палочкой, но сама я не рисковала сделать нечто подобное: случайно могла причинить ему вред. Если бы Тоби мог дотянуться до своего подбородка или ушей, то, не сомневаюсь, он сумел бы справиться с обеими проблемами. Но почистить уши кот не мог, даже если очень захотел бы. Ушная сера и угри выглядели некрасиво, но они не говорили о серьезных проблемах со здоровьем, поэтому я решила не мучить его больше, только если в этом возникнет сильная необходимость.
Настоящим откровением для меня стали белые усы Тоби – они росли и росли, и были гораздо длиннее коротких черных усов Тилли. Со временем они стали пышными и роскошными, как его пушистый хвост. Сначала усы были сантиметров десять, а потом отросли до пятнадцати. Они свисали с его морды словно у турецкого янычара – густые, крепкие и слегка вьющиеся.
С этими пышными усами, великолепным хвостом и чистой шерстью Тоби оказался ярким рыже-белым котом, а не грязным замарашкой. Так у меня появился роскошный рыже-белый кот с постоянно грязными ушами и подбородком. Тоби был похож на прыщавых подростков, в которых красота и обаяние сочетаются с неопрятностью.
– Я буду звать его Кевином, – сказала я Ронни.
– И думать не смей! – возразил он. – Его зовут Тоби. Он – не Кевин.
Итак, Тоби остался. К этому времени он сумел полностью покорить сердце Ронни, мирно похрапывая на его кровати после обеда. Тоби оказался настоящим котом Ронни.
Видеть, как кот поправляется и набирается сил, было очень приятно, но в то же время это внушало мне некоторое беспокойство. Я взяла его отчасти потому, что Тоби был маленьким и слабым. Я думала, что такой кот ничем не напугает Тилли. Теперь же он стал крупнее, гораздо крупнее, и разница в размерах давала ему серьезное преимущество перед моей кошкой.
Когда кот начал делить дом с Тилли, она иногда его гоняла. Когда он был слишком назойлив – приближался слишком близко к ее носу или хвосту, чего она терпеть не могла, – кошка оборачивалась и прогоняла его. Тоби убегал в коридор и сидел там, жалобно мяукая.
Но потом отношения начали меняться. Я никогда не рассчитывала на то, что они станут настоящими друзьями. Кошки обычно начинают дружить только в раннем детстве. Иногда две взрослые кошки сближаются, а иногда взрослый кот принимает нового котенка, как Морс усыновил Фрости. Однако чаще всего взрослые кошки приятелями не становятся. Они просто учатся жить в одном доме, соблюдать правила кошачьей вежливости и избегать конфликтов. Рассчитывать на искреннюю любовь и привязанность обычно не приходится.
Я знакомила Тоби и Тилли постепенно и осторожно, поэтому никаких драк в нашем доме не было. Поскольку Тилли находилась на собственной территории, она относилась к Тоби настороженно, но не враждебно – разве что когда он подходил слишком близко, она отгоняла его, а порой просто убегала.
Серьезный конфликт произошел позже. Я была наверху – кормила Тоби сухим кормом и пыталась его расчесать. Я вычесывала Тоби и Тилли почти каждый день. Тилли привлек звук кормежки, и она проскользнула в спальню за моей спиной. Тоби услышал ее и пошел за ней. Вдруг Тилли вылетела из спальни и понеслась вниз по лестнице. Мне пришлось вмешаться, потому что Тоби явно преследовал ее.
На такое я не рассчитывала. Я надеялась, что кошка хотя бы иногда будет отстаивать свои права на территорию, но когда Тоби стал крупнее, она решила, что лучше не рисковать. Теперь кот был больше, и кошачий здравый смысл подсказывал Тилли, что с котом, который вдвое крупнее ее, лучше не связываться. Когда я запирала Тоби на ночь, Тилли вздыхала с облегчением и сразу же валилась на спину, протягивая лапы ко мне. Она словно говорила: «Слава богу, этого рыжего бандита заперли, и теперь мы можем побыть вместе».
Днем Тоби все чаще гонялся за Тилли. Чем чаще он за ней гонялся, тем чаще она убегала, и чем чаще кошка убегала, тем чаще кот за ней гонялся. Тилли убегала при малейшей возможности столкнуться с ним. Как только Тоби видел ее удаляющийся хвост, то тут же бросался вдогонку. По его поведению я понимала, что ему нравится гоняться за кошкой, но кот никогда не ловил ее и не причинял Тилли вреда.
Для Тоби погоня всегда была приятным развлечением. Он гонялся за листьями. Когда я выходила в сад, кот носился по нему со страшной скоростью, забираясь даже на деревья, а иногда просто бегал по саду без какой-либо цели.
Нравилось ли Тилли, что он за ней гоняется? Главная проблема заключалась в общении со мной. Наша очаровательная сиделка Джейн из Новой Зеландии, жившая в нашем доме целую неделю, буквально влюбилась в Тоби. Ей особенно нравилось, как он лежал с высунутым языком, когда был абсолютно счастлив. Если меня не было дома, она докладывала о каждом его шаге.
– Когда вас нет, – рассказывала она, – он не гоняется за Тилли.
Я не могла этому поверить, но потом все встало на свои места. Дело было не в том, что Тоби было нечем заняться. Кот просто отгонял Тилли от меня – вот в чем заключался смысл его охоты.
Моя подруга, писательница Селия Брейфилд, подтвердила это, когда я приехала ее навестить. Мы с Селией не только тезки, но еще и завзятые кошатницы. В те времена, когда издателям нужны были печатные рукописи книг, на ее рукописях, как и на моих, всегда можно было найти кошачью шерсть и отпечатки лап. Селия безумно любила двух своих котов – очаровательного черного Скарамуша и сиамца Тимоти, или проще Тима.
Ее коты тоже были «котом наверху» и «котом внизу». Когда я приехала, Скарамуш жил наверху и категорически отказывался пускать туда Тима. И это Селию совсем не беспокоило.
– Думаю, это хорошо, что в доме два кота. Когда у тебя один кот, он начинает управлять твоей жизнью, – сказала она.
Конечно, Селия забыла о том, что два кота могут управлять жизнью хозяев с не меньшей легкостью, но мы, кошатники, часто просто не замечаем этого. Слова Селии меня успокоили.
Если Тоби и Тилли объединял общий интерес, они вполне мирно ладили друг с другом.
Когда я вернулась от Селии, они оба решили, что под плитой сидит мышь. Я тоже так подумала. Правда, скорее всего, эту мышь принесла в дом Тилли. Кошка просто сидела и внимательно смотрела под плиту. Хотя Тоби был намного крупнее, он залез под плиту – Тилли никогда ничего подобного не делала. Кот ухитрился залезть в щель всего десять сантиметров высотой, хотя к этому времени был уже раза в три выше в холке. Ту мышь так никто и не поймал. Наверное, она там и умерла.
Общение Тилли и Тоби вселяло в меня то надежду, то тревогу. Мои надежды на разумные отношения между ними укреплялись, когда я видела, что они спят в одной комнате, хотя и поодаль друг от друга. Как-то вечером кошки уселись по обе стороны от меня на диване. В другой раз Тоби отправился вместе со мной и Тилли в сад. Там он загнал ее на дерево – в этом не было ничего удивительного. Но потом она загнала его на то же самое дерево. Вот этого я никак не ожидала.
