– Да, он симпатяга, – одобрительно сказал Ронни. – Настоящий симпатяга.
Я отнесла Тоби в ванную для гостей и поставила там на небольшое кресло с подушками, которыми иногда пользовался Ронни. Защитить кресло было необходимо на тот случай, если Тоби все же решит, что это туалет, а не место отдыха. По тому, что мне было известно, кот мог никогда прежде не видеть кресла. Я поместила кота в ванную, чтобы мне было легче убрать следы его пребывания, если он не воспользуется лотком. Для этого я заготовила в ванной пару резиновых перчаток.
В ванной находился и кошачий домик, в котором Тоби жил в гостинице – здесь он мог спрятаться и почувствовать себя дома в окружении знакомого запаха. Стоило мне открыть переноску, как кот выскочил и тут же залез в домик. Я поставила перед ним миску с дорогим кормом и закрыла дверь, оставив кота в одиночестве приходить в себя после перенесенного стресса. Как и всем новым котам, ему нужно было время, чтобы успокоиться.
Вечером Тоби вылез из домика и поел, и к моему приходу миска была вылизана дочиста. Я поставила ему новую миску с едой. И с ней он тоже справился. Перед сном я насыпала ему сухого корма для ночного перекуса и немного корма насыпала в переноску, чтобы кот привыкал к ней и не пугался. За ночь Тоби съел все – и в миске, и в переноске. Судя по всему, операция на аппетит не повлияла. А потом – о счастье! – кот воспользовался лотком!
Через день он воспользовался тем же лотком по другой нужде. И я вздохнула с облегчением. Значит, ему не понадобятся два лотка, но все же решила оставить на всякий случай и второй. Через сутки, убедившись, что кот научился пользоваться лотками, я перевела его в свободную спальню. Был декабрь, ночи стали холодными, и я подумала, что Тоби комфортнее будет на ковре – ведь он перестал видеть в нем удобный наполнитель для туалета.
Пользоваться подушками больше не было нужды – кот точно знал, где нужно делать свои дела. В свободной спальне он мог устроиться на любой кровати или в своем домике. Я пока не хотела знакомить его с Тилли, дав ему возможность окончательно оправиться от последствий операции. Ему нужно было хорошо себя чувствовать и избавиться от запаха ветеринарного кабинета. Если Тилли почувствует запах ветеринара, она может с самого начала настроиться против него, так как большинство кошек терпеть не может ветеринарного запаха.
* * *
Когда Тоби жил у Джулии, Тилли прекрасно проводила время дома. Я не сразу поняла, что происходит. Все началось с того, что кошка начала целыми ночами бродить по дому, вместо того чтобы спокойно спать рядом со мной. Меня ее измена даже обидела. Чтобы разбудить меня утром, Тилли с разбегу прыгала мне на грудь и начинала скакать в полном восторге.
А потом я поняла, что она обнаружила в доме мышей. Первая пойманная ею мышь жила под уэльским комодом в гостиной, рядом с диваном, на котором я теперь спала, чтобы удобнее было подниматься к Ронни. Как только наступала ночь, Тилли усаживалась возле комода и караулила мышку. В 6.10 утра я услышала звук кошачьего прыжка. Окончательно проснувшись, я увидела счастливую морду прямо возле моего лица. Изо рта Тилли торчал мышиный хвостик. Боясь, что она положит мышь на меня, я с головой накрылась одеялом. Тилли десять минут гонялась за мышью по всей гостиной. В конце концов, мышь все же сбежала обратно под комод.
Я кошачьего восторга не разделяла. Мне и без того приходилось подниматься среди ночи, чтобы помочь Ронни с туалетом. Теперь же меня будила еще и кошка-мышеловка.
Я почти не могла заснуть, боясь, что Тилли снова запрыгнет на меня, чтобы продемонстрировать пойманную мышь. Днем мы обе были без сил. Кошка целый день спала. В отличие от нее, у меня было предостаточно дел.
