Несмотря на свою морскую болезнь, на воде милорд чувствовал себя более чем уверенно.
– Надо бы отпугнуть разных нежеланных гостей… – пробормотал господин.
Затем свел ладони вместе и с силой опустил в воду. Во все стороны от него разлетелась волна, раздался шумный подводный гул. Я заметила, как в стороне камней на мелководье мелькнул чей-то чешуйчатый хвост.
– Ну вот. Не будут подсматривать, – удовлетворенно заметил Эйлерт и пояснил мне: – Жители подводного мира любят наблюдать за сухопутными. Некоторые шпионят, другие развлекаются. Ты, должно быть, слышала про морских сирен? Русалки могут владеть магией разума, для них жестокие розыгрыши и утопление людей нечто вроде забавной игры. Всех бы гадов передавил своими руками! Лучше не снимай мой амулет на всякий случай.
– Да, милорд, – кивнула я.
– Хочешь под водой поплавать?
– Я не умею. Простите.
– Тебе ничего делать не надо. Идем! – Эйлерт решительно подхватил меня под руку.
Нас внезапно окутала полупрозрачная сфера, а затем потащило по воде вперед, на глубину. Вскоре вода сомкнулась у нас над головой. Было немного страшно, хоть я и знала, что милорд не станет мне вредить.
Мы опускались все глубже и глубже в чем-то вроде воздушного шара. Кругом всё было прекрасно видно. Когда свет перестал проникать на глубину, милорд подвесил сверху мощный светляк. Под нами проносилось изрезанное песчаное дно, сменяемое каменистыми наростами, кораллами и полипами. Метались испуганные ярким светом стайки разных рыб. Иногда к нам приближались и крупные морские обитатели. Один раз мы заметили поистине страшную зубастую громадину с большими плавниками, что заинтересовалась светом. Но Эйлерт запустил в ее сторону водную магическую волну, после чего чудище ретировалось. Ради шутки мы некоторое время преследовали осьминога, способного менять свой цвет под окружающую обстановку. Бедняга несколько раз пытался спрятаться, но мы его безжалостно сгоняли с насиженного места. Под конец мы отстали от осьминога и вернулись на поверхность.
– Тебе понравилось? – спросил Эйлерт, когда мы выходили из воды.
– У меня… нет слов, милорд. Я никогда не думала, что смогу когда-либо увидеть подобное чудо. Спасибо вам от всего сердца!
– Ха-ха-ха! Хвали меня больше! – довольно произнес Эйлерт.
– Вы самый лучший, самый могущественный чародей на всём белом свете!
– Ну ладно, ладно, хватит, перехвалишь еще! Иди позагорай. Если приглядеться, то полоску от ошейника немного видно.
– Будет исполнено!
Пряди моих непослушных волос, стоило лишь попавшей воде подсохнуть, приняли совсем уж нелепую форму, встав торчком во все стороны. Наверное, дело в солености. Я стала походить на натурального серого дикобраза, как меня в детстве шутливо называл папа. Эйлерт пошутил, что с такой прической я могу бросаться на врага и бодать головой, закалывая до смерти.
Этим днем высочества так и не выбрались на море. Людей на пляже было немного. К нам подходил знакомиться купец из Леменгтона, а также эрл с супругой и детьми из Брисска. Эйлерт вежливо беседовал с ними, иногда подключая и меня. Я честно старалась, но сказывалась вбитая плетьми привычка не мешать господским беседам и открывать рот, только когда к тебе напрямую обратятся. Вечером мы поужинали на банкете, посвященном, само собой, приезду высокородных гостей. Эйлерт остался, я же испросила разрешения и уединилась в номере. На подобных людных сборищах аристократов я чувствовала себя неуютно, к тому же в нашем багаже находилось еще много книг, которые мне хотелось прочитать.
Хатра, помогавшая мне с вечерним туалетом, тихо заметила, что на острове неуютно и ей. Я списала ее дурные ощущения на принадлежность к расе зверолюдов. Лисы, как известно, не большие любители воды, в отличие от волчьего или змеиного племени.
Позднее вернулся Эйлерт, на удивление вполне трезвый. По его словам, ему еле удалось отвязаться от компании прицепившейся Жаннэс. Взбодрив себя магией жизни, он вернулся к доработке артефакта для Гастена, уйдя в процесс с головой. Я некоторое время любовалась им, надеясь увидеть что-нибудь интересное, но затем мое внимание вернулось к тексту. Многую базовую информацию я просто вспоминала. Все-таки мои родители старались дать мне хорошее образование, покупали книги, водили в школу, нанимали репетиторов. Я буквально чувствовала, как шаг за шагом приближаюсь по знаниям к милорду.
Зевнув и потянувшись, я наткнулась взглядом на приготовленный сложенный платок. Чистый белоснежный цвет, тонкие кружева по краям, красивая изысканная вышивка «Заньетта Хэйлен» и королевская эмблема – расправивший крылья дракон желтого цвета. Настоящее произведение искусства.
– Милорд, дозвольте отвлечь вас на секунду?
– Сейчас…
Минут через десять Эйлерт оторвался от заготовки и размялся.
– Что такое?
– Вот. – Я протянула платок. – Я смогла получить его у Заньетты. Мне кажется, вам…
– Игния! Ты настоящее золото! – не дал мне закончить сказанное милорд, крепко обняв и подкинув в воздух. – Как тебе удалось?
– Кха-ах, – перехватило у меня дыхание на секунду. – Заньетта восхищается авантюристками, и до нее дошли раздутые слухи обо мне. Я обещала ей никому не раскрывать остальные подробности нашего разговора. Простите, милорд!
– Обещания нужно исполнять. Замечательно! – Эйлерт любовно прошелся пальцами по вышивке и даже понюхал ткань. – Еще один платок в мою коллекцию. С Заньеттой наверняка мне бы пришлось сложнее всех. Тебя ведь надо чем-то наградить… – задумчиво произнес эрл.
– Мне ничего не надо, милорд! – запротестовала я. – Вы сегодня и так меня наградили с избытком. Такое чудесное зрелище я не скоро забуду.
– Ну что ж, мне же проще, – пожал плечами Эйлерт. – Но по крайней мере я должен показать высший класс в постели. У тебя будет незабываемая ночь!
– Меня и так все более чем устраивает!
Милорд не обратил на мои слова внимания, убрал платок в красный «принцессин» сверток, а затем вытащил из сумки маленький пузырек с жидкостью синего цвета.
– Вот, выпей.
– М-м, это обязательно, господин?
– Разумеется!
Я вздохнула и опрокинула внутрь себя зелье из склянки, так и не спросив о содержимом. В животе почти сразу начал разгораться пожар, быстро переходя на другие части тела.
Глава 23
Я не была одной из тех эмоциональных барышень, что в порыве страсти не сдерживают чувств и оповещают окружающих о своей бурной радости. Однако принятое зелье немного помутило мой рассудок, так что разных звуков я издавала много. Наверное, мне было бы стыдно наутро, если бы я о чем-то сожалела. Даже невыспавшийся вид Хатры и Гастена, которые ночевали в соседнем номере, не заставил меня раскаяться. За подобное неземное удовольствие можно с легкостью проигнорировать робкие возгласы совести. Никогда бы не подумала, что этим можно заниматься на потолке.