Третья ночь прошла еще хуже. Тилли всю ночь сидела в чулане, а не в гостиной. Меня разбудил громкий треск. Тилли вбежала в гостиную и начала носиться по ней взад и вперед. Я осторожно всмотрелась в сумрак и увидела, что из ее рта снова торчит мышиный хвост. Тилли поймала другую мышь – а может быть, мышь из-под комода неосторожно перебралась в чулан, считая, что там безопаснее.
Я прогнала Тилли из гостиной, закрыла все двери и безуспешно попыталась выгнать кошку на улицу. Думаю, что ей не захотелось на холод. Я и сама продрогла, стоя возле открытой двери. Увидев, что я приближаюсь, Тилли мгновенно взлетала вверх по лестнице. Под утро я помогла Ронни, после чего не могла больше уснуть – сверху доносились странные звуки. Я отправилась на кухню, чтобы заварить успокоительный чай, потом вышла в коридор, достала из чулана резиновые сапоги – и обнаружила в одном из них мышь! Пришлось выходить на улицу. В саду я вытряхнула мышь из сапога в живую изгородь. Возможно, домовая мышь выживет в природе, а может, и нет. В такое время суток мне не было до этого никакого дела.
Следующая ночь прошла спокойнее. Тилли сидела в чулане, готовая изловить мышь из засады, но та не появилась. Однако на следующую ночь настойчивость кошки принесла плоды. Примерно в пять утра я проснулась оттого, что кошка носилась по гостиной вокруг дивана, превратившегося в мою постель. Спросонья я не поняла, что происходит, но затем по звукам все стало ясно. Я включила свет и увидела Тилли с очередной мышью – на этот раз это была симпатичная маленькая полевка с большими ушками.
Я включила свет, прежде чем Тилли начала очередные мышиные игрища, и мне удалось выгнать кошку с добычей в сад. Она обежала дом, но в саду ей не понравилось. Тилли вернулась в дом через кошачью дверцу, про которую я совсем забыла. Я попыталась поймать ее сапогом, но безуспешно. В конце концов, я снова выгнала ее с мышью в сад, на этот раз предусмотрительно закрыв кошачью дверцу. При свете уличного фонаря я видела, как она упустила мышь в груде осенних листьев. После этого можно было вздохнуть с облегчением. Я вышла, поймала Тилли и принесла ее домой.
Я страшно замерзла. Кроме того, было четыре утра. Забравшись под одеяло, я никак не могла согреться и уснуть, лежа на диване, проклинала тот день, когда взяла эту кошку в дом. Я подозревала, что Тилли поймала в саду беременную мышь, потом выпустила ее, и та на кухонных кормах размножилась в нашем доме. Дом превратился в кошачий парк развлечений, где можно было поохотиться всласть.
Мышиная эпопея завершилась в полдень. Я заметила, что Тилли не отходит от коврика перед входной дверью, то и дело трогая его лапой. В конце концов, я неохотно подняла коврик. Под ним лежала раздавленная и, к счастью, на этот раз дохлая мышь, та самая, которую Тилли поймала в первый день. Наверное, я наступила на нее, когда утром выходила во двор за газетами. При виде дохлой мыши меня затошнило. Я осторожно подобрала и выбросила ее прочь.
Тилли почувствовала, что исполнила свой долг. Она поднялась наверх и улеглась спать на моем принтере. Я страшно завидовала тому, что у нее есть возможность вздремнуть днем. Поднимаясь по несколько раз за ночь, я никак не могла выспаться и постоянно чувствовала себя усталой. Даже когда после туалета Ронни я сразу же ложилась, заснуть как следует мне не удавалось: через пару часов он мог снова позвать меня. А тут меня будил не только Ронни, но еще и Тилли с ее мышами. Несколько ночей у меня не было ни минуты покоя. И все же в этом была своя прелесть. Думая о Тилли, злясь на нее и беспокоясь о том, сможет ли Тоби аккуратно пользоваться лотком, я отвлекалась от постоянной тревоги о Ронни. Хоть на какое-то время мне удавалось думать о чем-то другом, а не о его болезнях.
